Пока Сурков толкался среди пассажиров и брал билет, я курил на улице. Злился. В Обнинске я с преступностью не пересекался. Да и вообще считал, что в Союзе, в это время, криминал вел себя скромно и тихо. Само предложение Фреда было удивительным. А уж встреча в Жигулях…
Вор в законе проводит собеседования в центре Москвы. Прелестно. Все то, что будут писать в девяностые — это лишь свидетельство свободы слова. Я думаю, если журналюгам дать волю сейчас, они тоже много чего порасскажут. Только не рассказывают. Так, бродят слухи. Про Казань. Про Свердловск. А про Ростов-на-Дону и Одессу, не говорит только ленивый. А потом мне будут рассказывать что в СССР такого не было. Сейчас в любом областном городе сидит вор-смотрящий.
К Собчаку можно относиться как угодно. Я, к примеру — плохо. Всех заслуг — переименовал Ленинград. Да и то, мне название Петроград нравилось больше. Но, не один человек мне рассказывал, что еще в девяностом году он собрал закрытое совещание силовиков города. И там потребовал, чтоб уголовных порядков в Питере не было. Любыми способами. И это обеспечивалось всеми. И, к примеру, дед Хасан, да и Япончик, в город попасть просто не смогли. А они несколько раз пытались. Самолет Хасана разворачивали в воздухе и не давали посадки. А Япончик ни разу не добрался дальше Бологого. Короче, для воровской элиты город был закрыт. Правильно это или нет, не знаю. Но и их доверенного я тоже убрал. Могила, как минимум, исчезнет. А тех, кого примеряли на его место, иначе как клоунами не назовешь. Ну и шарман. Обойдется мой город без этого говна. И своего хватает.
Уже поздно вечером, оказавшись дома, в постели, я набрал Лишову.
— Виктория! На улице минус двадцать, и ветер с залива. Самое время прогуляться. Соглашайся, я не всем это предлагаю.
— Обойдешься, Коленька, — засмеялась Вичка. — Чтоб тебе было легче, знай, я не всем отказываю. В основном тебе. И то, только когда я в пижаме.
Глава 53
— Виктория! Предлагаю зайти после учебы ко мне, посмотреть новый кинофильм про зомби и мертвецов!
— Придумай повод поинтересней. Вся наша группа перед первой парой — или зомби или мертвецы. И как только ходить умудряются! Ничего нового не увижу.
— Пойдем без повода.
— И где ты только научился так девушек уговаривать? Прямо теряю волю, не могу отказать.
— А чего ты отскочила? Все равно по жопе получишь! Ехидничает она, понимаешь!
Лишова нашла меня на большой перемене там же, где и всегда. Я курил на лестнице. Вообще-то, она предложила сходить в Пассаж. У нашей Ленки Овчинниковой скоро день рождения. Мы приглашены. Как, впрочем, большая часть потока и не только. Пошли, Коль, подарок ей найдем. Я предложил план немного изменить. Зайти ко мне, а уж потом…
После нашего возвращения из Москвы, жизнь стала опять неторопливо созерцательной. Сейчас все делается медленно. Всех коммуникаций — телефон с диском. Мне пришлось исхитриться, чтоб купить кнопочную трубку.
Ленкин ДР — статусное мероприятие. Приглашение означает попадание в институтскую элиту. Сейчас, как и всегда, многие студенты крайне озабочены вопросами престижа. Ленкин праздник — это престижно.
Да и то, торжества пройдут в субботу вечером в ресторане «Тройка», что на Загородном. Точнее, в переулке Джамбула. Торжественный ужин, и танцы до упаду.
Мне было занятно это все наблюдать. Я с удивлением сообразил, что всегда был студентом из общаги. А здесь наша зам декана, по каким-то своим соображениям, сделала Овчинникову моим чичероне, на первых порах. Сразу введя меня в институтский истеблишмент. В случайность я не верю ни минуты. Сейчас, вполне освоившись, я отчетливо понимаю, что меня куда-то решили подтолкнуть. Скорее всего, в науку, или в карьеристы. Плевать, конечно, но наблюдать все это интересно.
Институтская верхушечка, детишки шишек, ведут несколько особый образ жизни. Стригутся только на Невском, у иранца-репатрианта Жоржа. Вечерами сидят в Европейской, и ведут разговоры о горных лыжах, и отдыхе в Юрмале. Зарубежные поездки для них не экзотика. Многие бывали в соцстранах. А некоторые и в США. Как наша преподавательница Проничева, к примеру. Или тот же Снежин. Моя девушка уже отдыхала в Болгарии, плавала по Дунаю. И ездила в Венгрию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому мой предполагаемый вояж в Финляндию воспринимается с одобрением. А Вика ехидничает, что я какой-то не очень финн. А скорее даже совсем не финн.
С ней мне неожиданно интересно. Когда мы оба перестали выпендирваться, она оказалась простой, веселой и славной. Может, только со мной. Я не сильно за ней слежу. Это её бесит, и она не устает мне выговаривать. Появился ниоткуда, патриций. Ничего не замечает, на всех смотрит с этой своей усмешечкой. Как ты мог месяц меня не замечать, скотина? Ходит такой, одет из «Березки», пахнет как парфюмерный отдел в ДЛТ, живет в хоромах, гоняет на тачке по городу, и на меня ноль внимания! Я смеялся и отшучивался, что кто ж знал, что петербурженка из двести тридцать второй школы, снизойдет до провинциала? Или у вас, во второй гимназии, там у всех народовольческий дух? И откуда ты знала, где я живу? Да ты, Коленька, еще появиться не успел, про тебя уже всё знали.
Тринадцатого декабря мне позвонили из ОВИР. Паспорт готов, нужно зайти расписаться и уточнить дату выезда. Фред пояснил, что паспорт мне выдадут за две недели до отъезда. Для покупки билета и вообще. Насчет билета позвони.
Я под разными предлогами уклонялся от встречи с Фредом. Если честно, обиделся. Хотя, обижаться, кроме себя, не на кого. Но я всерьез думал, что, взявшись везти деньги, имею дело с крутыми цеховиками, и такого рода публикой. Ожидал, что с нами встретится какой-нибудь директор продбазы. Чтоб попугать, и подкупить. Как это у них водится. И уж никак не собирался лично познакомиться с воровской элитой. А попал под жесткий взгляд отца русского рэкета. Это меня злит — страшно. Я всю жизнь старался держаться от этого всего подальше.
Андрей «Фред» Александров, не случайно станет тем, кем он стал. Он все быстро понял. Извинения были оформлены впечатляюще.
Мы с Викой вышли из ворот института, и к нам подъехала «Чайка». Судя по номерам, из обкомовского гаража. С заднего сиденья вылез Фред с букетом белых роз. Которые он и вручил обалдевшей Виктории. В честь знакомства, Вика, мне Сурков все уши прожужжал, что фантастическая красавица снизошла к нашему дурачку. И в качестве извинения, Виктория Борисовна. Ты позволишь тебя лишить на время кавалера? Машина тебя отвезет домой. Хорошо? Весь институт наблюдал как водитель открыл перед ней заднюю дверь. И она, с охапкой роз на длиннющем стебле, села в авто. Оно взрыкнуло, и умчало Лишову. А мы с Фредом пошли в рюмочную. Все просто, Дух. Ты отвратительно независим. Единственно приятное, что можно для тебя сделать, это порадовать твою подружку. Иди давай, там нас Сурков ждет. Ты понимаешь, Фред, что она мне теперь весь мозг съест от любопытства? Ага, и обижаться на меня у тебя совсем не будет времени. Все просчитано, Коль. Начинай придумывать, что ты ей скажешь.
В общем, помирились. Сурков заявил, что напрасно ты Фред, перед ним оправдываешься. Я из за него таскал по стране словарь шумерского языка! Андрюха уехал минут через пятнадцать. А мы с Сурковым зависли до вечера. Сурков взял деньги за перевозку у Фреда. Хотя, ты ж понимаешь, Дух, он к ним не прикоснулся. Мне парень привез. Ты, конечно, Коля, начнешь выступать. Но я считаю, что любой труд должен оплачиваться. И не нужно мне тут ничего говорить! Да, главное, Сурков, чтоб нас об услугах не просили. А то оглянуться не успеешь, как в Крестах окажешься.
Все эти мысли мелькали у меня в голове, когда мы с Викой шли по солнечной стороне Невского в Пассаж. У петербуржцев куча только им понятных приколов. Один из них — прогулка по Невскому. Когда Вика меня впервые потащила на Невский, я еще не знал. А потом она мне открытым текстом пояснила, что это круто, пройтись со своим парнем по Невскому. Чтоб все видели. А кто видел-то? Как выяснилось, видело пол её школы, пол нашего института, и еще куча знакомых. А я шел, рассеянно глазел, по сторонам и радовался, что Вика тихая и просто держит меня за руку. Потом я вспомнил, что такая прогулка описана у Аксенова, Довлатова, Бродского, Попова, Битова и других литераторов, и понял, что да. Это что-то типа клодтовских коней. Даже не стал ехидничать про что-то деревенское в таких традициях.
