Расспрашивали меня и о покушении, организованном, как установило следствие, бунтовщиками из Горного края. Я смогла рассказать о предательстве учителя и не расплакаться. Зачерствела сердцем? Не знаю, внутри все так же болело. Ребята поведали, что по трактирам в Виале еще долго судачили об отделении, но большая часть населения все-таки не присоединилась к волнениям.
Прощаясь, мы договорились встретиться здесь же после ужина, чтобы полюбоваться переливами энергетической сферы и прекрасным явором в сумерках.
По дороге обратно в коттедж, я прошла мимо входа в столовую, и страшные воспоминания вернулись. Я даже шаги замедлила, так как колени стали словно ватные. С опаской взглянула на вход, почти ожидая увидеть великолепную иллюзию из сотен цветных снежинок, которую создал жуткий маг под личиной. Но там была просто дверь безо всяких надписей. Кстати, свежевыкрашенная. Два старшекурсника легко взбежали по ступеням крыльца и скрылись в столовой.
На лбу выступил ледяной пот — я вспомнила, как, стоя на этом самом крыльце, думала, что вижу все в последний раз. Может быть, и к лучшему, что обедать мне теперь полагается в коттедже?
— Ваше сиятельство, вы в порядке? — один из охранников заглянул мне в лицо, не понимая, почему я стою и пялюсь на довольно невзрачный вход. Второй маг топтался рядом, настороженно озираясь.
— В порядке, — Я сглотнула ком в горле.
Сейчас я не готова, но рано или поздно придется преодолеть страх и войти в столовую, хотя бы для того, чтобы убедиться: там больше нет развалин храма — это обычная столовая для адептов.
Остаток светового дня я разбирала книги и учебники — с удовольствием выстраивала их на полках в шкафу. На отдельную полочку отправились книжки по любимым мною истории и литературе. После предательства учителя я сперва совсем забросила их. Но стоило Рику подарить мне сборник древнеэльфийских хроник с комментариями известных лингвистов и историков, и мой интерес вспыхнул вновь.
С удовольствием поболтала с Анджиной. Соседка не особенно расстроилась, что я поселилась отдельно, ведь теперь она остается единовластной владелицей нашей крохотной комнатки. Я узнала, что оборотница встречается с пятикурсником-металлургом, который сопровождал ее на Зимний бал, и она даже надеется стать первой женой. Ох, хотела бы я относиться к браку, как к желанной цели, — насколько легче было бы на сердце!
Когда стемнело, я засобиралась к явору, но Гритта решительно воспротивилась: позвала одного из магов, и тот передал приказ его величества — не выпускать меня на улицу после шести часов вечера. Я ушла в спальню и из вредности попробовала вылезти в окно, но охранные чары не позволили даже открыть его. Рама в кабинете тоже не подалась никаким усилиям.
Написав друзьям, что заперта и не смогу прийти, я стала готовиться к завтрашнему учебному дню. На душе было неспокойно, но не так, как полгода назад, когда я впервые ступила на выжженную землю Горного края. Тогда я была ошеломлена резкой переменой в жизни, боялась неизвестности. И как оказалось, не зря.
Вспомнила, как шила сумку, которую про себя называла нищенской торбой, и усмехнулась. Сейчас, упаковывая тетради и стилос в новенькую кожаную сумочку от мэтра де’Гаванна, я почти завидовала той бедной и никому не нужной адептке. А еще страшно злилась на дядю, который так жестко ограничил мою свободу.
К тому моменту, как услышала трель маговизора, успела порядком себя накрутить. Однако Рик нисколько не устыдился. Наоборот, узрев мою насупленную мордаху, разразился безудержным хохотом. Мой укоризненный взгляд на него не подействовал, напротив, еще больше развеселил.
Его величество находился в своем рабочем кабинете, но, видимо, на сегодня уже покончил с делами: судя по расслабленной позе и стакану с крепким алкоголем в руке.
— Ну, как ты там устроилась, моя девочка? — отсмеявшись, спросил он.
Я набрала воздуху в легкие, чтобы озвучить претензии, но меня тут же прервали.
— Я получил отчет от охраны, можешь не жаловаться. Молодые люди обязаны держаться от тебя на расстоянии. — Тут мне подарили полный укора взгляд — это у нас фамильное, что ли? — По-моему, Миа, в этом требовании нет ничего необычного. Вспомни светский этикет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но…
— Нет никаких «но», милая. Мне странно напоминать об этом такой умной девочке. Ты не должна позволять дотрагиваться до себя юношам или мужчинам. — Король ткнул в мою сторону пальцем, многозначительно приподняв бровь. — Ты это хорошо помнила при дворе и ужасно оскорбилась, когда принц дотронулся до тебя. Однако, оказавшись в Виале, ты мигом забыла об условностях. И напрасно. Потому что правила направлены только на то, чтобы оградить тебя и молодых людей от больших неприятностей.
Почему я каждый раз надеюсь, что мне удастся убедить его хоть в чем-то? Это совершенно бесполезно. Он прав, конечно: со стороны все выглядит так, словно я вырвалась на свободу и пустилась в какие-то непотребства.
Мое расстроенное лицо заставило дядю немного смягчиться.
— Поверь, детка, я знаю, как тебе обидно, ты ведь искренне любишь друзей. Их есть за что любить, они продемонстрировали верность. Но, подумай, должна ли ты поощрять их напрасные надежды? Обнимая их, разрешая себя касаться, ты делаешь именно это. — Я недоверчиво покачала головой. — Поверь мне, мозг мужчин работает не так, как женский.
— А как?
Рик снисходительно улыбнулся.
— Для нас каждая дама — крепость, которую необходимо штурмовать. Не интересно, когда крепость сдается без боя. А любое препятствие только повышает интерес. Думаешь, почему наследник клана Ледяных ветров так в тебя вцепился? Именно из-за того, что ты абсолютно недоступна. Это серьезный вызов. Любое поощрение с твоей стороны, — и он позабудет о долге перед кланом и наделает глупостей, о которых сам потом будет жалеть. Пожалей юного оборотня, не порть ему будущее.
Что я могла сказать? Все это правда, было бы глупостью и упрямством отрицать, что Рик прав.
— Я поняла, Рик. Но, пожалуйста, не нужно, чтобы охранники следили за каждым моим движением, это унизительно! И почему я должна сидеть дома с шести вечера? Мне почти восемнадцать, дорогой дядя, я не маленький ребенок!
Красивое лицо его величества стало суровым, а взгляд потяжелел.
— Мне известно, сколько тебе лет, дитя. Но позволь напомнить: маг-отступник все еще на свободе, а он легко меняет личину. — Я невольно вздрогнула и обхватила себя за плечи. Теперь вряд ли усну, и зачем дядя только напомнил? Несомненно, Рик заметил мою реакцию, потому что вдруг смягчился: — Ты в безопасности, детка. Но с наступлением темноты тебе нечего делать на улице, Миарет. Охранникам я скажу, чтобы держались поодаль. Но смотри, еще один прокол, и я переведу мальчиков в другое учебное заведение. Ради их же блага.
После я долго лежала в гостиной на диване и смотрела в камин. Тяжелый разговор с Риком оставил неприятный осадок. Я не вешаюсь на Яра и Лесса. Но все-таки в том, что они мной увлечены, большая доля моей вины. Не хочу портить им жизнь, но мне так их не хватает!
Пылающий в камине огонь периодически расплывался от слез — мне было жаль себя, а будущее представлялось холодной темной бездной.
27. Весна в Горном краю
Побежали дни, недели и месяцы, наполненные обыденными делами, рутинными обязанностями и, конечно, учебой.
Учебные предметы отнимали теперь значительную часть времени. Их стало больше, чем в первом полугодии, и давались они не сказать, чтобы легко — некоторые темы из магфизики и зельеварения приходилось просто зазубривать наизусть. Экзамены за первые полгода сдавать не пришлось — оказалось, они уже зачтены — это огорчило меня, зря только серьезно готовилась целый месяц! Вообще, стремление многих преподавателей (в том числе и декана тэ’Остейн), по поводу и без, засыпать меня лучшими оценками и похвалами сильно портило настроение. Пришлось даже нажаловаться дяде — он одернул ректора, и учителя немного поумерили рвение в восхвалении моей особы.
