Сол присвистнула.
Через месяц.
Н-да. Если за месяц она не найдёт иного способа попасть на Виту, придётся изобретать способ проникнуть на корабль под управлением Эллионта, причём не вызвав ненужных подозрений. И желательно легально.
* * *
На четвёртой неделе после "нововведений" Сол вполне искренне пожалела, что прим невозможно клонировать: сейчас она бы не отказалась от парочки копий самой себя, которым можно было бы делегировать рутинные дела.
Вопреки ожиданиям, работы только прибавилось. Да, рейсов стало меньше, но теперь на каждый рейс — за редким исключением, пилотов ставили парой — для того, чтобы на случай нападения один мог бы принять управление, а другой — обороняться от нападающих. На практике это работало совсем не так, как выглядело в теории; людей катастрофически не хватало, кроме того, мафии всё равно удавалось угонять корабли. Подчинённые Альтаира действовали чётко и слаженно: выныривали из гиперперехода, мгновенно ставили щиты, чтоб не засветиться на радарах, забрасывали гравитационную "удочку", и прежде чем пилоты успевали пробить их щиты или вообще хоть как-то отреагировать, ныряли в гипер вместе с добычей.
Дни летели за днями, одна неделя сменяла другую, и Сол всё чаще замечала, что понемногу привыкает и к новым порядкам в Гильдии, и к своему новому амплуа прима-пилота мафии. За прошедшее время Сол ещё трижды побывала на Йорфсе, каждый раз — отвозя очередную партию груза. Грету, к своему вящему облегчению, она больше не видела даже мельком; всякий раз грузы принимал Густаф Грин. Впрочем, с ним Сол тоже практически не общалась, за коммуникацию отвечал Нейт, а она, пока шла разгрузка, использовала это время, чтобы немного вздремнуть.
Однако то, что она начала привыкать к новому жизненному укладу, вовсе не означало, что её устраивала такая жизнь. Напротив, тревога и беспокойство только росли, подстёгиваемые постоянным нервным напряжением из-за плотного графика, не допускавшего даже минутных задержек, и неотступным ощущением, что за ней внимательно следят. И хотя ей самой не особо импонировала двойная жизнь, которую она теперь вела, Сол понимала: иного выхода нет — во всяком случае, пока. А то, что она вынуждена была скрывать правду даже от лучших друзей, добавляло последний, завершающий штрих к этой и без того безрадостной картине.
Разумеется, если бы она поделилась своими переживаниями с Эллионтом и Джейсом, ей стало бы легче. Но Сол твердо решила не впутывать в это дело друзей — неизвестно, чем это могло обернуться, и ей не хотелось стать причиной их неприятностей.
А ещё Сол начала замечать, что с каждый днём становится всё более рассеянной. После одного из визитов на Йорфс она чуть не опоздала к своему штатному рейсу просто потому, что посмотрела не на тот циферблат и сориентировалась на неверное время. Через неделю она вела эскадру на Аргент и так погрузилась в свои мысли, что чудом избежала столкновения с астероидом, не заметить которого на ровном месте было попросту невозможно. Ещё через неделю она пристыковала казённый грузовой "Волантификум" к орбитальной станции так неаккуратно, что пошла разгерметизация стыковочного шлюза, и пришлось срочно вызывать аварийную бригаду.
Возможно, сказывалась накопившаяся усталость, стресс и хронический недосып, но оправдываться подобным образом Сол не имела морального права. Поэтому всякий раз она стискивала зубы и заставляла себя поклясться впредь быть осторожнее и осмотрительнее — во всех отношениях.
Впрочем, пустые клятвы энтузиазма не прибавляли, да и угрызений совести заглушить не могли. В довесок ко всему прочему, она то и дело вспоминала о докторе Легранте и данном ему обещании, а письмо, которое она постоянно носила с собой, во внутреннем кармане, служило немым укором, и всякий раз, когда Сол снимала или надевала куртку, своим шуршанием напоминало о невыполненной просьбе.
Несколько раз Сол была близка к тому, чтобы наплевать на чрезмерную осторожность и отправить письмо по почте, сняв с себя этот груз, но всякий раз вовремя останавливала себя. Во-первых, письмо действительно могли перехватить — невозможно было ручаться на все сто, что её корреспонденцию не мониторят. Во-вторых, ей хотелось познакомиться с магистром Глэйдом лично и узнать его точку зрения на ситуацию с Йорфсом. Всё-таки Глэйд был не последним человеком в научном сообществе Виты и мог оказаться весьма полезен — если, конечно, он примет их сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но для начала нужно было как-то попасть на Виту.
Притвориться простым туристом не было никакой возможности: билеты на все три отображающиеся в программе круиза были раскуплены давным-давно.
Лететь на Вольтурисе было абсолютно исключено: после усилившихся мер безопасности по незарегистрированному в полётном плане катеру могли просто-напросто открыть огонь. И если границы околопланетного пространства Виты охраняли прима-пилоты, Сол не могла с уверенностью заявить, что сможет уйти от атаки.
— Эй, Эллионт!
— Чего? — Молодой человек обернулся, замедлил шаг.
Некоторое время они молча шли рядом. Сол собиралась с духом, настраиваясь на непростой диалог.
К этому разговору она готовилась целый день.
— У тебя скоро рейс на Виту?
Проклятье! Ну не умеет она просить! Не умеет — и всё тут.
— Да, а что?
— Возьми меня на него вторым пилотом, — выпалила она.
Эллионт остановился, недоуменно пожал плечами. Густые брови медленно поползли вверх.
— Ты, что кому-то проиграла пари?
— Нет, — Сол мотнула головой.
— Ты хочешь проверить мою реакцию?
— Да нет же!
— Тогда с чем связана такая странная…
— Эллионт, пожалуйста.
— Экипаж уже сформирован, — растерянно пробормотал он. — Ты же знаешь, такие вещи утверждаются заранее.
— Ну и что. Ты первый пилот. Если ты скажешь, что тебе нужен в экипаже строго определённый человек, никто не станет оспаривать твоё решение.
— Две примы на один рейс? — Эллионт покачал головой. — Сомневаюсь, что разрешат. Прима-пилотов и так не хватает.
— Ну, так и рейс нерядовой. Всё-таки в другую префектуру, тем более в столицу. Да и времена сейчас неспокойные.
— Сол, у меня такое ощущение, что ты что-то недоговариваешь… — в его взгляде мелькнуло подозрение — к слову, абсолютно обоснованное. — Зачем тебе это?
Сол глубоко вздохнула. Подняла глаза на друга, постаравшись придать своему лицу скорбное выражение.
— Я буду у тебя в долгу. Проси у меня что угодно.
Эллионт сделал вид, что обиделся.
— Я не такой меркантильный подлец, каким кажусь. Просто я хочу понять, для чего ты напрашиваешься…
— Не могу сказать. Но мне очень нужно, поверь.
— Что-то слишком уж настойчиво ты добиваешься моего согласия…
— Ты можешь просто сказать "да" или "нет"?! — не выдержала Сол.
— Хорошо, хорошо! — сдался Эллионт, не выдержав её натиска. — Я поговорю с Райтом.
— Ты уговоришь Райта.
Эллионт прищурился.
— С меня поляна. В "Ёжике", — быстро добавила Сол.
— Умеешь ты аргументировать, — он хмыкнул.
Круизному "Волантификуму" с красивым и поэтичным именем "Виатор Инфинитум" выделили на взлётно-посадочном поле Либера площадку в секторе "альфа", ближайшем к космопорту. Из иллюминаторов Сол видела, как длинная вереница электрокаров тянется из пассажирского терминала. Машины высаживали людей, передавая их в руки бортпроводников, и тут же поворачивали обратно.
— Сол, проверь датчики гравитации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не без труда выкинув из головы посторонние мысли, она вернулась к работе. Предполётная диагностика "Волантификума" занимала много времени, поэтому её всегда проводили одновременно с загрузкой-посадкой.
— Датчики гравитации работают нормально.
— Системы жизнеобеспечения?
— Уже глянула. Всё в норме.
Вообще-то, даже "Волантификум" прима-пилот мог вести в одиночку, но на рейсах с таким количеством пассажиров туристические компании всегда требовали перестраховаться. Разумеется, это увеличивало себестоимость рейса, а значит, и цену билетов, но люди всегда были и будут готовы переплачивать за безопасность.
