Лотар тоже встал. Они прошли в дальний угол зала. Дро откинул крышку старого и вместительного сундука и стал резво, как терьер, рыться в нем. Добравшись почти до самого дна, он вдруг произнес:
– Ага, вот он. Или оно, не знаю даже, как это называется.
Лотар заглянул через плечо хозяина. Среди каких-то старых мешочков, набитых неизвестно чем, и старых латных приспособлений лежал самый изысканный вакизаши, какой Лотар когда-либо видел. Длина его клинка, как и положено, была девятнадцать дюймов, а рукоять, сделанная из кожи акулы или восточного морского дракона, чтобы не скользила в кулаке, даже если окажется в крови, вмещала два кулака с четвертью. Лотар придержал дыхание от восхищения.
– Ну вот, я так и подумал, что тебе понравится. Если ты объяснишь мне, что это такое, я буду считать, что сделал сегодня вечером именно то, что должен.
– Ты разве не знаешь? – удивился Лотар.
– Мне это кажется мечом-недомерком. А тебе?
– Это вакизаши, леворучный меч, который очень часто выковывают в паре с главным мечом.
– Ну, главный меч, как я понимаю, у тебя уже есть. Так что…
– Мечи не просто должны быть рядом. Они должны совпадать, чтобы между ними не возникала вражда, и, конечно, должны легко меняться местами.
– Таких хитростей я даже не подозревал в этих железках.
– Железках? Ты, бывший наемник, можешь так говорить об оружии?
Дро взмахнул рукой, как бы обводя стены всего зала, потом пошел, переваливаясь, к низкому столику возле камина, где оставил свою кружку.
– Что здесь выдает или хотя бы намекает о любви к оружию, Лотар? Мне кажется – ничего. И это правда.
Желтоголовый вдруг понял, что меч, который он видел перед собой, не просто клинок высшей пробы. В нем было что-то такое же, что заставило Лотара в свое время выбрать Гвинед. Это что-то было направлено против всего зла в мире, против колдовства темных сил. И еще – это происходило из того же источника, что и способность Гвинеда не поддаваться никакой магии, оставаться свободным от любых заклятий – просто честно и правдиво служить тому, кто хочет одолеть зло.
Кроме того, даже сквозь ножны Лотар чувствовал, что это очень древнее оружие. Не менее древнее, чем его Гвинед, и пережившее так много боев и побед, что только диву приходилось даваться, как он сохранился – не сломался, не истерся, не истаял под действием ржавчины, времени и людской невнимательности.
– Ты, кажется, его даже не чистил последние годы.
– Не последние годы, а все годы, что он у меня тут валялся. Если хочешь – он твой. И можешь чистить его сколько угодно. Я предпочитаю камин, мятное пиво и удобные стулья. – Дро улыбнулся, но теперь в его глазах Лотар прочитал легкое напряжение, хотя и неизвестно, чем продиктованное.
– Это роскошный подарок, Дро. Он не может быть просто подарком.
– Может, если он в свое время достался мне по дешевке. Кроме того, я никогда не знал, что с ним делать. Так что бери – и будем считать, что я подлизываюсь, выгораживая Клу.
Лотар взял в руки меч, вытащил дюйма два стали и сразу же увидел древний и очень сильный иероглиф. Когда-то существовала даже легенда, что это было первое слово, подаренное Демиургом человеку, – Акиф. Лотар поклонился иероглифу и клинку. Потом сунул его себе за пояс. Странное дело, Гвинед вовсе не был этим рассержен, хотя, сколько у Лотара прежде ни было кинжалов, он ссорился со всеми, пусть и не всегда явно.
Дро следил за ним, но глаза толстяка превратились в узенькие щелочки, и в них ничего нельзя было прочесть. Заметив, что Лотар за ним наблюдает, он нехотя, почти сонно пробормотал:
– Ты странный парень, Лотар. Ну, да это не мое дело. И я рад, что мы поладили. Думаю, со временем мы поладим еще больше. А когда у тебя не останется зла на наших жителей, ты уедешь спокойно.
Вообще-то можно было и отправляться в свою комнату, но кое-что еще хотелось выяснить.
– Дро, ты сказал, тебе навязал этот клинок восточник. Каким он был?
– Просто восточник, для меня они все на одно лицо. Он приплыл на попутном корабле, прожил на острове две недели, не больше, и отправился дальше. Мне показалось, он что-то искал у нас, а нашел ли – не знаю.
– Почему он пришел к тебе?
– Он узнал, что я покупаю книги, и пришел что-то продать. На самом деле, как выяснилось, он хотел узнать, нет ли у меня в библиотеке какого-нибудь интересного манускрипта, который можно купить за треть цены. Узнав, что я ничего продавать не намерен, он порылся немного в библиотеке, подарил эту штуку в уплату за беспокойство и исчез – уплыл торговать куда-то дальше.
– Ты сказал, что он продал тебе Акиф по дешевке.
– Что? А, ты так назвал этот кривой кинжал…
– Это не кинжал, это вакизаши. Между двумя этими понятиями такая же разница, как между свечкой и костром.
– Хорошо, пусть так и будет. – Теперь Лотару показалось, что Дро действительно пьян и ему в самом деле пора на боковую. – Я не помню, сколько заплатил за эту штуку, потому что клинки у нас нельзя дарить, но сколько бы ни заплатил – это был подарок. Даже мне, лопуху по части оружия, ясно – это довольно дорогая штука. Знаешь, – он поднялся и пошел к двери зала, – пожалуй, я на сегодня готов. Спокойной ночи.
Лотар послушал, как в коридоре Дро кому-то о чем-то сказал мирным, ленивым тоном, потом его шаги затихли. Но за дверью был кто-то еще, хотя Лотар никак не мог определить, кто именно.
Потом дверь открылась, и в зал вошла Жарна. Она была в мягком платье из плотного, очень красивого льна и казалась такой чистой и спокойной, словно жила в ином мире, не в том, который знал Лотар. На ее лице не было и тени смущения. Лотар почувствовал, что стоит очень прямо.
– Я ищу Бетию. Ее не было с вами, пока вы говорили с отцом, сэр Лотар?
– Нет, я не видел ее с тех пор, как мы все вместе пришли в ваш замок, Жарна.
Оттого, что он назвал ее по имени, она стала ему понятнее. Странно, но Лотару даже не нужно было напрягать свое магическое видение, чтобы разобраться, какой она была – мирной и очень ласковой ко всему, что оказывалось поблизости. Добро и любовь – вот что было в ее душе, и она лишь ждала, когда эти природные силы вырастут в ней настолько, что обнимут весь мир.
– Ну, тогда мне придется подниматься на ее башню, наверное.
– Башню?
– Она часами в любую погоду и в любое время суток стоит на верхушке наблюдательной башни. Уж не знаю, что там может ее привлекать? Теперь мне придется подниматься по шестидесяти трем ступенькам на самый верх, чтобы увести ее спать.
– Я могу пойти с тобой, Жарна?
– Конечно, только это не очень интересное путешествие.
Они вышли в коридор. После ярко освещенного зала тут царил полумрак.
Они прошли десяток шагов рядом. Лотар чувствовал, что эта девушка каким-то магическим способом, в котором, однако, не было вовсе никакой магии, притягивает к себе его внимание.
