— Удивительно, что остались хоть какие-то волки, в которых еще можно стрелять, — сказал Пьер и прислушался. — Де Бютерн объявил им войну от имени короля.
— Плохо то, что де Бютерн тоже считает эту местность берлогой бестии, — возразил Жан, поворачиваясь к Антуану, который, накрыв лицо треуголкой, растянулся подремать. — Твои дела его привлекают.
— Мои дела? Пьер виноват не-меньше меня, — глухо ответил он.
Жан и Пьер почувствовали, что при этом он усмехается. Его все меньше заботило, что он жестоко калечил и убивал людей.
В ярости Жан сбил с него треуголку.
— Мы пожертвуем Сюрту.
— Что? — Антуан вскочил, глаза у него блистали.
— Это лучшее объяснение удовлетворит де Бютерна. Мы дадим ему бестию, которую и без того все подозревают. — Жан давно уже обдумал этот шаг. — После я увезу тебя, пока мы не прикончим истинную виновницу наших бед.
— Никто из вас двоих и пальцем Сюрту не тронет, — прорычал Антуан. — Я этого не допущу. Он не будет козлом отпущения.
Приближающийся топот копыт заставил всех троих поднять головы. С запада к их наблюдательному пункту приближался всадник. Жан впервые видел вблизи этого человека: Жан-Франсуа-Шарль, граф де Моранжье, тридцати шести лет от роду, недурной наружности и всегда одевающийся богато. Это был сын старого графа, который, в отличие от своего отпрыска, пользовался большим уважением.
Жан знал, что молодой граф служил в войсках и был бесславно уволен в отставку. С тех пор он не упускал случая навлечь своим поведением позор на доброе имя своей семьи. Женщины, азартные игры, временами — дуэли, если у него было на то настроение.
И, тем не менее, он стащил шляпу перед человеком значительно моложе себя.
— Bonjour, seigneur[23].
Де Моранжье в модной треуголке поверх белого парика только небрежно кивнул леснику, мушкет он держал через плечо.
— Доброго вам дня, месье. Вам сопутствовал успех?
Антуан усмехнулся ему как старому знакомому, точно аристократ был его собутыльником.
— Нет, господин.
Антуан громко свистнул, и из кустов сосем рядом с графом вылетел Сюрту.
У Жана перехватило дыханье. Обычно мастифф всех и вся за исключением хозяина считал угрозой, на которую с радостью бросался. Но, к немалому удивлению лесника, на сей раз он даже не залаял, даже напротив, мирно сел рядом с валуном и принялся чесать задней лапой за ухом.
— Жаль, жаль, — с наигранным сожалением отозвался де Моранжье. — Значит, чудо-охотник короля снова оплошал. Это, несомненно, заинтересует двор. Местные по-прежнему умирают, покусанные бестией, которая тем временем даже начала стаскивать со своих жертв одежду и разбрасывать ее вдоль дороги. Если хотите знать мое мнение, мы охотимся не на волка, а на демона. — Он поднял голову, его взгляд устремился на склоны Моншове. — Сдается, на сегодня охота закончена, месье.
Проследив взгляд графа, Жан увидел, что загонщики спускаются с каменистых лугов. С собой они тащили двух тощих волков: невелик улов и крестьян не успокоит.
— Мсье Шастель, — любезно обратился де Моранжье к Антуану, — будьте так добры, привезите мне в ближайшие дни несколько ваших щенков в мой замок Вильефор. Мне снова нужны сколько-нибудь годные псы.
— Охотно, господин. — Казалось, ничто не может стереть ухмылки с лица Антуана.
— Прекрасно. — Де Моранжье развернул лошадь. — Передайте от меня привет де Бютерну. Я не стану дожидаться конца охоты, у меня есть дела поважнее, чем гонять породистого жеребца по кишащим клещами зарослям дрока, портить камзол и стрелять по исхудалым волкам. — Он поднял руку. — Au revoir, messieurs[24].
Они приподняли шляпы. Когда граф был уже вне пределов слышимости, Пьер уставился на брата.
— Какие у тебя дела с графом?
— Я поставляю ему собак, — небрежно ответил тот и, съехав спиной по валуну, закрыл глаза. — Он умеет ценить их достоинства.
Жан подозревал, что устраивал с собаками граф.
— Собаки для боев и пари, верно?
— А что в том дурного? Я развожу самых лучших. — Он указал носком сапога на Сюрту. — Все его потомки побеждали. Граф хочет взять меня с собой в Париж. Там я с моими собаками смогу заработать кучу денег, а не получать нищенскую зарплату от маркиза за то, что присматриваю за его лесом.
Снова послышался стук копыт, опять приближались всадники, но на сей раз с другой стороны. В нескольких шагах от Шастелей из небольшого леска на узкую тропу выехали двое мужчин из отряда де Бютерна. Жан сразу их узнал: это были те самые, которые едва не начали потасовку в Согю. Тем временем он уже узнал их имена. Меньший откликался на имя Лашене и был охотником герцога Орлеанского, второго звали Пелиссье, и он служил в королевской гвардии.
Сюрту угрожающе заворчал, лошади остановились.
Открыв глаза, Антуан поднял голову.
— А, смотрите-ка, — пробормотал он, потом огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. — Словно по вызову явились, чтобы получить головомойку. — Он глянул на мастиффа. — Стеречь, Сюрту! — прошипел он, и пес обнажил огромные зубы, которых не постыдилась бы и бестия.
— Ты с ума сошел? — Спрыгнув со скалы, Пьер схватил мастиффа за ошейник. — Я его подержу, месье, — крикнул он всадникам. — Можете проезжать.
— Вы уверены? — пожелал убедиться Лашене.
— Да, — крикнул ему Пьер, — с вами ничего не случится.
Первым двинулся Пелиссье. Но через десять шагов копыта его коня вдруг стали уходить в песок. Конь тут же заволновался и попытался сбежать из зыбучей трясины. Он дал свечу и сбросил Пелиссье, который, пробив мягкую поверхность, тут же провалился по пояс.
— Трясина, — расхохотался Антуан и захлопал в ладоши. — Это было превосходно, Пьер! Просто замечательно!.
— Я не знал, что она тут, — растерянно ответил брат и посмотрел на отца.
Сидя на камне, тот смотрел, как гвардеец погружается все глубже и глубже. Топь затянула его почти по грудь. Лашене не решался подойти ближе и не знал, как помочь другу.
Жану это нравилось. Конечно же, он сейчас придет на помощь обоим, но пусть сперва заплатят за свои слова в кабаке.
— Надо было лучше смотреть на дорогу! — крикнул он.
— Ваш сын сказал, можно ехать! — вне себя крикнул Пелиссье.
Лашене отломал длинный сук, который протянул гвардейцу.
— Я говорил про собаку, — попытался защититься Пьер и с удивлением воззрился на отца, который как будто не собирался двинуться с места. — В чем дело? Ты будешь смотреть, как тонет человек?
— Еще как! — пронзительно взвизгнул Антуан, сгибаясь от смеха. — Пусть он утонет в болоте! Вот что бывает, когда не знаешь местность, вы, горлопаны. — Он соскользнул с камня. — Итак, малыш! Не слишком дергайся, иначе болото стащит с тебя штаны, как и положено шлюхе!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
