какое-то Ме, или еще что-то, потому что вокруг головы летают… что это, глаза?.. Десятки глаз, словно спутники.
Один такой Лахджа заметила прямо возле себя. Он парил в метре от лица и пристально таращился. Лахджа инстинктивно прикрылась крылом и резко удлинила руку, мгновенно поймав и раздавив глаз. С ладони стекла и мгновенно испарилась студенистая жижица.
— Ау!.. — вскрикнул от боли Загак. — Зачем же так?!
— Я отвыкла от этого, — пробурчала демоница. — Не пялься на меня.
Она подумала, не вернуться ли в воду. Ее одежда осталась на том берегу, рядом с Загаком. Демоны обычно не знают стыда, но Лахджа за три года в Мистерии привыкла к этому табу смертных.
— Какая милая застенчивость, — показал белые зубы фархеррим. — В Паргороне такого не встретишь. Не бойся, мои намерения чисты. Я просто… беспокоился.
— Беспокоился?..
— Ты не отвечала на мои вызовы, и я подумал, что с тобой что-то случилось. Что ты в беде… может, тебя третирует твой колдун? Он запрещает тебе общаться с родней? Смертные так ревнивы… их жизни коротки и жалки, и всю эту короткую жизнь они набивают себе цену.
Что там у тебя происходит? Мне вмешаться?
Пока не надо. Посмотрим, что скажет.
— Ты и сам не столь давно был смертным, — напомнила Лахджа. — Откуда такой снобизм?
— Мы уже не они. И они нам не друзья.
— У меня все хорошо, — с нажимом произнесла Лахджа. — Меня не обижают, я здорова и в безопасности. Я вышла на связь без задней мысли, просто пообщаться. Сожалею, что это стало поводом для беспокойства.
Если бы Загак и впрямь просто о ней беспокоился, тут бы он и откланялся. Но здоровенный фархеррим не сдвинулся с места. Его глаза-дроны так и шныряли вокруг, пялились на все подряд, ныряли даже в реку, но к Лахдже больше не приближались.
— Здорова и в безопасности — это хорошо, — медленно произнес он. — Я очень рад за тебя. Но кроме здоровья и безопасности есть еще кое-что. Свободна ли ты в своих действиях?
— Смотря… что понимать… под свободой, — еще медленней произнесла Лахджа.
— Я понял. Знаешь, мы можем убить твоего колдуна…
— Не надо, я с ним добровольно.
— Добровольно ли?.. а как именно ты… — Загак втянул носом воздух, — …стала его фамиллиаром? Я представить не могу, при каких обстоятельствах высший демон согласится на подобное… добровольно.
Лахджа почувствовала смешанные эмоции Майно. Смесь гнева и стыда. Ситуация все-таки была очень сложная, и в противном случае они бы погибли, но в каком-то смысле он действительно воспользовался обстоятельствами. Он ведь изначально планировал…
Что ты планировал?..
Ничего.
Мысли Майно заметались, и он закрылся. За три года они сто раз говорили на эту тему, и пролитое молоко все равно не собрать, так что не имеет значения, был ли он тогда исключительно влюбленным героем, или все-таки держал в уме бесценный приз.
Хотя какой приз? Он был великим волшебником и до этого. Что уж такое он получил особенное? Склочную жену, чужого ребенка, да ненависть демолорда. Вот уж сказочное сокровище.
А это сейчас ее мысли или Майно?.. Иногда Лахджа не могла сказать точно, они оба друг на друга влияют.
А это ее мысль?!
— И все же представь, — сказала Лахджа, подбирая мешок с раками. — Я могу тебе еще чем-то помочь? Я очень тронута заботой, правда. Но я в ней не нуждаюсь… без обид.
— Без обид, — повторил Загак, пристально глядя на ее живот. — Не хочу показаться бестактным, но твой… плод… от смертного?
Лахджа почувствовала его гадливость и нарастающую враждебность. Почти так же Олиал смотрел на Вератора. Как на что-то… богопротивное. Омерзительное.
Так Рипли смотрела на свои химерообразные клоны в четвертой части.
— Да, от смертного, — с вызовом сказала она. — Мужа. Все в порядке.
— Не в порядке! — не сдержался и рявкнул Загак. — У тебя в теле… паразит!
Крылья Лахджи распахнулись, а хвост пошел волнами. Ее охватил гнев, и тело начало меняться. Ладони развернулись, выпуская пучки игольчатых щупальцев. Ноги разделились на несколько частей и покрылись хитином. Лицо превратилось в кошмарную морду. На песок брызнула смрадная слюна.
Однажды Лахджа уже убила одного фархеррима. Это не было сложным.
К счастью, Загак и сам мгновенно понял, что переборщил. Он выставил руки и торопливо произнес:
— Стой, прости, я не хотел оскорбить. Забудь мои слова, я просто неудачно выразился. Просто следую заведенным у нас порядкам. Но если у вас все по любви — я между вами не встану. Просто мне показалось, что ты, возможно, нуждаешься в помощи. Но если я ошибся — прости, что зря побеспокоил. Меньше всего на свете я желал бы обидеть кого-то вроде тебя. Давай забудем этот неприятный инцидент!
— Складно болтаешь, — сказала Лахджа, медленно возвращаясь в нормальный облик. — Хорошо… передавай привет… остальным. Обязательно им расскажи, что у меня все хорошо и я не люблю незваных гостей.
— Хорошо, — стал исчезать Загак. — Но если передумаешь… просто позеркаль.
Удивлена, что ты не стал вмешиваться.
Он слабее тебя. И осторожный, в драку бы не полез.
Откуда тебе знать?.. а, понятно…
Неужели этот Загак удостоился собственной байки? И почему Янгфанхофен не рассказывал о фархерримах самой Лахдже? Будто весь Паргорон сговорился отделить ее от сородичей.
Встреча Лахджу расстроила. Почему-то ее задело презрение в глазах другого фархеррима. Она даже не подозревала, что у них на этот счет сложилось общественное мнение. Другие демоны не переживают, если случается родить что-то нечистокровное. У большинства к потомству вообще нет особых чувств. Родилось там что-то, ну и родилось. Пусть бегает.
Правда, гохерримы презирают вайли, но лишь потому, что они презирают гхьетшедариев. К полугохерримам-полубушукам они относятся спокойно и даже принимают в свои легионы. Что вообще-то странно, ведь бушуки — помешанные на финансах карлики, а гохерримы — воинская аристократия, живущая по кодексу чести. Казалось бы, чем хуже вайли, рожденные от таких же аристократов, только земельных, а не воинствующих?
Но вот так сложилось исторически.
А фархерримы, значит, имеют некоторые предубеждения… Интересно, как Загак отнесся бы к Астрид? Она ведь тоже не фархеррим. Она хальт… тьфу, какое отвратительное наименование. Хальтрекарок, сам не ведая, мимоходом подгадил Лахдже.
Но не может же она переименовать целый вид, пусть
