сам себе сказал я и встал.
Это была Лана Дель Рей. «Young & beautiful». И теперь я понял, почему мне стоило встать. Чтобы Маша видела меня. Она была почти недвижима, лишь покачивалась слегка, словно травинка, колышимая ветерком. Плавные и нежные движения рук придавали изящества этому чуду. Мы не отводили глаза друг от друга. Но вскоре песня кончилась, и Маша вновь сошла со сцены прямо в уборную.
— Это было…, — замялся, подбирая нужные слова, — просто восхитительно.
— Да. Она сильно переживала, что не сможет. Песня очень сложная, но она чувствовала, что спеть нужно именно её.
— Да…, — только и сказал я. Остальные выступления конечно прошли мимо меня. Я ждал медленного танца. Нашего танца. Ведущий объявил о том, что основная программа заканчивается. Через несколько мгновений будет объявлен последний танец. Мы с Машей встречаемся взглядами. Чувствую, как ноги каменеют, не в силах поднять меня с места.
— Ну что, твой звёздный час, рыцарь, — помогла мне справиться с волнением Наталья Игоревна.
— Да, мой звёздный час, — сказал я себе и направился к Маше. — Принцесса, соизволите ли Вы подарить верному Вам принцу танец?
— Принцесса высоко ценит преданность и любовь своего рыцаря, так что она соглашается на танец, — сказала Маша, и взяла мою руку. По нам скорее всего было видно, как тяжело даётся этот наигранный пафос. Мы кружили в самом центре зала, но Маше было тяжело даже смотреть на меня, поэтому она опустила взгляд. Я же свысока наблюдал за несвойственным ей смущением.
— Буду, — сказал я, разрушив непривычную тишину.
— Что? — спросила меня Маша, подняв голову.
— Я про песню. Там же поётся о том, будешь ли ты меня любить, когда я уже не буду так юна и красива. И я тебе говорю: буду. Всегда.
— Да, я просто… Просто я боюсь.
— Маш, я полюбил тебя не потому, что ты моложе меня. А потому что ты — это ты. И ты великолепна. И ты любишь меня.
— Да, я знаю. Просто я сегодня чуть не сошла с ума от чувств. Извини. Извини, что не могла даже посмотреть тебе в глаза.
— Всё хорошо. И бояться — это нормально. Все бояться.
— Даже ты?
— Особенно я.
— Боишься за меня?
— Не только. Боюсь потерять тебя. Боюсь потерять счастье. Боюсь, что проснусь, и всё это окажется сном, а жизнь снова будет серой, мрачной, депрессивной.
— Это не сон. Это реальная жизнь. Наша жизнь. И я всегда буду с тобой. Навеки.
— Да, навеки. Ну что, можно насладиться этим днём максимально сильно. Пойдём встречать рассвет?
— Вань, часть этих людей я возможно больше не увижу, — тихо сказала Маша и прижалась своей щекой к моей груди, — я бы хотела погулять со своими подругами. Ты не против?
— Конечно нет. Я и так украл тебя практически на весь выпускной. А это вроде не 14 февраля. В конце концов, это твой праздник. Оттянись как следует!
И вот Маша ушла гулять, встречать рассвет со своим классом. Наталья Игоревна предложила подвезти меня, но я отказался. По всему городу гуляли сотни, тысячи выпускников, так что я решил пройтись пешком. И всё для того, чтобы напомнить себе об этой приятной атмосфере праздника и ожидания новой жизни. Я помню это. Витавшие в воздухе мечты и надежды о поступлении в ВУЗ мечты, об успешной учёбе, о престижной работе, о счастье в конце концов. Помню и то, года пришли результаты по ЕГЭ. ВУЗ мечты накрылся медным тазом, а вместе с ним я похоронил и остальные свои надежды. Мой выпускной был последним моментом моей жизни, про который я могу сказать, что был счастлив. Последний до Маши, разумеется. Она всё перевернула. Теперь видятся перспективы обучения и в моём ВУЗе, а предложение Натальи Игоревны лишь укрепляет мою уверенность в том, что счастье моё будет связано не только лишь с Машей. Общечеловеческий успех будет дополнять блаженство жизни, которое я испытываю от нашей любви.
Глава 13
Где-то через неделю после выпускного, Наталья Игоревна пригласила меня к ним в гости.
— Маш, это ты предложила пригласить меня? — спросил я у девушки. Мы шли после свидания, и как раз направлялись к Маше домой.
— Нет, что ты, я не предлагала. Разве что намекнула…
— Ага, понятно. Хорошо. Как думаешь, она согласится?
— Надеюсь. К тому же ты нравишься моей маме.
— Да здесь одной симпатии мало будет. Тут ещё вопрос доверия.
— А ты что, не доверяешь моей маме?
— Эм…
— Да я пошутила! Расслабься. Мне кажется ма тебе доверяет.
— Но доверит ли дочь?
— Да успокойся. Ты же знаешь, я на твоей стороне, а вдвоём мы сумеем пролоббировать наш выбор.
— Ого, ты откуда такие словечки узнала?
— Эй, у меня же мама адвокат.
— Ну это да, но я просто не думал, что ты все эти термины запоминаешь, узнаёшь правильное значение, ну и так далее.
— А я и не узнаю. А что, это слово здесь не подходит?
— Да нет, вполне подходит.
— Ну что, готов? — спросила Маша, когда мы подошли к её дому.
— А ты? Ты же мне помогать вроде будешь.
— Так в том-то и дело, что лишь помогать. Основная тяжесть ляжет на твои плечи. Ну всё, пойдём.
— Знаешь, мне вспомнилась серия Губки Боба. Там он очень много раз говорил «я готов». Так вот и я сейчас также. Я готов, я готов, я готов. Фух, всё, я готов. Пошли!
Вечер проходил спокойно. Мы втроём мило сидели и беседовали. Обсуждали будущее Маши, планы на лето. И вот тут что-то стукнуло по моей ноге. Было нетрудно догадаться, что это была нога Маши.
— Так что, Ваня, ты поедешь домой? — спросила Наталья Игоревна.
— Ну, да, — робея сказал я.
— Понятно. А когда и насколько?
— Эм, если честно, — тихо начал говорить я. Но вновь незаметный для Натальи Игоревны удар намекал мне, что стоит себя вести решительнее, с чем я согласился. Так что я собрался с силами и выдал что есть, — я бы хотел, чтобы Маша поехала со мной. Познакомлю её с моими родителями. Там у нас здорово, честно. Есть дача, а рядом с ней хорошая речка. И Маша тоже хочет.
— Да, хочу. Мамуль, можно? — жалобно спросила Маша.
— Ох. Я боялась чего-то в этом роде. Это конечно не самое худшее, что могло произойти, но всё же. Когда Маша стала намекать на то, что нам стоит собраться втроём, я уж испугалась, что вы сообщите мне новость о беременности.
— Чт…, — попытался сказать я и поперхнулся, — нет,
