— Но тебе известно, где они проводят собрания.
— Полагаю, что да, сэр.
— И ты думаешь, они соберутся сегодня?
Почти наверняка, сэр. Арест Дантона по приказу министра юстиции взбудоражил всю столицу.
— Вальних, — с горечью проговорил Орланко. — Предполагалось, что это… препятствие будет устранено еще в Хандаре.
— Так точно, сэр, — ровным голосом подтвердил Андреас.
— В своем отчете, — продолжал герцог, — ты рекомендуешь не предпринимать немедленных действий против этой… группы заговорщиков.
Именно так, сэр. Подозреваю, существует некий ближний круг, куда имеют доступ только старшие члены группы. Мой источник утверждает, что денежные средства для поддержания заговора получены от спекуляций на бирже, но это очевидная чушь. Наверняка за этими щенками стоят солидные толстосумы. Если дать заговорщикам повариться в собственном соку, мы рано или поздно обнаружим этих благотворителей.
Орланко побарабанил пальцами по столу. Обычно они именно так и поступали. После того как подцепишь добычу на крючок, наилучшее решение — позволить ей еще какое–то время потрепыхаться на свободе, особенно если объект уже ощутил на затылке дыхание облеченных властью преследователей. Всегда занятно наблюдать, как эти господа мечутся, пытаясь ускользнуть от возмездия.
К сожалению, нынешняя ситуация далека от обычной. «Корабль подходит к рифам, — подумал герцог. — Если сумеем провести его узким безопасным проходом, дальше можно будет идти без опаски, под всеми парусами, и тогда уж найдется время избавиться от корабельных крыс».
— Арестуй их, — сказал он вслух. — Сегодня же. Возьми столько людей, сколько сочтешь нужным. Я хочу, чтобы как можно больше заговорщиков осталось в живых для последующих допросов. Прихвати также своего осведомителя и помести его с другими. Пускай послушает их разговоры — вдруг скажут что–то стоящее.
Андреас едва заметно поклонился.
— Слушаюсь, сэр, — сказал он. И, помявшись, добавил: — Возможны затруднения.
— Вот как?
Вам известно, что несколько агентов следили за этими заговорщиками — и они были найдены мертвыми в тот день, когда банк обанкротился.
Очевидно, они позволили себе проявить беспечность. Заговорщики — отчаянная братия.
— Точно так, сэр. Один из тех агентов прислал мне заключительный отчет с весьма многообещающими сведениями, которые в итоге привели нас в тупик. Когда наши люди подвергли отчет анализу, в тексте обнаружились несоответствия. Сейчас я уверен, что это дело рук…
— Серой Розы, — перебил Орланко, не трудясь убрать из своего голоса скучающие нотки. — Андреас, у тебя навязчивая идея.
— Но, сэр, это единственное здравое объяснение! И наводит оно на тревожные мысли. Если наши шифры рассекречены…
— Наши шифры составлены лично мной, — опять прервал его герцог. — И составлены так, что, если чей–нибудь личный шифр попадет в руки противника, это никоим образом не затронет нашу безопасность.
— Я знаю, сэр, но если это и впрямь Серая Роза, то она знает наши методы и приемы, и ей не составит труда нанести чувствительный удар. Я думаю, что…
— А вот это так или иначе неважно! — отрезал герцог. — Ты знаешь, где собираются заговорщики. Ступай и возьми их под арест. А если вдруг столкнешься с Серой Розой, даю тебе разрешение убить ее.
Мгновение казалось, что Андреасу не терпится возразить, однако он быстро справился с собой и обрел привычный бесстрастный вид. И низко поклонился, качнув полами потертой кожаной шинели.
Как прикажете, сэр. Я приступлю к делу немедля.
Андреас бесшумно удалился, и герцог вновь устремил взгляд на донесение, которое просматривал перед этим разговором, борясь с нарастающим раздражением и, что досадней всего, беспокойством. Так или иначе, можно не сомневаться, что решающий момент близок.
«Вальних. Все зависит от Вальниха».
Именно он решил арестовать Дантона — ход, безоговорочно ведущий к беспорядкам в городе. Орланко не понимал, какую игру ведет новый министр юстиции, что всесильному главе Конкордата казалось непривычным и в высшей степени неприятным. Времени, чтобы остановить Вальниха, не было, и Орланко принял наилучшее решение из доступных ему.
«Если Вальних хочет довести город до кипения, поглядим, что он скажет, когда кипящие страсти хлынут через край». Агенты Конкордата, рассыпавшись по городу, брали под стражу всех агитаторов, всех смутьянов, всех, кто печатал клеветнические газетенки и разнузданные памфлеты. Аресты начались на закате дня и продолжались до зари; отряды в черных шинелях рыскали по городу, выламывали двери домов, выволакивали на улицу перепуганных до смерти мужчин и женщин в ночных сорочках и свозили их к угрюмой громаде Вендра.
Стычки неизбежны, даже со смертельным исходом. Это лишь усилит воздействие на обывателей.
Улицы займутся огнем. Грянут бунты, грабежи, беспорядки. Потом не составит труда свалить вину на Вальниха. В конце концов, именно арест Дантона по его приказу стал той самой искрой, что подожгла пороховой погреб. К тому же поддержание общественного порядка суть обязанность жандармов и Министерства юстиции. Это им необходимо благоволение обывателей. Конкордату нужно лишь одно — страх.
Потом, когда король умрет — а аналитики Орланко утверждали, что, вопреки всем стараниям Индергаста, это произойдет уже сегодня ночью, в крайнем случае завтра, — у Вордана будет новый монарх. Именно то, чего герцогу отчаянно недоставало все эти годы, краеугольный камень его незыблемой власти. Ручной болванчик на троне, королева, которая сделает все, что ей скажут. Как только она сядет на трон, Вальниха можно будет сместить, а всех заключенных выпустить на свободу, чтобы народный гнев сменился народным же ликованием. Дантону придется умерить бунтарский пыл своих речей, иначе его тоже со временем можно будет заменить. Орланко получит громадное удовольствие, показав Рэкхилу Григу, к чему приводит отступничество.
Что до Вальниха, однажды темной ночью он попросту исчезнет. Его скрутят, как ягненка, подготовленного на убой, и передадут Черной Курии. Это ублажит понтифика, а кроме того, думал герцог, будет как нельзя более уместным и надежным способом навсегда избавиться от этого человека.
Он проведет корабль через рифы. Проход узок, и с обеих его сторон кипят буруны, но он, безусловно, есть. Там, в конце пути, королева и весь город восславят его имя, восславят того, кто сохранил Вордан в годину тяжких испытаний.
Медленная улыбка раздвинула губы герцога, грезившего о будущей славе.
А пока — да разгорится огонь смуты!
* * *
Если бы этим вечером над Йорданом парил не геральдический, а самый настоящий орел, он решил бы, что город и впрямь охвачен огнем, — и ему можно было бы простить это заблуждение.
В воздухе стоял влажный жар прачечной, и душные испарения сгустились настолько, что стали почти осязаемы, — каждый глоток этого воздуха давался с трудом. Жара лишила горожан сна и обычного благодушия, а взамен принесла сильнейшее раздражение. Ребятишки раздевались догола и плескались в реке у берега, прыгая в воду с причалов, а кто похрабрей, и с мостов. На Триумфальной площади собрались в ожидании речи Дантона тысячи обывателей. Уже начинались потасовки, когда прибыли жандармы, а вслед за ними явились и арестные команды Конкордата.
Улицы по всему городу панически пустели при виде фигур в черных кожаных шинелях, что плечом к плечу неуклонно двигались от одного обреченного жилища к другому. Дети плакали, когда агенты Конкордата кувалдами ломали двери, женщины причитали, видя, как бесцеремонно обыскивают их дома. Беда не заставила себя ждать. Печатник крамольных памфлетов, не желая угодить в Вендр, попытался бежать и, прыгнув из окна третьего этажа, разбился насмерть. Другой горожанин, всего лишь выступавший в таверне с речью против откупщиков, выстрелил из пистолета в агентов, которые пришли взять его под арест; он промахнулся, но взбешенные шпики нанесли ему больше десятка ножевых ран и бросили истекать кровью на пороге собственного дома. Женщин выволакивали из постелей и гнали по улицам в одних ночных сорочках. Черные бронированные фургоны неутомимо сновали туда и назад, доставляя рыдающий груз в чрево Вендра.
