Я вылез и быстро захлопнул дверь, свет в салоне автоматически погас и скрыл взгляд Боба.
Я услышал, как Вэл советует Киви быть «как можно осторожнее», затем машина отъехала от обочины и быстро набрала скорость.
Я без сожаления смотрел, как красные задние огни исчезли за поворотом.
Трещина
Не думаю, что кто-либо из нас хорошо спал в ту ночь.
Мы еще немного посидели, выпили кофе, но, наверное, были слишком потрясены, чтобы обсуждать истерику Боба. Когда Вэл обрушилась на порочность и непредсказуемые результаты применения наркотиков, Мидж хранила полное молчание. Не скажу, что и я здорово поддерживал беседу — в голове у меня гудело от других мыслей.
Второй раз за ночь мы легли спать, и, оказавшись в постели, я обнял Мидж и крепко прижал к себе, но она не отвечала, словно в поведении Боба отчасти был виновен и я (и втайне я сам чувствовал себя дураком, потому что не сумел тактично предупредить его, как только до меня дошло, что происходит, хотя тогда это и был всего лишь гашиш). Но Мидж, по крайней мере, так не перепугалась, как я.
Мне было нужно прийти в себя, прежде чем рассказать ей, что, по-моему, Боб увидел в кухне, и хотелось, чтобы она была в более восприимчивом настроении — к тому времени я уже знал, что, когда дело касается Грэмери, кое-чего Мидж не желает видеть. Было тяжело долго лежать в темноте с закрытыми глазами, однако в конце концов, наверное я отключился, хотя в последующие часы раз или два просыпался, но не вставал, пока не почувствовал шевеление рядом Мидж встала, и я обрадовался утреннему свету. Мы вместе спустились по лестнице.
Вскоре появилась и одетая по-деловому Вэл, событий прошедшей ночи она не вспоминала. Она же и организовала завтрак, и я с удивлением обнаружил, что чертовски голоден, хотя Мидж к еде даже не притронулась. Завтрак прошел в гнетущей обстановке, хотя Вэл, да благословит ее Бог, старалась завести беседу на разные темы, не имеющие касательства к занимавшему всех эпизоду.
Мидж оживилась, лишь когда в открытых дверях появился Румбо, а за ним начали собираться птички, нетерпеливым щебетом требуя завтрака. Их появление ободрило ее.
Вэл с удивленной улыбкой смотрела, как Мидж раскрошила хлеб и разбросала крошки, а широкие щеки Румбо пробудили в мощной груди агента гулкий смех. Румбо вскочил на стол, сгреб с моей тарелки кожуру от ветчины и тут же принялся грызть ее, лишь временами останавливаясь, чтобы поверещать на нас. Наверное, так он пытался объяснить нам свои планы на день.
Я легонько ткнул его пальцем.
— Вчера ты не познакомился с нашими гостями. Румбо, это Вэл. Вэл, это Румбо. Он любит поесть.
— Не верится, что зверек такой ручной! — воскликнула Вэл.
— Ш-ш-ш! — предупредил я. — Не называй Румбо «зверек» — он легко обижается.
С его появления начался подъем нашего поникшего духа.
— Как же вам удалось так с ним подружиться? — Вэл положила руки на колени и покачала головой.
— Нам и стараться не пришлось, — объяснила из дверей Мидж. — Он поверил нам с самого начала. Тут все звери дружелюбны. Флора Калдиан, женщина, что владела Грэмери до нас, завоевала их доверие.
— Наверное, это была достойная женщина.
— Да.
Мидж сказала это с такой убежденностью, что я обернулся к ней.
— Расскажите мне о Флоре Калдиан, — попросила Вэл, собирая чашки и тарелки.
Румбо отскочил на другой край стола и прижал к грудке недогрызенную кожуру.
— Мы сами не много знаем, — сказал я, допивая кофе. — Знаем лишь, что она была очень старой, когда умерла, что большую часть жизни прожила в Грэмери и что слыла здесь целительницей. Нам говорили, что она умела лечить животных и людей.
— Лечить?
— Ну, я полагаю, легкие недомогания. Очевидно, она пользовалась снадобьями и внушением — не думаю, что она делала хирургические операции.
— И она жила здесь одна?
Я кивнул:
— Ее муж умер вскоре после женитьбы, погиб в последнюю мировую войну.
Вэл отнесла посуду в другую половину кухни и свалила в раковину. Я прошел за ней со своей чашкой.
— Я помою, — сказала Мидж, догнав нас и открывая кран с горячей водой.
— Хорошо, а я буду вытирать. — Вэл встала рядом и обратилась ко мне: — А ты бы позвонил Бобу и узнал, как он там.
Я посмотрел на часы и мрачно усмехнулся.
— Сейчас лишь начало десятого — для окружающего мира он еще мертв. Но мне доставит удовольствие нарушить его сон.
Только когда я взобрался по лестнице в прихожую, где висел телефон, до меня дошло, что Вэл хотелось побыть с Мидж вдвоем. Мидж почти не участвовала в нашем разговоре о Флоре, и, возможно, Вэл подумала, что она станет более общительной наедине. Несмотря на то что Вэл после подъема сияла, как солнышко (а точнее, гремела, как весенний гром), я уловил, как она раз или два бросила на Мидж хмурый взгляд. Если чего-то этой женщине и недоставало, то только не проницательности.
Я набрал номер Боба. Честно скажу, я в самом деле беспокоился, мне действительно хотелось узнать, все ли с ним хорошо.
Телефон звонил долго, прежде чем послышался голос Киви:
— Кто это? — спросила она, не скрывая раздражения.
— Это Майк. Как добрались?
— В конце концов добрались. Мой штурман проспал всю дорогу, так что я несколько раз не туда сворачивала.
— И как он?
— Поговори с ним самим.
Тут же на другом конце послышался голос Боба.
— Прости, друг, — преодолевая неловкость, сказал он.
— Ну и гад же ты!
— Да, знаю. Сам не пойму, Майк, что произошло. Я ведь немного и принял-то.
— Да еще выпил. Странно, что можешь так нормально говорить.
— А что, ночью я был совсем плох?
— Да. Разве Киви тебе не рассказала?
— Она сказала, что у меня была небольшая истерика.
— Я бы сказал иначе. Ты совершенно спятил!
— Какой-то кошмарный сон.
— Какой там сон! Ты что, совсем ничего не помнишь?
— Не много. Слегка перепугался, да?
— Ты увидел что-то внизу, на кухне. Хоть это-то помнишь?
Возникла пауза.
— Слушай, Майк, я был в бреду. Не знаю, что я там увидел, даже не помню, что спускался.
— Киви сказала, что спускался.
— Ладно, ладно, может быть. Все это, знаешь... немного туманно. Я действительно очень сожалею, что всех так переполошил. А как, м-м-м... как Мидж все это восприняла?
— О, ей это показалось чертовски весело.
— Извинись за меня, а?
— Это не сработает. — Я в отчаянии покачал головой. — Только вспомни, Боб! Как ты лежал у стены, а я сидел над тобой — помнишь, что случилось со стенами? Всю эту... чертовщину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
