даже тот состоит пока из одной особи.
Домой Лахджа вернулась чернее тучи и до конца дня пребывала в смятенных чувствах. А на следующее утро спросила у мужа:
— Среди друзей Вератора есть психозрители? Или, может, слетаем в Валестру?
— Зачем?
— У меня сомнения насчет нашего ребенка. В Мистерии есть специалисты, которые могут заглянуть в утробу?
Лахджа всю ночь об этом думала. Она и до этого волновалась, каким будет ее второй ребенок. А теперь, после реакции Загака… может, фархерримы что-то об этом знают? Может, полуфархерримы еще хуже полугохерримов? Может, родится что-то совсем отвратительное? Слабоумный урод, который попытается сожрать родителей?
Метаморфизмом это не исправить. Можно попытаться, но почти гарантированно она сделает только хуже, поскольку не сможет отследить все случайные мутации, которые сама же может и вызвать.
А Лахджа уже знала, что психозрители Мистерии — это такие психиатры, остеопаты и рентгеновские аппараты в одном лице. Они буквально проникают мыслью в организм или разум пациента, ставя диагноз или даже внося исправления.
— Ты, кстати, тоже обещал к психозрителю сходить, — вспомнила Лахджа. — А потом мы… уехали сюда.
Тля.
— Да я замотался как-то… Добрый День, потом сразу день рождения Астрид, переезд, монография…
Астрид оставили с Ихалайненом, Матти и Тифоном. Псу Лахджа наказала строго следить за домом и ребенком, а Астрид велела не выходить из дома. Ее обеспокоило, что на территорию запросто проник чужой демон, причем не старый знакомый Совнар, а какой-то совсем посторонний. Конечно, Астрид Загак даже не упомянул, так что она ему, похоже, неинтересна, но лучше все-таки перестраховаться.
Возможно, стоило просто взять Астрид с собой, погулять по Валестре. Но за завтраком та сказала, что лучше поучится писать буквы, схватила пару тостов с джемом и убежала в детскую. В последнее время она очень полюбила учебу, что несказанно радовало отца.
Так что настаивать родители не стали.
Змею в этот раз тоже оставили дома. А вот Снежок отправился со своими людьми, потому что ревновал, когда за медпомощью обращались не к нему. Конь Сервелат вышел на дорогу, разогнался, копыта оторвались от земли… и уже через пару часов транспортный фамиллиар опустился в предместьях Валестры.
— Медай Тауване, — прочла вывеску Лахджа. — Хороший специалист?
— Лучший из практикующих. К нему ходят лауреаты.
— Дорого, наверное?
Дегатти только пожал плечами. Разумеется, дорого. Но в Мистерии, к счастью, действует правило взаимовыручки, коллегам волшебники делают большую скидку.
Профессор Тауване оказался очень крупным мужчиной. Выше двух метров, толстым, широкоплечим, краснощеким и круглолицым. Очередь к нему была большая, записывались за целую луну, но для лауреатов премии Бриара он каждый день оставлял окно, поскольку если у лауреата срочная проблема с психикой — ее лучше срочно и решить. Все помнят Лиадонни и многих других, которым по разным причинам не помогли вовремя, а потом стало поздно.
— Мэтр Дегатти, — густым басом поприветствовал он Майно. — И мэтресс Дегатти. Давно хотел с вами познакомиться. Двойной сеанс — двойная такса…
— Я его фамиллиар, — мгновенно отреагировала Лахджа. — Идем за одного.
— Да, действительно…
— Значит, сейчас за одного, — внимательно посмотрел на жену Майно. — А в другое время ты — не я, ты личность…
— Ладно, плати за двоих, — хмыкнула Лахджа. — Пусть принципы дорого обходятся тебе.
Профессор Тауване слушал их со все возрастающим интересом. Он пригласил мужа и жену устраиваться поудобнее, велел подать чай, поговорил о незначительных пустяках, уделил несколько минут погоде, привычно для мистерийцев поругал Метеорику и наконец спросил, что конкретно их беспокоит.
— Мы хотим убедиться, что плод во мне не страдает от… дефектов, — выдавила Лахджа, укладываясь на кушетку. — Сама я не чувствую ничего особенного, но может быть, есть что-то еще? Какая-нибудь более тонкая проблема?
— Понимаю, — степенно кивнул Тауване. — Беспокойство понятно и оправдано.
Он углубился в работу. Уселся рядом, положил на живот большую и мягкую ладонь, и его глаза заволокло туманом.
Лахджа вздрогнула. Майно тоже вздрогнул. Сейчас он разделял с женой ощущения. Сидящий на стуле кот Снежок зашипел и распушился.
— Скажите, первого ребенка вы не пытались убить? — медленно произнес Тауване, часть разума которого переместилась в пациента.
— Нет, — ответила Лахджа. — Но у меня была навязчивая идея сбросить ее с высоты.
— Чтобы она научилась летать? — с надеждой спросил Майно.
Лахджа промолчала. А Тауване продолжил работу, все тщательней обследуя плод. Он коснулся того, что потом станет сознанием живого существа, оседлал мыслью нервные импульсы, осторожно исследовал нади и чакры.
— Ребенок развивается нормально, — произнес он, возвращаясь в свое тело и убирая руку. — Пока нет никаких признаков задержки развития или ненормалий. Я почувствовал некоторые отличия от человеческого ребенка, но это нормально в вашем случае.
— Но он будет похож на людей? — с надеждой спросил Майно.
— Вполне. Отличия пока незначительны.
— Да!.. — с явным облегчением выдохнул Дегатти.
— У него не будет крыльев? — огорченно спросила Лахджа.
— Судя по всему — рудиментарные, — развел руками Тауване. — Возможно, они и вовсе рассосутся в процессе вынашивания.
— Ясно…
— Это хорошо! — сказал Дегатти.
— Что ж хорошего?! Ты бы отказался от крыльев?!
— От рудиментов — еще как.
— А… умственные способности? — спросила Лахджа.
— Рано пока говорить, — сказал Тауване. — Шестая луна, не так ли?
— Пятый ме… да, луна уже шестая.
— Прямо сейчас — никаких задержек. Но у полугохерримов уже на этом сроке начинаются отклонения, так что пока беспокоиться не о чем.
Тауване, конечно, сразу понял, о чем волнуются посетители. Откинувшись в своем кресле, он помолчал, внимательно глядя на Майно и Лахджу, а потом сказал:
— Нет, с ребенком пока что все в порядке. Могу назвать пол, кстати… хотите?..
— Не надо, пусть сюрприз будет, — сказала Лахджа, угрюмо думая, что раз у ребенка не будет крыльев — это не фархеррим.
Зачем рожать не фархеррима? Зачем она вынашивает это существо? Оно… лишнее.
Взгляд Тауване стал особенно острым. Он переглянулся с Майно, тоже ощутившим эмоции жены, и сказал:
— Я бы рекомендовал углубленный сеанс.
— Зачем? — не поняла Лахджа. — С ребенком же все в порядке.
— Для тебя, — проворчал Снежок.
— Со мной все в порядке.
— Пожалуй, что так, — согласился психозритель. — Сейчас. А вот после
