— И ещё один момент, меня беспокоит. Смотрите, всё как нарочно. Появляется гэбэшный майор, предупреждает об ответственности за применение рукопашного боя на улице и через несколько дней секретарь райкома комсомола с начальником милиции приезжают с предложением наших людей использовать в патрулях. Как-то подозрительно, — замечаю Зорину.
Сэнсей на несколько секунд задумывается.
— Нет, тут всё должно быть чисто, — наконец говорит он, — не будет КГБ устраивать такую провокацию да ещё с привлечением руководителей города. Они сами помогали нам клуб открыть, а значит все шишки на них и посыпятся. Тем более что сами к нам приехали, упрашивали, договаривались, гарантии давали. Да и вообще, привлекать для провокации начальника милиции города, секретарей райкома партии и комсомола ради нас слишком жирно. Не те мы фигуры. Расправиться с клубом можно намного проще и легче, без подобных ходов.
— Игорь Семенович, а вы не боитесь, что кого-то из наших порежут или инвалидом сделают? — спрашивает Мальцев, — Потом ведь вас будут с дерьмом мешать.
— Опасаюсь, — спокойно отвечает сэнсей, — и вовсе не того, что меня, как ты выразился, «с дерьмом смешают». Просто я руковожу «Знаменем», и отвечаю за каждого из вас. И этим решением тоже беру ответственность на себя. Но с другой стороны, это наш город. Мы здесь живем. У нас тут друзья, родные, приятели. А эти гопники разнесут весь район к чертям. И обычные люди могут пострадать. Подростки, молодые парни, девчонки, старики. Толпа уголовников неконтролируема. Она руководствуется звериными инстинктами. Они ещё и выпившими будут, сто процентов. А это многократно увеличивает вероятность того, что пострадает много нормальных людей. И кроме нас остановить этих чертей некому. Зачем мы тренируемся, толкаем пафосные речи, готовимся быть полезными Родине, защищать её? Чтобы в нужный момент отойти в сторону, когда гопота будет наш город разносить по кусочкам? Тогда грош нам всем цена.
Милиция, ты же слышал, не справится. Просто потому, что людей и технических средств не хватает. Часть босяков она задержит. А с остальными придется иметь дело нам. Поэтому я согласился, даже понимая все возможные проблемы. Но каждый из вас принимает решение сам, если нет желания впрягаться в эту мясорубку, скажите, я пойму.
— Обижаете, Игорь Семенович, — бурчит Сергей, — Могли бы и не спрашивать, мы с вами.
— Согласен с вами и с Сергеем, — улыбаюсь я, — Можете на нас рассчитывать. Делай то, что должен и будь что будет.
— Ты, Шелестов, это прекрати, — наставник грозит пальцем, — «будь что, будет». Пойдут только самые подготовленные. И не подростки точно. Будем всё досконально продумывать и делать так, чтобы наши десятки страховали друг друга. А при необходимости быстро собирались в одном месте.
— Если подростки, это обо мне, то я тоже с вами, Игорь Семенович. И не вздумайте меня отстранить. Обижусь всерьез и надолго, — твердо смотрю в глаза сэнсею.
Несколько секунд глядим друг на друга. Потом Зорин, что-то увидев в моем лице, медленно кивает.
— Хорошо, рядом со мной или с Мальцевым будешь.
— Договорились, — веселею я, — Не подведу. И по-глупому подставляться не буду. Мои боевые возможности вы знаете. Уверен, принесу пользу.
Дверь, скрипнув, открывается. В комнату заходит Миркин и Вероника.
— Вызывали, Игорь Семенович? — боевая блондинка с интересом смотрит на Зорина.
— Ника, дай команду своим девочкам, пусть всех наших обзванивают, объявляют общий сбор в «Звезде». И папе скажи, что действуем по просьбе Приходько, секретаря райкома партии, чтобы вопросов не было. Там зал огромный, много народу поместится, в отличие от нашего штаба. Тренировки на сегодня и завтра я отменяю. Пусть девочки всех пришедших в клуб в «Звезду» направляют. Там будет общее собрание всех наших. Разговор серьезный, поэтому, кто может, пусть обязательно приходит.
— Сделаю, — обещает Вероника, — Что-то произошло?
— Да, — сэнсей как всегда немногословен, — Тебе ребята всё расскажут. И сами закрывайте клуб и в «Звезду» приходите. Я сейчас туда. Вахтера предупрежу, чтобы всех пропускал. Вова, а ты Волобуева постарайся найти.
Потапенко кивает, садится и подвигает к себе телефон.
* * *
Народу пришло очень много. Парни и девчонки толпились на проходе, стояли кучками у стенки, сидели на скамейках и татами, обтекали шумной толпой тренерский стол, где расположились Вероника со своими девочками, вооруженные тетрадками и ручками. Куртки, пальто были повешены на крючки и брошены на скамейки возле ринга, находящегося в другой стороне зала. Там же аккуратно расставлена куча обуви, которую по приказу Вероники, снимали у входа. В толпе мелькали знакомые лица одноклассников: Вани, Паши, Мансура, Сережи Смирнова, Ани и Даши. Вся эта человеческая река шумела, медленно перетекала в разные стороны, сверкая любопытными взглядами. Глядя на это столпотворение, я впервые по-настоящему осознал, насколько массовым нам удалось сделать ВПК «Красное Знамя».
Из тренерской выходит Игорь Семенович Зорин. Сэнсей хмур и сосредоточен. И шум мгновенно затихает, сменяясь оглушающей, предгрозовой тишиной. Наставник останавливается у стенки напротив входа, чтобы видеть всех и обводит толпу взглядом.
— Ребята. Сегодня я хочу обратиться к вам по важному делу. Мы создавали клуб «Красное Знамя», чтобы собрать единомышленников. Занимаясь у нас рукопашным боем, собирая вещи для детдомовцев, помогая ветеранам и детям с трудных семей, вы учились быть не только сильными и уверенными в себе, но и неравнодушными. Уверен, каждый человек, ступивший в ВПК «Красное Знамя», принявший наши взгляды и ценности, ощутивший атмосферу товарищества и взаимной поддержки, никогда не пройдет мимо, если пожилому человеку надо вызвать «Скорую». Он поможет еле идущей старушке перейти дорогу, всегда заступится за девушку или старика, на которых напали хулиганы. Невозможно жить в обществе и отстраниться от его проблем. Это путь, ведущий в никуда. Многие люди пытаются жить в своем маленьком мирке, наплевав на других. Высшая ценность для таких особей — собственная шкура. Они стыдливо отвернутся, при любой несправедливости, человеческом горе или опасности. И найдут тысячи оправданий собственному малодушию и некрасивым поступкам. Но надо помнить, большое предательство начинается с мелких проступков: трусости, равнодушия к чужому горю, эгоизма, и нежелания замечать подлости.
Когда сгорел детский дом, над которым мы взяли шефство, вы все натащили кучу одежды, игрушек, денег, посуды и других бытовых вещей для детей. Многие из вас дежурили с раннего утра до позднего вечера, принимая пожертвования от жителей нашего города, рисовали и
