– О. – Он удивился. Я улыбнулась.
– Сейчас унесу. Пойдем, заходи в дом. Наверняка тебе можно. Ведь ты – друг Кита, а я вроде как должна работать. Я немного нервничаю, как бы меня не поймали в саду за поцелуями!
Я взяла наполненный до краев горшок, и он прошел в дом за мной.
– Впечатляет, – сказал он, беспокойно глядя на горшок.
– Что? О да. Я целую вечность провозилась. Жду не дождусь, когда можно будет вымыть руки.
– О! – Он занервничал. – Цистит?
– Нет, диабет.
– О боже! Не повезло тебе. – Он был ошарашен.
– Да уж, забот по горло. Три раза в день надо брать анализ.
– Ничего себе. – Он сглотнул слюну. – И всегда… на свежем воздухе? В цветочный горшок? – Он нервно кивнул на вазон.
– Но внутри она устроит жуткий беспорядок, Чарли!
– Она?
– Рококо. Собака.
– А!
Я нахмурила брови.
– А ты что…
– Нет, нет! Ничего, – прервал меня он, широко улыбаясь. Но странно: у него как будто гора с плеч упала. – Прекрасно. Да, это прекрасные новости. – Он обогнал меня и торжественно открыл передо мной дверь. – Итак, зайдем?
Глава 19
– Ну вот.
– Ну вот.
– Пустой дом. – Он выразительно посмотрел по сторонам.
Я усмехнулась.
– Пустой магазин, Чарли, и не так скоро. Я больше не хочу в чулан для швабр!
– Ты права, – улыбнулся он. – Смиренно приношу извинения за мое отвратительное поведение вчера. Увы, я потерял голову от желания, и это ты во всем виновата, потому что ты так невероятно хороша собой и зажгла во мне огонь. Но обещаю, сегодня я буду образцом сдержанности. Слово бойскаута. Более того, я буду вести себя, как настоящий джентльмен, и для начала… О черт! – Он хлопнул себя рукой по лбу. – Забыл их в машине.
– Что?
Но он уже выбежал на улицу и вернулся через минуту, широко улыбаясь, с большим букетом лилий и пакетиком пирожных из датской кондитерской.
– Это тебе.
– О, мои любимые, – проговорила я, жадно глядя на пирожные. – Вкуснятина. Цветы я поставлю в воду. – Я восторженно приняла букет. – Даже не могу вспомнить, когда мне в последний раз дарили цветы.
– Бред, не верю ни одному слову, – отмахнулся он, развалившись на одном из мягких диванов Кита. – Скорее, я склонен думать, что у тебя целая куча поклонников, о которых ты почему-то умалчиваешь. Как бы то ни было, это маленький символ моей привязанности и отчасти – нового обещания относиться к тебе с глубочайшим уважением, не напрыгивать на тебя и не зацеловывать до смерти в ту самую секунду, когда тебя увижу. Если честно, именно это мне хочется сделать прямо сейчас. Видишь, как мужественно я сопротивляюсь? Видишь? – Он помахал руками.
– Ты ангел, – согласилась я, раскладывая пирожные на красивой тарелке китайского фарфора, – и ты абсолютно прав. Надо сначала узнать друг друга, а не просто завалиться в кровать, Чарли, – сурово проговорила я, поворачиваясь, чтобы включить чайник.
– Но мы-то даже этого еще не сделали, – задумчиво вздохнул он. – Я имею в виду постель. Так что прошу, давай не будем говорить об этом, а то я опять весь разгорячусь. Хотя, может, втайне ты все-таки хочешь, чтобы я перепрыгнул через кофейный столик и растерзал тебя на кресле эпохи короля Георга? В таком случае я поступлю так с радостью.
Я рассмеялась и изящно присела напротив, твердо решив, что наше чаепитие не перерастет во что-то большее.
– К твоему сведению, это кресло припасено для богача с соседней улицы, который дает за него хорошую цену и в любую минуту может за ним явиться. Не уверена, что смогу поговорить с ним о покупке, лежа полностью обнаженной на кресле.
Он простонал.
– Вот видишь! Ты опять за свое! Если будешь говорить о сексе, не обещаю, что смогу вести себя достойно, Люси. – Он поднялся на ноги и сунул руки в карманы, позвякивая мелочью. – Более того, сейчас мне придется сесть на твой диван и научить тебя уму-разуму, и ты сама в этом виновата.
– Сидеть! – скомандовала я. – Нет, Чарли, я строго тебе запрещаю! И настаиваю, чтобы между нами был столик! Стой здесь, пока я буду варить кофе. – Я подскочила и осторожно пробежала мимо Чарли к закипевшему чайнику. – Сам посуди, я же на работе, и ты мог бы вести себя нормально! Я хочу поговорить с тобой, узнать тебя поближе и все такое.
– Ну вот, – вздохнул он и послушно плюхнулся на свой диван, закатив глаза. – Тогда мне придется думать о курсе евро или чем-нибудь таком, может, даже о министре финансов. О чем-нибудь антисексуальном, а глаза тем временем будут любоваться твоим аппетитным задом, пока ты разливаешь кофе. – Он повел бровями.
Я оглянулась.
– Мой сын говорит, что эта юбка слишком узкая. И мне надо носить платье. Наверное, больше всего ему бы понравились балахоны для беременных.
– По-моему, Люси, для тебя это был бы огромный шаг назад, – промурлыкал Чарли. – Я большой поклонник стиля барокко, и, по-моему, твой зад просто идеален. Сама посуди, кому захочется обниматься с вешалкой, у которой ребра, как стиральная доска?
«И правда, никому не захочется», – подумала я, помешивая кофе. И все же его жена, которую он, наверное, любил, раз женился, была именно такой вешалкой. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, когда я мельком увидела ее у их фермерского дома. Высокая блондинка, и очень худенькая – вот повезло! Я вздохнула и отнесла кофе на подносе к столу, поставив его между нами. Села и взяла пирожное.
– М-м-м-м-м… – простонала я, откусывая кусочек и зажмуривая глаза. По подбородку потек крем. – Объедение. – Я облизнула пальцы, испачканные сахарной пудрой, и поспешно отвела глаза: он опять смотрел на меня зловеще-голодным взглядом.
– Итак, – бодро прощебетала я, смахивая крошки с колен и выпрямляясь. – Что ты сегодня будешь делать, Чарли? Не считая ухаживаний за пухленькими продавщицами антикварных магазинов и умасливания их калорийными пирожными и цветами?
– О боже, – вздохнул он, покорно откидывая голову. – Всякие вещи. Например, я должен сесть и начать писать сценарий для новой телекомедии, суть которой в том, что два разведенных человека с разным цветом кожи и миллионом детей живут счастливо, пусть даже в крошечной квартирке. Даже двухлетний ребенок недостаточно наивен, чтобы поверить в такое, и телезрителям придется призвать на помощь весь свой оптимизм. И вот сейчас, когда я разговариваю с тобой, я на самом деле должен с высунутым языком писать реплики для персонажей, расторопно стуча по клавиатуре.
– Об этом они просили тебя вчера? – Я отряхнула с юбки сахарную пудру. – На Би-би-си?
– Да, именно. Вот это, Люси, и есть мое задание. Моя миссия, которую обрисовали для меня добрые ребята из телерадиокомпании, если я соглашусь ее исполнить, конечно. А я, разумеется, соглашусь, – он вздохнул. – Естественно, я соглашусь. Ведь, во-первых, я трус, во-вторых, у меня нет денег, и, в-третьих, в глубине души я подозреваю, что если не приму их предложение, они больше никогда ни о чем меня не попросят, так как время мое уже прошло и я стал старым никчемным псом. Но боюсь, сесть и написать этот сценарий будет очень непросто.
