Сильвия придвинулась к Тому, прижалась всем телом к его спине и обняла его. Она чувствовала, как он успокаивается. Странно, ничто раньше не давало Сильвии повода чувствовать себя столь сильной, как осознание того, что она способна доставить удовольствие этому человеку.
– Давай спать.
Том через плечо взглянул на Сильвию.
– Останешься со мной?
Она кивнула.
Том лег, приподняв для нее одеяло, и обнял. Сильвия позволила себе заснуть только после того, как заснул Том.
Том проснулся счастливым. Нежная ладонь скользила по его бедру, шлейф мягких шелковистых волос струился по животу.
– Сильвия? – сонно пробормотал Том.
Он приоткрыл глаза, но не увидел ее рядом.
– Доброе утр… О Господи!
– Доброе утро тебе, – ответила Сильвия откуда-то из-под одеяла и рассмеялась. Ее язык скользнул вдоль его ствола, отчего тот сразу же пробудился.
Том лишь застонал в ответ.
Она снова засмеялась, и волна ее дыхания окатила самую чувствительную часть его естества. Сильвия медленно погружала в рот возбужденный орган. Том откинул покрывавшее их одеяло. Ему хотелось все видеть.
Том с готовностью отдавался изыскам ее рта и ласкам искусных рук, окончательно отогнавших остатки сна и с каждым мгновением приближающих его к неизбежно сладостной разрядке.
Он схватил Сильвию за волосы, чтобы остановить.
– Сильвия, я хочу тебя!
Сильвия подняла лицо и, увидев его глаза, приникла к его телу.
Они лежали лицом друг к другу. Том мог целовать ее, чувствовать движение ее грудей своей грудью и видеть ее разрумянившиеся щеки. И глаза! Прекрасные глаза с отяжелевшими от наслаждения веками, темными ресницами. Том гладил ладонями шелк кожи ее изящной спины, ее ноги, перебирал пальцами волосы. Их губы то и дело сливались в коротких нежных поцелуях. Они бормотали всякую малопонятную чушь, ласковые слова и стонали от наслаждения.
Тому показалось, что он услышал, как губы Сильвии произнесли:
– Je t'aime…[7]
– Скажи это снова, – потребовал он шепотом. Сильвия не выполнила его просьбу. Она только произнесла его имя, когда наступил самый сладостный миг.
Глава 15
Сильвия быстро надела платье, пригладила волосы и кое-как, с помощью Тома, собрала их в узел. Присев на край кровати, она наблюдала за тем, как Том одевается. Она внимательно следила за каждым его движением: как он застегивает штаны, как завязывает галстук – словно сам процесс одевания был каким-то удивительным и новым для нее действием.
Заметив, что она наблюдает за ним, Том замер, улыбнулся и присел рядом с ней. У Сильвии перехватило дыхание. Она ощутила в груди некое острое чувство, похожее на радость.
Том положил ладонь ей на затылок и стал перебирать пряди волос. Он посмотрел на нее серебристыми задумчивыми глазами и поцеловал. Поцелуй был продолжительным и чувственным.
Вот так начался их новый день – просто с поцелуя.
Сильвия первой вышла из комнаты. Улыбнувшись Тому на прощание, она отправилась на репетицию. Том шел в библиотеку. Или куда-то еще… Об этом Сильвия его не спросила.
Можно ли было догадаться, глядя на Сильвию, что она провела ночь в объятиях Тома Шонесси? Ни одна из девушек, находившихся в этот час в уборной, не была девственницей. Заметили ли они синеву под глазами и опухшие от поцелуев губы? Догадываются ли, что ее глаза смотрят на них, но видят перед собой события минувшей ночи, которые кажутся Сильвии невероятным сном?
Девушки, как обычно, болтали, переодеваясь в наряды морских нимф, и, похоже, никто из них не обратил внимания на то, что Сильвия, войдя, не сказала ни слова.
– Привет всем!
Голос от двери прозвучал негромко, но смех и разговоры в уборной мгновенно смолкли. Девушки повернулись к двери. Даже по стандартам «Белой лилии» стоявшая на пороге девушка была красавицей. Белокурые волосы с серебристым отливом обрамляли ее лицо, несколько завитков спускались на щеки и лоб. Россыпь бледных веснушек оживляла нос и скулы. Огромные, как у лани, золотистые, оттенка бренди, глаза. На ней была дорогая и идеально подобранных оттенков одежда хорошего пошива. Шляпка, отделанная красно-коричневой лентой, завязана под подбородком.
Но всеобщее внимание привлекла не столько девушка, сколько маленький сверток, который она держала в руках.
Из свертка выглядывали розовые кулачки и раздавался мяукающий звук.
Атмосфера артистической уборной мгновенно наполнилась общим любопытством.
– У него рыжие волосы?
Сильвии стало не по себе. Китти. Очевидно, это была Китти, фаворитка Тома. Таинственно исчезнувшая девушка. И вот сейчас она стоит в дверях.
И держит в руках ребенка.
– Китти! – Роуз первая бросилась к девушке и поцеловала ее. – Какой славный малыш! И ты выглядишь славно. Мы соскучились.
– Это мальчик. – Китти с гордостью смотрела на сверток. – Сильный и голосистый. Он только что проснулся.
Китти ласково улыбнулась малышу и зацокала языком.
– Ты назвала его Том? Ой! – Соседка толкнула Роуз в бок.
Китти мечтательно подняла глаза.
– Мне надо было это сделать. – Она снова с какой-то загадочной улыбкой взглянула на малыша.
Роуз заглянула в сверток.
– У него совсем нет волос, – многозначительно объявила она всем.
Китти, казалось, не замечала, какое волнение среди бывших подруг вызвало ее появление. Она словно была защищена материнством. Все, что не беспокоило ее младенца, ее тоже не волновало.
– Так как же его зовут? – спросила Роуз. Китти подняла глаза и озорно улыбнулась:
– Генерал.
Все дружно рассмеялись, Китти – громче и веселее всех, что стало причиной протеста малыша. Глаза Китти так сияли, что стало ясно: она не просто красива, она – уникальна.
Сильвию охватил страх. Фаворитка Тома.
Сильвия вспомнила об игрушечной лошадке в кабинете Тома. Она заметила, что лошадка исчезла.
– Я просто хотела повидать вас всех. Подумала, а вдруг вы беспокоитесь обо мне? Мы живем отлично.
Это прозвучало как вызов. А визит больше был похож на окончательное прощание. И не приходилось сомневаться, что это так и есть. Вероятно, Китти пришла для того, чтобы взглянуть на свою прошлую жизнь. Или чтобы доказать нечто всем присутствующим в этой комнате. А возможно, и самой себе.
Поболтав немного, Китти ушла.
– Кто-нибудь, спросите ее.
– Она не скажет, она такая. Об этом ни гугу.
– А ты спроси: она в Кенте живет? Давай, давай, иди!
– Иди сама.
Как сквозь сон Сильвия слышала оживленное щебетание девушек.
Она вдруг заметила, как побледнела Молли, единственная из всех, хранившая молчание.
Секс, сказал как-то Том Шонесси. Это о том, что касалось «Белой лилии», о том, чем она знаменита. То, чем она и Том отметили вместе эту ночь и это утро. Том не мог ее предать хотя бы потому, что он ей ничего не обещал. Она получила удовольствие, доставила удовольствие ему. Должно быть, это и есть цена: тяжкое ощущение внутри, лед в глубине души. Причину этого Сильвия объяснить не может.
