начал ей шарить на полу в поисках часов. Обретя искомое, поднес к глазам. Щурясь спросонья, взглянул на циферблат. Стрелки показывали ровно семь утра.
— Ох, ты, Господи! — воскликнул он, моментально вскакивая в поисках брюк. Скользнул взглядом в сторону Вероники. Та была уже одета и причесана. Руки невольно потянулись к ней.
— Ну, уж, нет! — воскликнула она, не скрывая своего хорошего настроения после бурной ночи. — Я не позволю ни тебе, ни тем более себе опаздывать на работу! Все потом. Хорошего понемножку! Будет у нас еще время для этого. А сейчас быстро в душ, пока я тебе рубашку и брюки глажу!
Он, не споря с любимой (теперь уже без сомнения любимой) женщиной, опрометью бросился в ванную. Зубной щетки не было, поэтому он просто выдавил содержимое тюбика с зубной пастой себе на палец и провел чистку своего поредевшего заборчика в прямом смысле подручными средствами. Потом залез под струю душа, который смыл с него последние остатки от сна. Халат надевать не стал. Некогда. Да и Вероника уже ждала его с отутюженной одеждой в руках. В четыре руки со смехом и шутками, кое-как облачились. Заканчивая облачать своего мужчину, Вероника заботливо расправила воротничок рубашки, деловито заметив:
— Галстука не было. Это я еще вчера заметила.
— А-а, — махнул он рукой, — я его, кажется, в кабинете оставил.
Она обвила вокруг его шеи свои руки и мазнула губами по щеке:
— Мы вчера с тобой почти все съели, так что на завтрак — одни бутерброды — с маслом и колбасой. У меня колбаса копченая в холодильнике лежит. Я и забыла про нее совсем. Пойдем.
— Слушаю и повинуюсь, — шепнул он ей с придыханьем, трепетно ощущая в своих ноздрях запах ее волос.
Не размыкая рук, как молодожены после первой брачной ночи прошли на кухню. Бутерброды с маслом и колбасой уже лежали на тарелках. На плите попыхивал паром чайник. Она все с той же ласковой заботой пододвинула к нему тарелки и, подперев щеку рукой, смотрела на него сияющими глазами.
— Ты зачем все тарелки пододвинула ко мне? Сама-то, почему не ешь?!
— Я не ем по утрам. Только кофе пью. А кофе я уже пила, пока бутерброды делала.
— Что, так и будешь смотреть на меня, пока я ем? — немного смутился он.
— Буду! Ты даже не представляешь, как это приятно смотреть на своего мужчину, когда он ест.
— Так ведь и подавиться можно, — высказал он шутливое опасение.
— Привыкай.
— Ладно. Это все конечно безумно здорово, но давай поговорим? — приступил он с вопросом, одновременно откусывая приличный кусок от бутерброда.
— О чем? — вскинула она брови, наливая чай в расписной под «гжель» бокал приличных размеров.
— О тебе, о нас…, — продолжил он, не переставая жевать.
— Довольно интригующе, — сытой кошкой промурлыкала хозяйка, размешивая сахар в его бокале.
— Насколько я могу понять, после всего того, что с нами случилось, я тебе не безразличен.
— Ты догадлив не по возрасту, — заулыбалась она своим мыслям и его банальным словам.
— Вот я и предлагаю совместно решить, как нам дальше жить. Как ты на это смотришь?
— Ты еще ничего не предлагал.
— Так я и предлагаю. Давай, все по-честному, как и полагается. Мы уже не дети, поэтому разрешение на совместное проживание брать не у кого. Давай, в общем, как-нибудь налаживать совместный быт, что ли?
— И как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Ты переезжаешь ко мне. Я же не могу вечно играть на нервах у своего начальника охраны.
— И в качестве кого, ты мне предлагаешь переехать к тебе? Любовницей на окладе или просто приживалкой на содержании? — скривила она свой красивый рот.
— Почему же содержанкой? — обиделся Валерий Васильевич, с трудом проглатывая очередной кусок бутерброда. — В качестве супруги.
— Надо полагать, что мне сейчас было сделано официальное предложение? — ухмыльнулась она. — Романтичненько! Много раз мне приходилось выслушивать подобные предложения, но чтобы, вот так, не отрываясь от еды? Нетривиально.
— А ты хотела, чтобы я встал перед тобой, преклонив колени? — продолжал он с чувством уписывать колбасу.
— Ну…, — протянула она, томно прикрыв глаза.
— Не советую, — осклабился он. — Если я встану на колени, то тебе придется вызывать подъемный кран, потому что одна ты меня не сможешь потом поднять, и мы оба будем барахтаться на полу.
Громкий и заливистый смех стал ему ответом.
— Так что ты ответишь на мое необычное предложение? Когда мы сможем воссоединиться?
— Знаешь, — сразу посерьезнела она, — давай не будем с этим пока торопиться?
— С чем? Со свадьбой или воссоединением?
— И с тем и с другим. Мы с тобой провели всего лишь одну ночь. Согласись, что этого слишком мало, чтобы строить фундаментальные планы. Нам нужно какое-то время, чтобы хотя бы немного попривыкнуть друг к другу. Да и семью твою я совсем не знаю. Еще неизвестно, как они воспримут меня.
— В твоих словах, Вероника, нет логики, — покачал головой генштабовский аналитик. — Нельзя, как ты говоришь «попривыкнуть» друг к другу, не живя под одной крышей.
— Чересчур умный муж, это такое же горе в семье, как и горький пьяница, — фамильярно щелкнула она его по лбу пальцами. — Но в твоих словах есть рациональное зерно.
— И?
— Поэтому я предлагаю компромисс, — улыбнулась она своей фирменной чарующей улыбкой.
— Какой?! — в нетерпении воскликнул он.
— Давай будем делать это постепенно. Ты выбери время, где-нибудь на выходных и представь меня своим домашним, а там посмотрим, что из этого получится. А пока нам иногда придется делить между собой мой диван.
— Я мог бы организовать твой перевод в Ново-Огарево, — робко предложил он, — чтобы хотя бы чаще видеть тебя.
— Вот уж — дудки! — вспыхнула она моментально. — Я со своей работы не уйду. Коллектив у нас подобрался там неплохой. Меня ценят и уважают. А в прислуги к тебе, я не пойду ни за что на свете, как бы хорошо не складывались наши отношения.
— Хорошо-хорошо! Ты только не кипятись! Я же без всякой задней мысли. Прости, меня. Я не подумавши брякнул.
— И без передней. Ладно. Допивай чай и вызывай свою машину, сказала она, складывая посуду в мойку.
— Я могу тебя подвезти! — тут же предложил он в качестве реабилитации.
— Не разводи коррупцию! — опять улыбнулась она. — Тебе служебную машину дали не для того, чтобы ты на ней баб развозил.
— Брось. Не смешно.
— Ладно. Шучу. Но все равно с тобой не поеду. Мне на метро удобней и быстрей. И не спорь, пожалуйста.
— Но ты же опоздаешь!
— Это с тобой я опоздаю, пока ты через пробки без кортежа поедешь, а
