— Верю. Безусловно, верю. А знаешь почему? Потому, что если бы это действительно сделал ты, то не оставил бы ни единого следа, да и трупа ее никто и никогда бы не нашел.
— Как бы это гадко не звучало, но ты права, — согласился Роман, — Марго, я могу рассчитывать на то, что под присягой ты не расскажешь того, что я сам тебе говорил, лежа в постели?
— Что именно?
— Про то, как мстил за отца.
— А это тут при чем? Тебя же не за это судят? Да и вообще, даже если бы тебя судили за прошлые грехи, я бы все равно ничего не сказала. Это не мое дело.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Риту Роман и поцеловал ее ледяную от волнения руку.
— Я же сказал, никаких прикосновений! Все, время истекло! — тут же скомандовал охранник, открыв дверь, — Подозреваемый Молотов, на выход.
Роман покорно встал со скамейки, попрощался с Ритой и протянул руки, чтобы на его запястьях снова защелкнулись наручники.
— Лицом к стене! Вперед! Стоять! Лицом к стене! Направо! Вперед! — слышала Рита громкие команды охранника, которые Молотов безоговорочно выполнял. Он, человек привыкший сам отдавать приказы, сейчас безропотно делал все, что ему говорили.
Молотов сам не мог поверить в то, что все это происходит с ним. Он? за последние годы привыкший делать все, что ему заблагорассудится, находится сейчас целиком и полностью в чужой власти, казалось, подобно смерти. Он, привыкший к регалиям «хозяина жизни», стал просто никем! Он сидел в КПЗ в компании какого-то мелкого воришки, алкоголика, зарезавшего своего собутыльника и просто неудачника, пытающегося убить любовника жены! Молотов последние лет десять не считал таких за людей, а теперь сидел с ними на одних нарах! Все это не укладывалось в его голове. Они и ОН?! Разве это возможно? Как вообще так могло получиться, что он оказался бессилен перед законом? С другой стороны, где-то в глубине души, Молотов понимал, что заслужил это наказание, не из-за смерти этой несчастной Жанны, к которой он и правда не имел никакого отношения, а за многое другое. За то что мстил за отца, устраняя всех, кто даже косвенно был причастен к его смерти, за то, как ломал людей и их волю, за свои заносчивость и высокомерие, да много за что. Здесь ему заново приходилось отстаивать свое место под «солнцем». А потом предстояли СИЗО и зона, где придется доказывать, что твое место не у параши. Новые законы, о которых Молотов неоднократно слышал и прекрасно знал в теории, теперь приходилось применять на практике. Да, Молотову и в голову не приходило, что когда-нибудь ему вновь придется завоевывать авторитет, да еще у кого? У каких-то неудачников?! Да уж, это то еще испытание.
Выйдя из отделения полиции, Рита присела на скамейку, стараясь привести свои мысли, что сейчас больше напоминали броуновское движение, в порядок. Она понимала, что нужно срочно что-то делать, но что не понимала. Конечно, сперва нужно найти этого Мейерхольда! А где его искать? Рита вытащила телефон, забила в поисковике имя: Всеволод Мейерхольд, но не нашла ни одного адвоката.
«Черт! Неужели я неправильно запомнила имя?!» — кольнуло Риту. Немного подумав, она решила набрать Аллу.
— Аллуся, привет.
— Привет, дорогая, как дела? — стандартно начала беседу Алла.
— Слушай, у меня вопрос такой. Ничего, пожалуйста, пока не спрашивай. Просто, пожалуйста, узнай у своего Константина, не слышал ли он о таком адвокате как Всеволод Мейерхольд, и если да, то как его найти?
— Я так понимаю, это срочно? — догадалась Алла.
— Очень.
— Сейчас все узнаю и перезвоню, — Алла тут же завершила вызов.
Рита продолжала сидеть на скамейке, крутя в руках телефон, то и дело посматривая на экран. Прошла пара минут, а казалось, что как минимум полчаса. Только экран засветился, но даже не успели заиграть первые ноты мелодии звонка, Рита уже ответила.
— Узнала что-то?
— Конечно, подруга. Сейчас отправлю тебе номер сообщением, — порадовала ее Алла.
— Спасибо, дорогая, потом все расскажу.
— Если сочтешь нужным, — с пониманием ответила Алла.
— Да. Пока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Постой. Рита. Просто знай, что в любом вопросе можешь на меня рассчитывать, мы с Костей постараемся помочь, чтобы у тебя там не происходило.
— Спасибо, родная моя, — на выдохе проговорила Рита, кое-как сдерживая слезы, от ощущения искренней поддержки.
Рита перебазировалась со скамейки в машину и набрала номер адвоката. Долго слушая гудки в трубке, девушка уже хотела нажать на кнопку отбоя, как послышалось долгожданное и сдержанное: «Слушаю».
— Здравствуйте, мне нужно поговорить с Всеволодом Мейерхольдом…
— Я вас слушаю, — довольно добродушно отвечал голос на том конце провода.
— Мне, а точнее моему жениху, очень нужна ваша помощь.
— Девушка, я бы рад вам помочь, но я и, правда, занят по самую завязку.
— Пожалуйста, давайте просто встретимся, скажем за обедом или ужином, вы же все равно прерываетесь на еду, поэтому чтобы не отнимать у вас рабочего времени, я в двух словах расскажу о нашей ситуации, скажем за обедом, пока вы будете ждать свои блюда, и возможно, вы хотя бы порекомендуете мне кого-нибудь другого, хотя я точно знаю, что лучше вас адвоката история еще не знала, — как могла, пыталась расположить к себе Мейерхольда Рита.
— Ой, девушка, ну, что с вами делать? Давайте встретимся. Сегодня часов в восемь вечера, в центре.
— Спасибо огромное, я очень признательна.
— Хорошо. В таком случае поближе к восьми я сам вам перезвоню и скажу, где точно мы увидимся, — предупредил Риту Всеволод.
— Безусловно. Я буду ждать вашего звонка, — с надеждой согласилась Рита.
Мейерхольд сдержал свое слово и перезвонил в начале восьмого, сказав в какой ресторан ей нужно приехать. Девушка прибыла на место раньше, чем сам Мейерхольд и села за указанный столик. Минут через пять в зал вошел светловолосый, невысокий молодой человек и стремительным шагом направился к Рите.
— Здравствуйте, я Всеволод Мейерхольд. Это вы мне звонили? — уточнил он, подойдя к столику.
— Здравствуйте. Да, это я вам звонила. Меня зовут Маргарита, можно просто — Рита.
— Очень приятно. Сейчас я сделаю заказ, а то весь день ничего не ел, и мы начнем наш разговор.
— Конечно, конечно.
Действительно, как только Мейерхольд заказал себе ужин, тут же спросил у Риты, что ее сюда привело.
— Моего жениха обвиняют в убийстве, — прямо сказала Рита.
— Так. Кого, как и при каких обстоятельствах, он якобы убил?
— Говорят, что в порыве гнева он непреднамеренно зарезал ножом свою любовницу.
— Но он этого не делал?
— Нет. Он был у Жанны, так звали покойную, в тот вечер, а именно в прошлое воскресенье, они поругались, но он ее не убивал.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Откуда такая уверенность? Вы же наверняка, некогда так же безоговорочно верили и в его верность? — задавал Рите компрометирующие вопросы адвокат.
— У меня такое ощущение, что вы не адвокат, а прокурор. Но я отвечу. Роман, мой жених, никогда не клялся мне в верности, и знал, что мне абсолютно все равно с кем, когда и где он спит. Да, такие вот у нас отношения.
— Похвально. Нападки вы держите хорошо, значит, в суде можно на вас рассчитывать, — сделал вывод Мейерхольд.
— Ну, если вы согласитесь ему помочь.
— Значит мотив убийства — скрыть измену?
— Да.
— Но ваш жених твердо знал, что его измены не могут заставить вас с ним расстаться?
— Да.
— Значит, мотива нет, значит, можно выстраивать защиту. А улики какие?
— У него на шее царапины от ее ногтей, а под ее ногтями его кожа. Еще его видела соседка, когда он выходил из квартиры, и это время приблизительно совпадает со временем убийства.
— Ну, это еще ничего не значит. Царапины — не повод для убийства, тем более что подозреваемый не отрицает факта знакомства с пострадавшей. А может быть, извините, конечно, не ссорились, а страстным сексом занимались, и она его в порыве страсти поцарапала, кто знает, что они ругались? Никто. А соседка? А кто сказал, что она сама эту Жанну за что-нибудь не кокнула?
