"Потому что почувствовала себя ненужной".
"Чтоб дать вам возможность побыть наедине".
"Потому что решила, что меня используют, и мне это не понравилось".
"Чтоб не мешать вам пере… переговорить спокойно".
"А тебе разве не всё равно?!"
Эти и ещё с десяток гораздо более грубых вариантов ответа пронеслись у неё в голове.
Среди них было: "Вот пусть эта девчонка тебя и катает по всем галактикам. И вообще, оставайся на Йорфсе насовсем, раз тебе так нравится местный контингент и колорит".
И даже универсально-ёмкое: "Да пошёл ты!.."
Но вслух Сол сказала только:
— Так вышло.
— Ты хоть представляешь, что я подумал, не найдя тебя у корабля? — продолжал бушевать Альтаир. — Из той долины нет нормальных спусков! Только такие, на которых можно шею сломать! А если бы с тобой что-нибудь случилось?..
— …То как бы ты улетел назад, бедненький? — язвительно закончила Сол. — Хотя, погоди, ты как-то обмолвился, что на Йорфсе у тебя спрятан "Миллениум". На экстренный случай.
— Да при чём здесь это! — взорвался Альтаир. — Как ты можешь вести себя столь безрассудно?! Ты не имеешь права рисковать собой! На карту поставлено слишком многое, и если тебе не дорога́ собственная жизнь, подумай о жизнях всех этих людей!
Вообще-то она всё прекрасно понимала и без пафосных нравоучений Альтаира. Но ревность и обида клокотали в груди, начисто лишая холодного здравомыслия.
— Я — прима, — гордо ответила она, глядя ему в глаза. — Я не могу без адреналина. Ты наверняка знаешь об этой особенности нашего метаболизма, так что сбавь обороты.
— Это так ты оправдываешь своё безрассудство? — Альтаир схватил её за плечи и встряхнул, разворачивая лицом к горам. — Тогда я с удовольствием выслушаю твои варианты, госпожа прима, как мы будем добираться назад. Снаряжения и обмундирования для скалолазания у меня нет, учти.
Сол в замешательстве уставилась на свои ботинки. Альтаир прав, она сделала глупость. И что самое неприятное — ему ведь не растолкуешь, чем она в действительности руководствовалась, принимая поспешное решение.
Лучше босиком штурмовать все горные пики Йорфса, чем открыто признаться в своих чувствах.
— Ну? Я жду.
Сол упрямо молчала, старательно сверля взглядом носки ботинок. Она понимала, что Альтаир хочет от неё услышать: извинения, раскаяния, "я больше не буду" и "как мне загладить свою вину". Только этого он не услышит.
Ничего, не конец света. Найдётся выход. Грета же как-то добралась к месту стоянки Вольтуриса, значит, у неё есть некий летательный аппарат — флаер, аэроплан или на чём они здесь летают. Не своим ходом же она топала, без шапки и в курточке до пупа.
— Как будто у нас проблем мало, — подавив гневный стон, Альтаир крепко взял девушку за руку и зашагал куда-то вглубь городка. Сол едва поспевала за ним: шаги Альтаира были в два раза шире её собственных.
— А у нас проблема? — невинно поинтересовалась она. "На-адо же, а я и не заметила".
— Да, представь себе! И если бы ты не убежала, то была бы в курсе, и мне не пришлось бы сейчас тратить время, чтобы пересказывать это персонально для тебя.
— Ну, если ты хочешь посвятить меня в суть — пожалуйста. — Сол пожала плечами. — Внимательно выслушаю.
Альтаир остановился. Сол почувствовала, что на этот раз по-настоящему перегнула палку.
— Извини, — сказала она уже без ехидства и сарказма. — Рассказывай.
Альтаир заговорил только тогда, кода они вошли в какую-то дверь, оказавшись в небольшом ресторанчике, сели за стол и выпили по стакану обжигающе горячего напитка, сильно отдающего гвоздикой. С видом завсегдатая этого местечка Альтаир проглядел предложенное им меню, после чего сделал заказ, блеснув знанием местного диалекта, — кажется, того же самого, на котором болтали горнолыжники.
Наконец, он отодвинул пустой бокал и заговорил.
— Всё хуже, чем я думал. Грета и её соратники провалили переговоры. Им не удалось заручиться поддержкой местных властей. И, честно говоря, я не понимаю, почему. Она говорила что-то о боязни перемен, о том, что устоявшаяся, устаканившаяся жизнь всегда предпочтительнее туманной неизвестности, пусть даже если всё из рук вон плохо, что близорукость и закоснелость во взглядах у большинства людей в крови, что любое вмешательство неизбежно разрушит целостность существующих устоев, а значит, приведёт к волнениям, протестам, беспорядкам и анархии; что всё новое, как правило, воспринимается в штыки… Таков их менталитет, Сол. Нам с тобой этого не понять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сол вспомнила, с каким отчаянием Грета умоляла о встрече с Альтаиром.
— На данный момент их поддерживает руководство только трёх стран, но их голоса не имеют решающего веса в мировом правительстве. Сейчас наши технологии патентуются в одной из этих стран и преподносятся как их концептуальные разработки. Но для того, чтобы поставить на поток производство тех же озонаторов, нужно время.
— Время, которого нет, — угрюмо кивнула Сол.
— Им нужно-то было сделать такую малость! — Альтаир в ярости ударил кулаком по столу, чудом ничего не разбив и не опрокинув. — Мы им предоставили готовые технологии, готовый план восстановления, все расчёты, — им всего лишь нужно было воплотить это в жизнь!
— А что они хотят? — Сол осторожно попробовала на зуб дольку ярко-зелёного фрукта, надетого на край бокала. Кислятина оказалась невыносимая. — Переселиться на спутники?
— Нет. Они придумали кое-что похлеще. Поскольку естественным путем уговорить государства Йорфса следовать нашим рекомендациям не удаётся, Грета считает, что нужно их заставить.
— И как, интересно, она себе это представляет? — Сол рассмеялась. — Что мы с тобой заявимся на заседание мирового правительства, пожурим и погрозим пальчиком?
Альтаир хмыкнул.
— Примерно так. Только в её воображении это должно будет выглядеть гораздо убедительнее. Она считает, что нам стоит открыться, заявить о своем существовании и продемонстрировать реальную мощь: покружить над Йорфсом на дюжине "Волантификумов", испарить парочку нефтесжигающих заводов — для острастки. Устроить, так сказать, шоу. А между строк будет читаться: либо вы делаете как вам велено, либо можете попрощаться со своим Йорфсом. В общем — силовой путь. Грета считает, что заставить враждующие государства объединиться можно только силой. Силой и угрозами.
— Вообще-то, в этом есть здоровое зерно, — признала Сол.
Интересно, насколько это осуществимо на практике? В самом деле, пригнать "Волантификум", сделать пару витков. Впрочем, им и "Нэвиса"-то хватит за глаза — поставить на него аннигиляторы, плазменные огнемёты, магнитные пушки…
Официант принес им заказ: стейки, салат и что-то похожее на густой соус с плавающими в нём кусочками мяса.
— Не исключено. Но я против, — Альтаир взял столовые приборы и принялся разрезать мясо. — Я считаю, что ситуацию не преломить насильно, её нужно менять изнутри. Голодному нужно дать не рыбу, а удочку, верно ведь? А Грета просит даже не рыбу, а ведро, да плюс чтоб мы шандарахнули по озеру динамитом, и вся рыба всплыла кверху брюхом.
— Почему же они не могут сделать этого сами? — спросила Сол. — Они ведь видели наши корабли — и Грета, и остальные.
— Да кто ж им поверит? — чуть не поперхнулся Альтаир. — Если они в открытую объявят: дескать, мы контактируем с пришельцами, — их мигом упекут в психиатрическую лечебницу. В лучшем случае.
— Куда упекут? — не поняла Сол.
— В дурдом. Никто им не поверит, понимаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но как же… Можно же сделать фото, видео… Тот же корабль можно на видео заснять — вот вам и доказательства.
— И что? Все скажут, что это монтаж. Или того хуже — решат, что это новейшая военная разработка какой-нибудь не самой миролюбивой державы.
— А наши технологии? — не унималась Сол.
— Так они все запатентованы на подставных лиц. На здешних учёных. По бумагам они не наши.
