Клемент, не спускающий глаз с Мирры окаменел. Его шея, плечи, руки, и собственно спина - были в ужасном состоянии. Между свисающими лоскутами кожи проглядывали мышцы. Кровь пропитала остатки одежды, лохмотьями висящие на бедрах.
Но его телесное состояние было ничто, по сравнению с теми неописуемыми муками, что испытывала его душа. Когда физическая боль мучит тело, тебе кажется, что хуже ее нет ничего на свете. Но стоит прийти боли душевной, и страдания тела меркнут перед ней.
Палач уловил произошедшую в нем перемену, выкрик Клемента много чего стоил, и подошел посмотреть, что с ним такое. Он проследил взгляд осужденного, но так ничего не поняв, пожал плечами и снова принялся за работу.
Монах смотрел, как Мирру уводят все дальше и дальше. И вот она исчезла из его поля зрения, слившись с толпой. Это был конец. Монах, не признаваясь самому себе, всегда полагал, что ему предначертан особый путь, особая судьба. От рождения и до самой смерти вера в это не оставляла его. Теперь он понял, что это за судьба…
Удел отовсюду гонимого и всеми ненавидимого мученика. Перед кончиной он был обязан понять, как он ошибался. Единственный человек на этой площади которому было его жаль, погублен по его вине. Невинная детская душа в лапах лживых обманщиков и убийц. Вот и все. Его последняя надежда стала пылью.
Через пару минут один из тех, кто преследовал Мирру, вернулся. В руке он держал накидку девочки. Ту самую, с мехом, которую Клемент купил ей для защиты от зимних холодов.
Монах упал, натянув веревки до предела, и поднял к небу измученное болью лицо.
– За что?! - выкрикнул он - Боже! За что?!
Снова раздался неотвратимый свист плети.
– Мне больше незачем жить. Смерть, где же ты? - взмолился Клемент. - Приди и забери меня. Я уже переступил предел.
– Твое время еще не прошло…- раздался в ответ легкий шепот, и левое ухо монаха обдало холодом. - Слишком рано. Не сейчас.
На плечо Клемента легла рука в черной перчатке, и ее обладатель тихо произнес:
– Твои страдания не оставляют меня безучастным, - в голосе послышались хорошо сдерживаемые нотки боли, смешанные с яростью. - Помни - ты не один.
– Кто ты? - пораженно спросил Клемент, пытаясь повернуть голову. Прикосновение загадочного человека предало ему сил.
– Всего лишь тот, кого ты звал. Будь спокоен, тебе осталось недолго.
Загадочный собеседник стоял за спиной монаха, он был одет в черный плащ из тяжелой гладкой ткани с капюшоном, закрывающим его лицо. Но все равно никто кроме Клемента не видел его. Толпа по-прежнему бесновалась, упорно не замечая мрачной фигуры стоящей на помосте. Мастер наказаний прошел сквозь этого человека, словно он был не плотнее тумана.
– Не вини себя, друг мой. Бывает судьба и хуже твоей. - Монаха снова обдало холодом, и на этот раз он проник ему в самое сердце.
Клемент обмяк. Палач тут же убрал кнут и наклонился к нему. Он пощупал пульс, приподнял веки и пожал плечами.
– Все! Он умер! Правосудие свершилось. Жители Вернстока, вы стали свидетелями торжества Света.
Толпа радостно взревела, и всеобщее ликование на площади достигло своего апогея.
Вокруг стоит кромешная тьма, но странное дело - она сама является источником света, изнутри освещая этот диковинный застывший мир. Здесь нет ничего: ни прошлого, ни будущего, нет жизни. Но он не пустует.
– Добро пожаловать! - Рихтер гостеприимно развел руки. - В некоторой степени это самоуправство, но я забрал тебя к себе. Ненадолго. Я решил, что ты сейчас как никогда нуждаешься в моем обществе.
Клемент оторопело озирался вокруг.
– Где мы? Что происходит?
– У меня в гостях. Но если тебя интересует именно расположение твоего "я" - то это место находиться между мирами. На него не влияют события твоего мира и для меня это очень удобно. Правда, в первый раз, когда я попал сюда, - Рихтер покрутил головой, словно осматривался, - я не оценил преимущества этого места. Но по прошествию лет, это стало очевидным. Да ты не стой, присаживайся…
Монах обернулся и увидел, что позади него стоит что-то отдаленно напоминающее кресло. Оно было похоже на окаменевшее облако. Он с некоторой опаской сел в него. Кресло неожиданно оказалось мягким и очень удобным.
Собравшись с духом, Клемент задал вопрос, который не давал ему покоя:
– Я что, умер?
– Почему ты так решил? - Рихтер вскинул одну бровь. Его глаза были по-прежнему скрыты от монаха.
– Ну… - Клемент посмотрел на свои руки и пощупал лоб, на котором не было клейма. Даже волосы, отрезанные Ленцом, отрасли. - Мое тело стало прежним. Последнее, что я помню - это площадь… Здесь все соткано из мрака, и так как жизнь моя не была безупречной…
– Думаешь, что скоро за тобой придут демоны, чтобы взяться за тебя по-настоящему? А я - что-то вроде привратника?
Клемент несмело кивнул.
– В таком случае, я тебя огорчу, - Рихтер вздохнул. - Демоны не придут. Ты не умер. Кстати, никак демонов вообще не существует кроме тех, что ты носишь вот здесь и здесь, - он легонько постучал себя указательным пальцем по груди и голове. - Но эта страшная тайна, и я тебе ее не рассказывал.
– Ничего не понимаю…
– Так это же замечательно! - воскликнул Рихтер. - В неведении то и заключена вся прелесть. Вот один наш с тобой общий знакомый все знает, все понимает, и что ты думаешь, ему от этого легче?
– Ты опять меня преследуешь? Почему?
– Хочешь вернуться обратно на площадь к палачу?
– Я не хочу быть игрушкой в руках Зла.
– Ой, не говори ерунды, - рассердился Рихтер. - Какое из меня Зло? Ты же всегда прислушивался к своему сердцу, вот и спроси его, что оно обо мне думает.
Клемент попробовал взглянуть на мужчину беспристрастно и был вынужден признать, что его сердце не желало видеть в нем ничего плохого.
– Откуда я знаю, - проворчал он. - Может, ты околдовал меня? Я сейчас в таком состоянии, что не могу доверять своим чувствам.
– Упрямец, - губы Рихтера растянулись в улыбке.
– Ты многое можешь? - замялся Клемент.
– Ты хочешь меня о чем-то попросить?
– Там, - монах неопределенно махнул рукой, - в моем мире, осталась девочка, и я волнуюсь за ее судьбу… Она попала к Смотрящим. Помоги мне освободить ее.
Мужчина облокотился на руку и ничего не выражающим тоном произнес:
– Я не вмешиваюсь в дела людей. Их поступки - это их поступки. Судьба девочки в ее руках.
– Но ты же вмешался в мою жизнь?!
– Когда? - Рихтер пожал плечами. - Ты все сделал сам. Я не направлял твою руку, не внушал тебе никаких мыслей… Поделился информацией, но это не запрещается.
– Если бы ты не рассказал мне о кошельке с золотом, я бы не успел в Вернсток до холодов, и все сложилось бы совсем иначе! Не было бы, - монах нахмурился, - пыток, и Мирра была бы в безопасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
