всё сложилось не особенно гладко, раз спустя много лет в один прекрасный день она появилась в своём доме с грудным ребёнком на руках. Со мной. В то время она уже была немолода, но нашла силы выкормить внучку. Как только я начала ходить — она снова исчезла, прихватив ребёнка. От кого или чего она пряталась — неизвестно по сей день. Никто ничего вразумительного мне не сказал. И Даниэль, зараза, не собирается мне в этом помогать. Чую, что знает что-то, но не скажет ведь. Вместо этого, наседает со своей «учёбой», будто торопится куда-то.
Мой чемоданчик, что Кирилл передал мне с Даниэлем месяц спустя после переезда, помог стать врачом для людей в их стае, и не растерять навык. Я собрала новый комплект потом, в соответствии с их условиями и спецификой их народа, но этот свой старый оранжевый бокс — бережно хранила под кроватью. Берегла, как память.
Как и говорил Кирка, мы не потеряли связь. А на моём «яблочном» телефоне сейчас стояло три заглушки, не только против магии, но и против двух типов слежения и прослушки. Иван расстарался.
С Настёной мы продолжали общаться. Сначала осторожно через мессенджеры, а потом потеряв весь страх, созванивались по нескольку раз на неделе. От неё я узнавала последние новости, и всё, что рассказывал ей Иван. Судя по тому, как часто Настёна на него жаловалась — она теперь в надёжных руках. О том, что в стаю Андрэ съезжались всё новые и новые оборотни, образовывались новые неожиданные семьи, городок постепенно разрастался. Она сама видела Ивана не чаше раза в неделю, а когда видела — устраивала бедолаге шикарные «концерты». Как он терпел страдалец — не представляю. Это ж как любить надо… связь…
Андрэ, Кирилл, Иван и Драмир теперь стали жутко заняты. Стая скоро станет намного больше, по словам Даниэля.
От неё же я узнала, что Влада стала «общественной женщиной» для собственной стаи. Вот прямо так: Владимир за косы вытащил её на центральную улицу и объявил, что тот, кто берёт её первым, тот и должен отдать ему первенца. А затем девушка шла «в расход». Оказывается, это обычная практика наказания для женщин-оборотней в стае. Только проступок должен быть очень серьёзным. В стае обычно немало неженатых, свои девушки ни за что не станут так развлекаться, а человеческими женщинами оборотни брезговали, шли лишь когда совсем невмоготу было. Вот для этого дела и существовали общественные женщины. Владку взял Игнат, тот начальник стражи, которого по её вине ранили первым. После появления на свет близнецов, которых забрали Владимир с Игнатом, так и не позволив ей увидеть детей, Игнат уже женился на любимой, которая безумно рада воспитывать детей, так как своих у неё не предвиделось. Всё шло к тому, что Игнат станет следующим вожаком их стаи. Я достаточно долго пожила среди звериного народа чтобы уяснить — потомство для них самое важное в жизни. Для них — чужих детёнышей не бывает. У их женщин генетически чрезвычайно развит материнский инстинкт. Мать, которая никогда не увидит собственных детей — несчастнейшая женщина. До своего конца она вынуждена будет обслуживать своих сородичей, и никто ей не подаст и руки до самой смерти. Не представляю, что с ней будет, когда она потеряет силы и молодость… но кое-что успела увидеть уже в этой стае, могла себе представить. Жестоко. Вообще, я очень ярко ощутила контраст со стаей Ростовцевых. Всё-таки медведи куда страшнее волков. А оборотни — не люди. Им чужда гуманность. Однако, если ты «свой», то тебя будут защищать всей стаей до последней капли крови.
Иваныч после «вынужденного отпуска» вернулся в свою больницу и с прежним рвением принялся разгребать накопившиеся проблемы. Антон Владимирович перешёл на совсем «человеческую» жизнь: он больше не выпускал зверя, и планировал состариться и тихо уйти вслед за супругой, сыновья приняли его решение как должное.
Александра так и не нашли… Настёна говорила — Андрэ сомневается, что тот вообще ещё жив.
Андрэ… тема для моего мозга запретная. Я не давала себе свободной минуты, чтобы предательские мысли не прокрадывались в голову. Удавалось далеко не всегда.
Каждое утро после полнолуния мой порог и подоконники были украшены мелкими цветами и зеленью. Vicia sativa. Вика. Но никто не признавался, только тихонько посмеивались. Странный народ. А я, конечно, догадывалась. Но не знала, как реагировать. Потому и молчала.
Жизнь продолжалась. И я тоже должна продолжать жить. Я честно старалась, но всё было по-другому. Видимо, я слишком сильно хотела стать прежней. Не хватало чувства, такого родного, что делало меня целостной в стае Ростовцевых.
Сегодня с утра всё не заладилось. Собранные травы начали ни с того ни с сего издавать совершено не характерный им аромат. Ни один фолиант не шёл впрок, ни строчки. И вдобавок Даниэль снова не объявился утром. Куда он только запропастился на целую неделю, я начинала переживать. Пока я задумалась об этом, кофе в маленькой медной турке уплыл, обжигая пальцы. Отлично. Давно не было ожогов, называется. Чертыхаясь, я поднялась наверх за пантенолом, в таких случаях я по-прежнему доверяла современным лекформам, не тратя сил на изготовление отваров и растирок. Зачем, если таблетка зачастую эффективней отвара. Аккуратно распределив пену по руке, я заглянула туда, куда запрещала себе лезть чаще, чем раз в месяц. Мой старый оранжевый чемоданчик словно просил, чтобы его открыли.
Но едва я протянула руку откупоривая защёлки, как снизу раздался знакомый голос:
— Спускайся, у меня для тебя подарок.
С такими новостями Даниэль обычно притаскивал новую рукопись для изучения, или особо сложную задачку, «дабы не расслаблялась».
Без особого энтузиазма я сошла со ступенек.
— Где ты пропадал?
— На площадь, — вместо ответа повелел Лекарь.
Скопление народу на улице вызвало у меня лёгкую панику: что могло произойти?
Даниэль пропихнул меня в центр, где на прибитой сапогами земле, в потрёпанном виде, весь извалявшийся в пыли валялся… Александр!
Он был плотно окружён кольцом мужчин, среди которых ближе всех к нему стоял Дон.
— Даниэль, это он?
— Он, — подтвердил мой наставник. — Заставил ты меня побегать.
— Тебе выбирать его казнь, — заявил мне вожак Дон.
Что? Он хочет, чтобы я решила как его убить? Я врач, а не палач… о боги…
— Что? — заинтересовался Лекарь. — Вступишься за него?
Я? За него? Ну, уж нет! По его вине я больше не с семьёй. По его вине я не могу спать спокойно!
Словно почувствовав слабину, Александр резко повернул голову ко мне, страх сменился на
