сто миллионов долларов за ночь. Она поставила не на того. Она, чёрт побери, совершила самую большую ошибку в своей жизни. Для женщины, заточенной остро, как карандаш, на успех — это был полный провал.
— Явилась, — ответил адвокат. — И мы проиграли.
— Ну пусть наслаждается, — усмехнулся Вадим.
— Будем подавать апелляцию?
— Да ну! — хмыкнул он. — Пусть хоть это её утешит.
Он попрощался с адвокатом. Заказал банкет. На нём поблагодарил всех за отличную работу и поехал в аэропорт.
Можно без преувеличения сказать, что он покорил полмира, но одну-единственную девчонку так и не смог.
«Чёрт тебя подери, Ира!» — смотрел он в самолёте на её фотографии и не знал, что делать.
Глава 13
61
— Не думала я, Лебедева, что ты такая, — расхаживала по кабинету Гордеева.
Бросив на стул сумку, из которой торчали батон, пучок лука и ещё какая-то снедь (путь подруги до Иркиной работы явно пролёг через Центральный рынок), она громко стучала каблуками.
Ирка рассматривала в окно желтеющие листья тополя, только что осознав, что лето почти закончилось. Она и не заметила, как в июне пролетел пух, как стремительно пронёсся июль в делах, заботах, поездках, и вот уже — здравствуйте! — господин август и тот ползёт к середине.
Воскресенский-старший был где-то в суде, Натэллка где-то с водителем в разъездах по хозяйственной части, офис в принципе опустел, словно не только большинство сотрудников были в отпусках, но и клиенты не торопились устраивать тяжбы, отдыхали, набирались сил.
В общем, Гордеева могла орать сколько угодно — никто, кроме Ирки, её всё равно не слышал.
Хотя ни одной причины устраивать истерику Ирка не видела.
Она про Гордееву и забыла, они, можно сказать, с весны не виделись. Не до неё Ирке было. А тут вчера шли с мамой от доктора по Карла Маркса (как Ирка обещала, что одну её не отпустит, так и ходила с мамой третий раз на приём), шли в хорошем настроении: онкомаркеры отрицательные, анализы хорошие, Викторович обнадёжил, что основательно потрясёт Газпром. В общем, настроение у Ирки было замечательное и Гордеевой, что встретила их у ЦУМа, она даже обрадовалась.
— Мой Котя, — шепнула она, когда от ларька с мороженым к ним подошёл мужик с вафельным рожком.
— Владислав, — представился тот.
— Моя подруга Ира и её мама Марина Сергеевна, — пояснила Гордеева.
— Очень приятно, — протянул он Насте рожок, не сводя глаз с Ирки.
Да, она тоже была удивлена: на невысокого плюгавенького мужичка за сорок, как Ирка себе представляла Котю, зная невысокую планочку Анастасии Безмозглой Гордеевой, он не тянул совсем — рослый, широкоплечий, лет тридцати. Но особого шока не испытала, в отличие от Коти.
Тот же буквально пожирал её глазами, словно… в общем, Ирке его внимание совсем не понравилось, и взгляд этот липкий, и улыбочка похотливенькая, словно в штанах у него защекотало.
— Не хотите куда-нибудь пойти посидеть? — неожиданно предложил он.
Неожиданно для Гордеевой.
— А зачем я тогда мороженое просила? Лучше бы съела что-нибудь. Ты же говорил…
— Так что? — словно не слышал он свою девушку, обращаясь исключительно в Ирке. — Тут недалеко есть неплохой ресторанчик, — перевёл он взгляд на Иркину маму.
— Ой, спасибо! — У Ирки была очень понятливая мама. — Хорошо вам посидеть, а у меня ещё куча дел. — Она похлопала Ирку по руке, шепнула: — Долго не задерживайся.
Ирка хотела ответить, что вообще никуда не хочет идти, она бы лучше с мамой домой поехала, но Гордеева вцепилась как клещ: пойдём, пойдём, давно не виделись. И Ирка согласилась.
Что ничего хорошего из этого не выйдет, было ясно ещё на подходе. Котя Владислав, оказавшийся на редкость хвастливым и начисто лишённым чувства юмора (Ирка поняла, что с ним не так, едва он раскрыл рот), тут же принялся рассказывать о себе. О своей машине, о своей собаке, о пивоварне имени Коти, что производила крафтовое пиво.
— У Влада свой пивоваренный завод, — радостно добавила Гордеева.
Ирка слушала невнимательно. Даже не стала спрашивать, почему они не идут дегустировать его пиво. Она честно собиралась перекусить каким-нибудь салатом (жутко проголодалась, а с утра её подозрительно тошнило), зайти в аптеку купить тест на беременность и ехать домой.
Неплохим ресторанчиком оказалось ужасное восточное заведение с огромным танцполом по центру и подгулявшей компанией, видимо, с обеда, отмечавшей здесь какой-то юбилей.
— А ты о чём думаешь? — спросил её Владислав, когда они уже сделали заказ. Осталась последняя надежда не испортить вечер, если готовят у них неплохо. — У тебя такое задумчивое лицо.
Что он рассказывал, Ирка прослушала, она считала, когда у неё должны пойти месячные, и хотела было сказать об этом Коте — за ней бы не заржавело, но передумала. А то Воскресенский опять скажет, что это она мужика обнадёжила.
— Я думаю, если сварить суп из русалки, он будет мясным или уха? — ответила она.
Гордеева истерично заржала. Котя вымученно улыбнулся.
— Может, шампанского? — спросил он исключительно Ирку.
— Шампанское я пью только по утрам, — ответила она.
— Так, без проблем, — ответил Владик, воспользовавшись тем, что Гордеева ушла пудрить носик. — Поехали ко мне. И будет тебе утром шампанское.
— У меня есть парень, — ответила она сухо.
— Да кого это интересует, — хмыкнул Котя.
— Меня, — смотрела на него в упор Ирка. — Читай по губам. Нет.
— Ну можно было и не грубить, я так-то понятливый, — картинно обиделся он, как типичный манипулятор.
— Молодой человек! — позвала Ирка официанта, — разделите счета, пожалуйста, я сама за себя заплачу. — «От греха подальше».
— Да прекрати! Ничего не надо, — махнул Котя чернявому пацану в фирменном фартуке, который уже ответил Ирке: «Конэчно».
Ей даже показалось, что Владик действительно всё понял и успокоился.
Но хрен там!
Потом он выпил. Начал складывать руки на спинку её стула. Потом потащил танцевать, причём обеих, но Гордееву поддержал за руку и оттеснил, а Ирку начал откровенно лапать.
Она раз сбросила его руки, второй, подхватила какого-то пьяного дедушку, лихо отплясывающего то ли лезгинку, то ли чечётку под «Руки вверх». Не помогло.
62
Когда Котя очередной раз положил руку ей на задницу, Ирка
