Зандер моментально обернулся, в ужасе от того, что кто-то вошёл в комнату и сразу его узнал. Но перед ним было то же лицо, на котором не осталось и тени приветливости. Дуло пистолета уставилось прямо в грудь Зандера, и он застыл недвижимо.
Сержант подошёл к Зандеру и вынул у него из карманов два револьвера.
— Неплохо вооружились, господин штурмбанфюрер, — говорил он вполголоса. — Вот так-то преступников под сказочку и забирают.
— Что вам от меня надо?! — воскликнул Зандер, — Вы меня с кем-то спутали.
— Ничего я не спутал…
Кривонос поднял свой пистолет к самым глазам Зандера:
— А теперь смотрите внимательно. Пистолет заряжён, и патрон дослан. Теперь что я делаю? Я кладу свою руку вместе с пистолетом к вам в карман.
Кривонос широким движением обнял Зандера, как лучшего друга, и штурмбанфюрер ощутил неприятное прикосновение дула где-то около живота.
— Чувствуете? — говорил Кривонос. — Не пробуйте ударить меня. Представляете, где очутится пуля, если рука дёрнется? Я бы не хотел иметь её в таком месте. А теперь мы с вами в обнимочку, словно старые дружки, пойдём до машины. Ну, левой, тронулись!..
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
В этот день у капитана Соколова было много хлопот, Большая работа последних месяцев подходила к концу. Ниточка, за которую так удачно ухватилась Люба, разобравшись в сплетне, принесённой Гердой Вагнер, помогла распутать наконец весь клубок.
Полный список членов организации, созданной Зандером, уже давно лежал у капитана Соколова в несгораемом шкафу. Эти люди оставались на свободе, но стойло только отдать приказ — и они были бы немедленно арестованы. Однако капитан не торопился. Он хотел вырвать этот репей с корнем и ждал, пока штурмбанфюрер Зандер появится в Дорнау, чтобы захватить всю организацию целиком.
Приглашённая на разговор к капитану, Герда Вагнер быстро оценила ситуацию и сочла за благо во всём признаться. Она рассказала о том, кто посещал её хозяйку и оставался в зале после закрытия ресторана. Она же сообщила о планах господина Зандера. К сожалению, её показания были не очень подробны: Герда сама знала далеко не всё.
Но так или иначе, едва только Зандер появился сегодня у фрау Линде, как Соколов немедленно был об этом извещён. А когда Зандер отправился в театр, капитан приступил к действиям.
Первыми привели в комендатуру Штельмахера и Гильду Фукс, за ними — перепуганных Пичмана и Янике, дальше — фрау Линде с папашей, а потом и других лавочников, которые обкрадывали покупателей. Сначала они пытались возмущаться и протестовать, но достаточно было упомянуть о Зандере, как арестованные мигом стихали. Им уже не оставалось ничего другого, как рассказать о своих преступлениях.
Вскоре после того как начался спектакль и Люба по телефону сообщила об этом мужу, в комендатуру привели самого Зандера. Кривонос мог гордиться своей работой: всё было проделано быстро и ловко. В театре никто не догадывался о том, что произошло в уборной Эдит Гартман. Сейчас Кривонос сидел неподалёку от капитана Соколова и прислушивался к допросу штурмбанфюрера.
— Ну, господин Зандер, — начал Соколов, — с каким заданием вас прислали в советскую зону оккупации?
— Вы ошибаетесь, я вовсе не Зандер, — попробовал вывернуться штурмбанфюрер.
— Это несерьёзный разговор, — усмехнулся Соколов. — Товарищ сержант, будьте добры, приведите господина Зандера в натуральный вид.
Кривонос с явным удовольствием подошёл к Зандеру и быстрым движением сорвал с него усики.
— Теперь, господин Зандер, — продолжал Соколов, — вы стали похожи на свой портрет в гитлеровской газете «Фелькишер беобахтер». Вот, прошу взглянуть. Значит, кончен бал-маскарад. Приступим к делу. Вам придётся рассказать про то, как вы запугивали жителей Дорнау и крестьян в Гротдорфе. Придётся вам также рассказать и о прежней своей деятельности в гестапо. У нас с вами большой разговор, господин штурмбанфюрер…
Зандер переменил тактику.
— Я думаю, мы сможем договориться, — сказал он. — За мои сведения…
— Я с вами в сделки вступать не намерен, — ответил Соколов, — Вашим делом займутся следственные органы, потом суд. Считайте наш нынешний разговор предварительным.
— Позвольте мне всё изложить на бумаге. Сейчас я не могу собраться с мыслями,
В комнату вошли Валя и майор Савченко.
— Полюбуйтесь, — сказал Соколов, — штурмбанфюрер Зандер собственной персоной.
— Ага! — сказал Савченко. — Где его взяли, капитан?
— Кривонос из театра привёл. Сидел в уборной у Эдит Гартман. Кстати, товарищ сержант, никто не видел, как вы его арестовали?
— Ни одна душа, — ответил Кривонос, привстав со стула, — Мы из театра вышли обнявшись, как дружки закадычные.
— Отлично, — сказал Соколов. Он обернулся на телефонный звонок и взял трубку. — Да, я, Любаша. Хорошо идёт? Ну, я очень рад. Ладно, поступай так, как мы договорились… Это Люба, — сказал он, положив трубку. — У Эдит Гартман огромный успех.
— А когда вы арестуете Эдит Гартман? — неожиданно спросил Зандер, услышав её имя. — Она тоже была в моей организации и собиралась бежать со мной в Америку. Я уже вёл от её имени переговоры,
— Что это вы так охотно заговорили об Эдит Гартман? — заинтересовался Соколов.
— Я хочу облегчить вам дело. Надеюсь, вы примете во внимание моё честное раскаяние?
— Примем, обязательно примем, — сказал Соколов, — Товарищ сержант, уведите его, а сами отправляйтесь в театр, как мы условились. У этого типа могут быть неизвестные нам сообщники. А если так, они попытаются навредить Эдит Гартман. Ваша задача — оберегать её от всяких случайностей, но чтобы она ничего не заметила.
— Понятно, товарищ капитан. Разрешите идти?
— Идите.
— А ну, давайте, господин!
Кривонос сказал это по-русски, но Зандер, видимо, отлично понял его, так как тотчас же встал я пошёл к двери. Как только они оба вышли, Валя, вся кипя от возмущения, вскочила со стула:
— Вот вам ваша замечательная Эдит Гартман, товарищ капитан! Играет на сцене комиссара, а сама тайно встречается с штурмбанфюрером!
Савченко поглядел на Валю,
— Всё не так просто, как тебе представляется, Валя, — после небольшой паузы сказал он.
— Вот за эти слова я тебе очень благодарен, — обрадовался Соколов. — Я думал, что и ты клюнешь на эту удочку.
— О чём вы говорите, я не понимаю! — почти закричала Валя. — Ведь Эдит Гартман работала заодно с ним, он же сам сказал. Чего же вам ещё надо?
Соколов взглянул на раскрасневшееся, взволнованное лицо девушки:
— Вот это как раз и неясно, Валя. Слишком уж охотно он заговорил об Эдит Гартман, и мне кажется, он просто хочет ей отомстить за провал своей затеи.
— Я считаю своим долгом обо всём рассказать полковнику.
Валя не случайно произнесла эти слова: за дверью послышались шаги Чайки. Работники комендатуры безошибочно узнавали его походку.
Войдя в комнату, полковник взглянул на Валю и фазу понял, что происходит бурный разговор,
— Добрый вечер, товарищи! Ты что волнуешься, Валя? Как дела, Соколов? Как поживает вся эта компания?
— Операции идут по плану, товарищ полковник, — отрапортовал Соколов. — Компания, собственно говоря, уже вся тут. Зандера арестовали в уборной Эдит Гартман. На допросе он заявил, что Эдит Гартман также состояла в его организации…
— Разрешите сказать, товарищ полковник, — взмолилась Валя.
— Ну, говори: что у тебя?
— Я считаю, что относительно Эдит Гартман этот Зандер сказал правду.
— Постой, постой, Валя! Соколов, вы думаете, что это провокация?
— Да, товарищ полковник. Он сам об этом начал, никто его не спрашивал об актрисе.
— А вы, капитан, вполне доверяете Эдит Гартман?
Соколов ответил не сразу.
— Я ей во многом доверяю, товарищ полковник, — начал он. — но сказать, что полностью уверен в ней, не могу. Тут всякое может случиться. Сегодня Эдит Гартман должна пройти через решающее испытание. И вот, выдержит ли она это испытание, я не знаю. Во всяком случае, я приложит все усилия, чтобы помочь ей. Сейчас наступает момент, когда решить может только она сама. Сейчас уже нельзя ни подсказывать ей, ни помогать. Об аресте Зандера ещё никто не знает. Следовательно, ей предстоит сделать выбор: либо в Америку, либо остаться в Германии и снова стать актрисой, любимой немецким народом.
Полковник слушал Соколова и, видимо, размышлял вместе с ним, взвешивая каждый довод.
— Допустим, вы правы, — сказал он, — и Эдит Гартман решит остаться. Но этого мало. Ей предстоит ещё сделать все выводы из своего решения. Вы понимаете меня, капитан? Это не для нас, это в первую очередь необходимо для неё самой.
А в это время в городском театре окончилось первое действие. Медленно опускался занавес. На какое-то мгновение воцарилась тишина, потом раздался взрыв аплодисментов. Эдит Гартман остановилась за кулисами, не замечая ничего вокруг. Грохотал зал, всё ещё неистовствовала публика, вызывая артистов, которые уже несколько раз выходили к рампе, а она так и не могла сдвинуться с места и, казалось, не слышала зовущих её голосов. Потом вдруг порывисто и невпопад двинулась на авансцену. Занавес готов был уже сомкнуться, но Эдит успела заметить устремлённый на неё из комендантской ложи взгляд Любы. Наконец всё стихло.
