Бростин услужливо поджег кончик сержантского курева голубым огоньком своего огнемета.
Глубоко затянувшись и выдохнув, Варл кивнул Баену, когда тот близко подошел. Патер и псайкеры были практически позади Варла.
— Есть что-нибудь? — спросил Варл.
Баен помотал головой. — Никаких фесовых признаков. Я проверил перекресток и немного дальше. Они очень сильно обстреливают Улицу Катца, бедные ублюдки из СПО. Но больше ничего. Кроме...
— Кроме чего?
Баен пожал плечами. Грех крепко держал своими массивными руками плечи своих двух карликов, и пошел в ними вперед. Вся троица прошла между Варлом и Баеном.
— У меня забавное ощущение, что за нами наблюдают,— сказал Баен.
Варл улыбнулся. — Ничего страшного. Просто все на пределе. Мы все это чувствуем.
Син остановился, и прижал своих псайкеров ближе, когда сделал шаг назад и уставился в лицо Варлу. Он узнал униформу на человеке. Танитцы. Эти люди были Призраками. Теми, кто украли у него победу на Хагии. Надо было благодарить псайкеров за предупреждение, из-за которого он выжил и забрался так далеко. Очень немногие из его племени спаслись с Хагии живыми.
Чувство обиды и мести кипели внутри него. Губы Греха скривились над имплантированными стальными клыками. Это были жалкие людишки, которые мешали ему. Вот этот, сержант по его знакам различия, неопрятный, легкомысленный, обезображенный аугметическим плечом. Никчемный маленький ублюдок, который –
На мгновение, Грех почти позволил псайкерскому покрову упасть, чтобы они могли видеть его. Он мог убить их всех, вырезать их, повернуть их собственное оружие против них.
Но терпение и преданность клятве сдержали его. Он уже перенапрягал своих детей, а он хотел, чтобы они были сильными и отдохнувшими перед предстоящей работой. Они были уставшими, и из-за этого ими было сложнее управлять. Один из них упорно продолжал махать своей рукой. Маскироваться было легче, чем управлять кем-то, и поэтому он превратил эту улицу в подобие кладбища, чтобы пройти.
Кроме того, его месть Танитцам будет всеобъемлющей, когда его работа будет законченной. Скоро эти люди будут мертвы. Даже лучше, они умрут, отрезанные от веры и надежды.
Он повел своих детей прочь, по уходящей вверх улице. Они прошли мимо еще трех зданий, игнорируемые Имперскими защитниками, и затем повернули прямо на юг. Грех положил руки на головы своих псайкеров. Они оба вздрагивали и бормотали.
Грех чувствовал, что он на правильном пути. Он был уже достаточно близко.
Он поторопил псайкеров уйти прочь с дороги в крытый рынок. Все продуктовые магазины были закрыты и ставни опущены, деревянные щиты были частично подняты, чтобы защитить стеклянную крышу.
Он повел карликов дальше по мощеной дорожке одного из рядов рынка, и затем усадил их за тележкой продавца пуговиц.
Син успокаивал их своим тихим, сладким стоном, и они вошли в спокойное состояние транса от повторяющихся ритуальных слов управления.
Они стали бездвижными. Даже махание прекратилось.
— Устремитесь,— прошептал он. — Найдите инструмент...
Его татуированная кожа стала красной от прилива крови, и ее начало покалывать, когда он почувствовал их забурлившие кошмарные мысли. Началось тихое жужжание. Медленно, улица за раз, они устремлялись вперед, охотясь.
Охотясь на дефектных. Опасных. Пригодных.
Вон там, один. Нет, слишком сильный.
Там! Другой, слабее... но нет. Раненый.
Еще один... и он отшатнулся в ужасе, слишком хрупкий, чтобы быть помеченным.
— Еще, еще... — успокаивающе говорил он.
Там...
Роун заморгал. Он поднес руку ко рту, кашляя, и когда он убрал руку, ладонь была мокрой от крови.
— С тобой все в порядке? — спросила Бэнда.
Роун не ответил ей. Он начал идти к выходу, который вел из дома на улицу.
— Майор? — позвала Бэнда более настойчиво.
— Майор Роун? — сказал Каффран, вставая из укрытия за разбитым окном, чтобы догнать своего командира взвода.
— Отставить, солдат,— резко сказал Роун и снова кашлянул.
Снаружи, танковые снаряды от последней атаки Кровавого Пакта со свистом проносились мимо и ударяли по ближайшим фабрикам. Огнестрельное оружие трещало на открытой улице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лейр, разведчик третьего взвода, пригнувшись присматривал за дверью, и в смятении смотрел, как Роун проходил мимо него.
— Сэр!
— Уйди с дороги,— сказал Роун.
— Сэр! — крикнул Лейр, более настойчиво. — Вас там убьют за пять секунд, если вы высунете туда голову...
Он протянул руку, чтобы схватить за руку Роуна. Роун резко развернулся, кровь капала у него из носа. Его кулак врезался Лейру сбоку головы, и разведчик упал на землю.
Фейгор рванул вперед, перепрыгивая растянувшегося Лейра, и врезался в Роуна. Он опрокинул майора в дверном проеме, локтем заставив деревянную дверь открыться. Вражеский огонь, свирепый и непрекращающийся, обрушился на дверь и вокруг нее, наполнив воздух деревянными щепками и пылью.
Роун приземлился на спину. Лежа ничком, он лягнул обеими ногами так, что Фейгор отлетел, сложившись пополам, через комнату, а Роун резко поднялся на ноги. Каффран быстро подбежал сбоку, делая удар рукой, который Роун заблокировал поднятым предплечьем. Каффран нанес второй удар, который Роун отклонил открытой ладонью, и, уходя от третьего выпада в сторону, нанес удар солдату локтем в горло.
Каффран упал на четвереньки, задыхаясь. К этому времени Лейр был снова на ногах, делая хук в сторону головы Роуна. Роун схватил разведчика за запястье, и крутанул так сильно, что почти сломал его. Лейр закричал от боли и рухнул на колени. Фейгор, сжав кулаки вместе, ударил Роуна по шее.
Роун пошатнулся, кровь полетела у него из носа. Он ударил ногой назад, и Фейгор опять отлетел к стене, затем повернулся и шатаясь пошел к двери.
Бэнда опрокинула его на землю.
Она перевернула Роуна под собой и прижала свой серебряный клинок к его шее. В отчаянии, она смотрела ему в лицо.
— Элим! Элим! Какого гака ты пытаешься сделать?
Он посмотрел на нее, а затем обмяк, его расфокусированные глаза пытались сфокусироваться.
— Фес... — запнулся он.
Он встала с него, держа свой боевой нож поднятым, кончиком к нему. Роун поднялся, когда Каффран, Фейгор и Лейр снова приблизились.
Роун моргал, смотря на них.
— Кафф? Жесси Мюрт? Что за фес я только что делал...?
Нет! Слишком сильный. Слишком волевой. Слишком любим другими душами, которые выдернули его обратно.
Двойняшки расстроились. Они начали завывать и хныкать, и жужжание потекло из их открытых ртов.
— Шшшшш! — проворковал им Грех. — Будет другой. Найдите его. Найдите инструмент. Устремитесь. Успокаиваясь, они отправили свои разумы снова.
Вон там, один... нет, слишком взволнованный.
Другой... бесполезен, готовиться быть убитым Кровавым Пактом.
— Найдите одного, найдите одного... найдите того, кто будет служить и пометьте его. Заклеймите его целью. Сделайте его инструментом...
Разумы двойни внезапно остановились от толчка. На мгновение, Грех подумал, что ему придется начинаться все сначала, но затем он осознал, что они остановились, потому что нашли именно то, что они и искали.
Без сомнений.
Патер Грех улыбнулся. Через эмпатический контакт с карликами, он мог почувствовать вкус разума избранного инструмента. Это было очаровательно. Великолепно.
— Пометьте этого! — прошипел он, и маркировка началась.
Брин Майло укладывался спать. Его голова болела, и он устал так, как никогда прежде.
— Тебе нужно поспать,— сказала она.
Майло поднял взгляд. Он не был уверен, было ли это указанием или мнением. Он не мог говорить с ней.
— Я устал,— сказал он.
Саббат улыбнулась. — Мы все устали, Майло. Но это долго не продлится. Судьба приняла решение. Она идет.
Он подивился, имеет ли она ввиду тот ошеломительный штурм, который обрушился на их позиции на второй линии, но казалось, что она, по какой-то причине, вглядывается в небо.
