легко поднял меня вверх, крепко держа за талию двумя руками. А я наслаждалась теплом и свободой, которые ощущала, находясь в его объятиях.
— Нам надо поговорить, — сдавленно прошептала я, когда он медленно опустил меня на пол, и мы вновь закружились по залу.
Вторя нам, над головой кружились крохотные лепестки цветов. Они падали с потолка и складывались в легкий ковер под ногами.
— Хорошо, — спокойно отозвался он.
И это его спокойствие меня жутко задело. Стало до слез обидно. Да, прогнав его, я поступила плохо, но это не повод так меня изводить. Или повод? Я совсем запуталась. Столько лет держала себя в ледяном панцире, боясь показать хоть каплю эмоций, а теперь задыхалась в них, не в силах совладать.
«Но я не гордая… уже не гордая. Могу и извиниться».
— Я виновата.
— И я не лучше, Ирэн, — вздохнул Рейнер и вновь ловко опустил меня на пол.
Да так, что слегка закружилась голова, и уже в который раз сбилось дыхание.
Впрочем, мне значительно полегчало. И вовсе не от головокружительного пируэта, а от его слов и голоса… тона, которым зимородок это произнес. Он не злился, не обижался, просто как и я устал от ситуации. Только у меня имелось преимущество. Я знала причины, а он мучился в неведении.
— Давай сбежим, — предложила я, когда мы вновь закружились по залу.
Здесь находилось столько народа, а я все равно не могла избавиться от ощущения, будто мы одни в целом мире, танцуем в абсолютно пустом зале. Нет других пар, с которыми в любой момент можно столкнуться. Нет любопытных глаз, которые следят за нами. И этих едва слышных шепотков тоже не существует.
— Прямо сейчас?
Рейнер слегка склонил голову набок, пытливо уставившись мне в лицо.
— Да. Прямо сейчас.
Как бы ни был красив этот танец, какие бы положительные эмоции я сейчас ни испытывала, но ждать больше не могла. И без того столько времени потеряла.
— Хорошо, — с неожиданной легкостью согласился он.
Не разрывая объятий и не прекращая танца, Рейнер ловко провел меня через один зал в другой, а оттуда к лестнице. Сбегала по ступенькам я уже самостоятельно. Подхватив подол платья, чтобы не упасть.
На небольшой площадке у выхода я остановилась и принялась осматриваться по сторонам в поисках укромного места, чтобы поговорить без свидетелей. Честно говоря, я совсем забыла, где мы с Кристой оставили зимнюю обувь и пальто с шарфами и шапками.
Зато Рейнер явно присутствовал здесь не впервые и превосходно ориентировался в пространстве. Пока я вертела головой, он подхватил под локоток, быстро поздоровался с проходившим мимо мужчиной, который бросил на нас любопытный взгляд, но ничего не сказал, и потянул меня куда-то в сторону. Зачем я не поняла, поскольку перед нами находилась стена.
Выяснилось, что я просто не заметила скрытую дверь. Увидела ее, лишь когда Рейнер протянул руку и нащупал ручку. Створка распахнулась, и я юркнула вперед. Над головой тут же вспыхнул неяркий свет. Мы оказались в небольшой комнатке без окон с диванчиком, столом и шкафчиком, заставленным различными книгами, среди которых преобладали весьма объемные фолианты. Рейнер осторожно прикрыл дверь, но на замок запирать не стал, после чего медленно повернулся ко мне.
Я разом позабыла все заготовленные слова, объяснения и мольбы о прощении. Голова стала пустой, словно воздушный шарик. И сердце забилось так, что я едва не оглохла.
— Я видела Кея, — решила начать с самого очевидного.
Рейнер кивнул.
— Он сказал, что ты был ранен, но тебя вылечили дикари, — продолжила я.
Снова кивок.
— Это из-за меня? — На этот раз до конца совладать с голосом не получилось. Он сорвался, обнажая эмоции и страхи.
— А как ты связана с прорывом завесы и тварями другого мира? — спокойно поинтересовался Рейнер, равнодушно пожав плечами.
— Кей говорит, что эти дни ты был сам не свой. Не жалел себя, бросался в самое пекло, словно искал неприятностей.
— Тебе стоит меньше слушать Десмонда. Как будто не знаешь, какой он болтун и насколько любит преувеличивать.
Только вот я успела заметить боль и досаду, промелькнувшие в глазах Рейнера, прежде чем он отвел их в сторону.
— Прости меня, — выдохнула я и попятилась назад, пока не уперлась в диванчик.
Медленно опустившись на мягкое сидение, нервно сжала руки на коленях.
— Ирэн…
— Знаешь, я в полной мере ощутила, что значит это твое Единение. Смеяться больше не буду. Как и отрицать его.
— Ирэн, — вновь мягко позвал Рейнер. Немного помедлив, он подошел ближе, сел рядом и накрыл ладонью мои дрожащие руки. — Послушай, не стоит себя винить…
— Подожди. Я должна… мне надо кое в чем признаться. — Я судорожно вздохнула. — Будет правильно, если я тебе расскажу о… — еще один вздох, больше похожий на стон, — о моем прошлом. Все не могу, но… в общих чертах.
— Хорошо.
И тишина.
— Не знаю, с чего начать, — после небольшой паузы прошептала я, чувствуя себя неимоверно глупо.
— Например, можешь начать со своего имени, — помедлив, предложил Рейнер. — Настоящего имени.
«Имени. Если бы это было так просто! Ну вот, первый вопрос и я уже готова солгать. Хотя… есть один вариант».
Глава 20
— Дома меня называли Эда, — произнесла я.
— Эда, — повторил Рейнер.
Я ждала, когда он спросит полное имя. Ждала и боялась, отдавая себе отчет в том, что как раз его открыть не смогу. И тогда хрупкое доверие, что возникло сейчас, рухнет.
— Красиво. И необычно. Наверное, мне не стоит пока привыкать к твоему настоящему имени, Эда… чтобы не выдать тебя случайно.
Не передать словами, как приятно и больно было слышать данное при рождении имя. Почти пять лет никто меня так не называл. Я опасалась даже мысленно обращаться к себе таким образом. И теперь спустя столько лет именно Рейнер назвал меня Эдой.
— Ты уже знаешь, что я скрываюсь. И довольно долго.
— Насколько долго?
— Почти пять лет.
— Сколько тебе было… тогда?
— Шестнадцать. Мой шестнадцатый день рождения, — прошептала я, старательно прогоняя мысли о празднике, который стал началом конца.
— Совсем ребенок.
— Ребенок? Смотря для чего, — горько усмехнулась я, глядя перед собой. — Я родилась в герцогстве. Ты ведь уже догадался. С шестнадцати лет девушки с даром могут и должны служить своей стране. В шестнадцать лет они даже могут заключить брак. С разрешения главы
