Ротт снова вздохнул, очень печально.
– Это я всё понимал, – повторил он. – Ну так что ж? Дита мне хорошей женой стала, я рад был, что на ней женился. Хозяйка хорошая, в работе мне помогала… Детки, опять же…
Он умолк.
«А за работу ты ей, конечно, не платил, – хмыкнула я. – Очень удобно. Выгодная сделка, надо сказать. Приданое за Дитой было, и немалое – ее золотые руки. Так что ты не прогадал, отнюдь!»
– Все ясно, господин Ротт, – сказала я. – Дома вы будете, я так полагаю, ближе к вечеру? Тогда и я загляну, побеседую с вашими слугами. Подруг Диты пока трогать не стану, а там поглядим…
С этими словами я распрощалась и удалилась, не забывая громко восхищаться обходительностью и любезностью господина Ротта, согласившегося пошить мне наряд.
До вечера времени оставалось предостаточно, и я решила отобедать у папаши Власия, а заодно поднабраться свежих городских сплетен и слухов. Глядишь, и про вороного вейрена мелькнет что-нибудь…
– Госпожа Нарен! – Папаша Власий на этот раз встретил меня лично, видимо, уличные мальчишки доложили о моем приближении. У него был прикормлен целый выводок этой братии. – Какими судьбами?
– Да так, – улыбнулась я. – Дай, думаю, заеду, проведаю…
– И то! – папаша Власий воздел толстенный указательный палец. – А то я уж думал, позабыли вы старика… Идемте, идемте, госпожа Нарен, сегодня у нас такое готовят – пальчики оближете!
Готовили у Власия всегда преотменно, а уж для дорогих гостей – тем более. Признаюсь, я действительно была близка к тому, чтобы начать облизывать пальцы, но от этого меня удержали остатки воспитанности. За обедом я рассказала благодарно слушающему Власию о неожиданной встрече с родственником его пекаря (уж не знаю, бывшего или и ныне работающего), тот поохал, мы сошлись на том, что мир все-таки невероятно тесен – куда ни плюнь, попадешь или в знакомого, или в знакомого знакомого, – и перешли к делу.
– Это первое, – сказала я, изложив историю с вороным вейреном. – Если вдруг какие слухи дойдут, уж не сочтите за труд, Власий…
– Да что вы, госпожа Нарен! – обиделся он. – Какой тут труд… Хм… Не слыхал прежде ничего. Вот насчет вчерашнего дня судачили, будто какой-то вороной на Белокаменной чуть всех не потоптал. Ваш?
– Мой, – хмыкнула я. – Но это я своими глазами видела. Ах да, Власий… Если еще будут поминать кого-то, кто дурно с лошадьми обращается, обратите внимание.
Я вкратце описала ему, какие повреждения обнаружились у жеребца.
– Знаете что, госпожа Нарен, – сказал папаша Власий задумчиво, разглаживая бороду на две стороны. Это всегда служило у него признаком бурной мыслительной деятельности. – А ведь похоже на то, как лошадей для бегов школят…
– Это как? – заинтересовалась я.
– Да просто, – ответил папаша Власий. – Приучат лошадку пугаться чего-нибудь, например, укола в шею. Вот побежали коняшки, кто-нибудь из неприметного места колючкой из трубки и плюнет, это несложно, если умеючи. Или даже сам наездник в перчатке иголку спрячет. И всё, конь на дыбы, из забега вышел. И, главное, ладно, если сам вышел, так он же может и других выбить, особенно если кучно скачут… Смекаете?
– А то! – усмехнулась я. – На бегах большие деньги крутятся, а так можно от фаворита избавиться, если надо. Но для этого нужно, чтобы такая вот обученная лошадь могла его как минимум догнать, а лучше идти вровень!
– Так кляч на такое дело и не ставят, – хмыкнул папаша Власий и положил мне добавки. – Вы ж говорите, вейрен, а они быстрые…
– И как это делают? Учат, то есть? – спросила я, окидывая взглядом тарелки. Радушие папаши Власия поистине не знало границ. Этак я на лошадь взгромоздиться не смогу!
– Ну как… Если совсем по-простому, то битьем, – ответил он. – Уколют – бьют, уколют – бьют. Бедолага и привыкнет: раз укололи, значит, сейчас больно будет, надо ноги делать… Ну там всякие приемы есть, я всех-то не знаю. А еще… – он помолчал. – Бывало, что таких лошадей разным знатным людям продавали.
– Понятно… – процедила я.
В самом деле, ясно. Новый хозяин садится на красавца коня, отправляется на прогулку или там на охоту, а по дороге лошадь пугается невесть чего и хозяина сбрасывает. Хорошо, если просто покалечит, а если насмерть?.. Как способ убийства, конечно, ненадежно, но теоретически сработать может. Особенно, если лошадь будет панически пугаться определенного раздражителя: тогда ее поди уйми! А если еще и наездник не из самых лучших, так, покрасоваться в седло сел, то ему несдобровать…
Но что же получается тут? Вороного измордовали до крайности. Шея исколота – может, пытались сперва приучить к этому раздражителю? Не вышло, перешли на магию – недаром же он так пугается даже малейшего ее проявления! Нет, ранки совсем свежие… Или дрессировали сразу на два случая – вдруг не будет возможности уколоть лошадь или, наоборот, воспользоваться магией? «Не нравится мне все это, – сказала я себе. – Что, если этот красавец предназначался какому-нибудь магу? Из придворных? Они ведь задействуют магию почти постоянно, особенно когда сопровождают членов королевской семьи… Простенькое заклятие – и конь взбесится. Положим, его усмирят, хозяин, возможно, останется цел, но на некоторое время воцарится неразбериха. И как знать, кто и каким образом ею воспользуется! – я поморщилась. – Совсем здорово. А может… Может, коня обучали пугаться сразу двух раздражителей потому, что не знали, кому удастся его всучить? И окажется ли рядом маг? Тьфу, пропасть! Надо Лауриню сказать, это по его части. Пускай вспоминает, кто из придворных на красивых лошадей падок… – я усмехнулась. – Боюсь, что каждый второй, если не каждый первый! Но ладно, это позже…»
– Задали вы мне задачку, Власий, – произнесла я вслух. – Но с этим я еще поработаю. А вот второе: если вдруг случится услышать о такой женщине, – я описала приметы Диты Ротт, – тоже дайте знать. Еще особенность у нее – заикается немного, а если волнуется, то сильно. Это я на тот случай, если внешность она сама изменила или ей помогли. Волосы-то перекрасить можно, а заикание никуда не денется. Почему его не смогли вылечить, не знаю, но примета верная.
– Поспрошаю, – пообещал папаша Власий, и я не сомневалась – непременно «поспрошает».
– Ну, тогда спасибо за обед, за ласку, Власий… – Я поднялась.
– Уж заглядывайте, не забывайте старика, госпожа Нарен, – попросил папаша Власий.
– Загляну непременно, – пообещала я, и мы распрощались.
Так… Похоже, я действительно повесила себе на шею еще одно дело, и оно будет посерьезнее пропавшей жены портного! Но тут ничего не попишешь, придется заниматься ими одновременно. Ну да не впервой…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
