– Пусть господь смилостивится над вашими душами, – пробормотал Рамон, с грустью глядя на мертвых охоронцев. Затем перекрестил их, кивнул Голице и, развернувшись, заспешил за Глебом.
6
Вернувшись домой, они застали в горнице Хлопушу и невысокого худого паренька в дороготканой епанче без запояски. На столе горели сальные огарки, на воронце – плошка с жиром, дававшая вонючий свет. Хлопуша вскочил с лавки и, улыбаясь во весь рот, шагнул навстречу Глебу. Мальчишка тут же подорвался с места и хотел обогнать Хлопушу, но здоровяк поймал его рукой за ворот.
– Погодь, сорванец! – Затем снова взглянул на Глеба и виновато проговорил: – Прости, Первоход. Я встретил этого мальчонку при княжьем тереме. И, кажется, теперь он остался без…
– Первоход! – Вырвавшись из пальцев Хлопуши, Прошка бросился Глебу на шею. – Первоход, как я рад тебя видеть!
Глеб, нахмурившись, легонько погладил паренька по тощей спине.
– Ну будет. Будет. – Он мягко отстранил от себя мальца и взглянул толстяку Хлопуше в глаза. – Мы с Рамоном собираемся в Гиблое место. Если хочешь, идем с нами.
Румяные щеки верзилы слегка побелели. Толстые губы плотно сомкнулись. Несколько мгновений он молчал, глядя на Глеба недовольным и удивленным взглядом, потом сказал:
– Последний раз, когда я там был, темные твари едва не слопали меня. Я и сам люблю сытно поесть, но это не значит, что я согласен быть чьим-то обедом.
– Так что ты отвечаешь? – прямо спросил Глеб. – Да или нет?
Хлопуша вздохнул и, состроив скорбную физиономию, выдохнул:
– Да-а.
– Глеб, возьми и меня! – воскликнул Прошка.
Глеб посмотрел на него и произнес с необычайной серьезностью:
– Нет, Прохор. Ты еще мал.
– Возьми! – Худое лицо Прошки посуровело. – Или я сам увяжусь за вами, – яростно пообещал он. – Буду идти следом и прятаться, сроду меня не увидишь!
Глеб сдвинул брови:
– Должно быть, ты спятил, парень. Этот поход не для тебя. Да и мы оттуда вряд ли вернемся.
Прошка сжал кулаки.
– Не решай за меня, ходок. Мне уже пятнадцать лет, и я сам могу решить.
Глеб помолчал, кусая губы, потом спросил:
– Назови мне хоть одну причину, почему я должен взять тебя с собой.
Худое лицо паренька побелело от ярости, гнева и боли, и он с остервенением воскликнул:
– Эти твари убили купецкую дочку Млаву! Прямо у меня на глазах! Я видел, как ее убивали, но ничего не смог сделать!
Глеб взглянул на толмача.
– Что скажешь, Рамон? – тихо спросил он.
– Его причина кажется мне удовлетворительной, – ответил толмач.
Глеб перевел взгляд на Хлопушу:
– А ты что думаешь?
– Думаю, здесь ему все равно не выжить. Он так ненавидит лысых тварей, что они почуют это за версту.
Глеб посмотрел на Прошку и сухо сказал:
– Что ж, я возьму тебя. Но имей в виду: нянчиться мы с тобой не будем. Отстанешь от нас или подвернешь ногу, будешь выкручиваться сам. Понял?
– Понял, – отозвался Прошка. Усмехнулся и самонадеянно добавил: – Как-нибудь выкручусь.
* * *
– Первоход? – Кузнец Вакар был и обрадован, и удивлен. – Неужели это ты?
– Я. Впустишь нас в дом?
Кузнец чуть посторонился и кивнул:
– Входите!
Когда все четверо вошли в избу и Вакар закрыл за ними дверь на засов, Глеб представил ему своих друзей:
– Это Рамон, Хлопуша и Прошка. Хотя, быть может, ты их и так знаешь.
– Я их знаю, – сказал Вакар.
Он по очереди пожал спутникам Глеба руки. Потом воззрился на Глеба с усмешкой.
– А я думал, тебя сожрали твари.
– Я тоже так думал, – в тон ему ответил Глеб. – По крайней мере, ощущения были такие, будто меня уже переварили.
Вакар жестом указал гостям на лавки у стола. Они сели, и Глеб заговорил снова:
– У меня очень мало времени, Вакар, поэтому я сразу перейду к делу. Я пришел к тебе за помощью.
Кузнец нахмурился.
– Первоход, – хрипло начал он, – не знаю, смогу ли я тебе помочь. Эти твари пообещали не трогать меня, если я не стану высовываться.
– Я не заставляю тебя высовываться, – возразил Глеб. – Я пришел к тебе за оружием. Дай нам оружие, и мы тут же уйдем.
– Ты собрался воевать с ними? – вскинул косматые брови Вакар.
Глеб кивнул:
– Да.
– Но эти твари… они вовсе не такие безмозглые, Глеб. И они умеют умерять свой аппетит. Быть может, война не нужна? Быть может, мы научимся жить вместе?
– О чем ты говоришь, дядька Вакар! – возмущенно воскликнул Прошка. – Я видел, как по ночам они выволакивают людей из домов и разрывают их на куски!
– Только тех, кто пробует роптать, – хмуро возразил кузнец.
– И тех, на кого падает жребий, – спокойно добавил Рамон.
Глеб посмотрел на толмача удивленно:
– Жребий? Ты мне об этом не рассказывал.
– Каждый вечер Крысун бросает костяной жребий над огромной берестой, на которой начертан весь город. Дом, на который указывает жребий, подлежит разорению, а его жители… – Рамон осекся и с трудом договорил: – Его жители отправляются на обед к Крысуну, но не в качестве гостей, а в качестве закуски.
Глеб холодно посмотрел на Вакара.
– И ты по-прежнему будешь утверждать, что все не так уж и плохо?
– Могло быть и хуже, Глеб, – глухо отозвался кузнец. – Крысун жесток, однако он придерживается Соглашения и наказывает не только людей. Ведь и тварей, которые нарушили Соглашение, Крысун карает лютой смертью. Я сам видел, как по его приказу четырем уродам разорвали крючьями животы – за то лишь, что они самовольно убили и съели человека.
– «За то лишь»? – Глеб жестко прищурился. – Да что с тобой творится, Вакар? Может, ты еще этим тварям на верность присягнешь?
– Тебя здесь не было, Первоход, – повысил голос кузнец. – Ты не видел, с каким удовольствием горожане крушили то, что сами же и построили. Школы, больницы, мануфактуры… Они крушили и разоряли все это. Разоряли с таким остервенением, будто ты принес им не свет, а тьму, не избавление, а страшную напасть. Двух учителей они прибили к стене школы гвоздями. А болгарочку, которая обучала девочек домашним ремеслам, изнасиловали и потравили собаками. Перед тем как спалить больницу, они измазали ее стены дерьмом и объявили «нечистой». Оросительную систему, на которую ты потратил год, они сокрушили за три дня. Мне продолжать?
Глеб промолчал. Тогда Вакар горестно усмехнулся и сказал:
– Горожане, о которых ты так печешься, предали тебя. Из всего, что ты им дал, они оставили только пушки. Все остальное пошло на слом. Ты для них зло, Первоход. Они ненавидели тебя и приняли приход темных тварей как избавление.
Глеб покачал головой и негромко произнес:
– Это не так.
– Это так! – возразил кузнец.
Глеб вздохнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
