— Только если они такие же прекрасные, как ты, Титания, — ответил он.
От его обволакивающего ласкающего голоса у Джорджины закружилась голова.
Джентльмен лежал рядом, и в одной его руке была фиалка, которой он ласкал губы Джорджины.
Скрывая свое смущение, она попыталась встать, но сильная рука удержала ее за плечи.
— Не уходи, Титания. Такой красивой картины я не видел уже давно. Позволь бедному деревенскому дурачку полюбоваться тобой.
От тепла его рук все ее тело задрожало. Но она знала, что не должна оставаться в таком компрометирующем положении.
— Я должна идти, сейчас. Я уже хотела…
— Это сразу видно, — улыбнулся он. — Ты лежала тут и мечтала, моя девочка. И по выражению твоего чудесного личика я могу сказать, что эти мечты очень приятные. — Он внимательно посмотрел на нее. — Поделись со мной твоими мечтами, Титания.
Джорджину кинуло в жар при одной мысли поделиться своими фантазиями с Джеком Хемптоном.
Она посмотрела вверх на густую крону над их головами, желая, чтобы лучи, пробивающиеся сквозь листву, были не такими яркими.
— Значит, царица фей и эльфов мечтает отдаться нескромным ласкам осла Основы? Отличный способ провести теплый солнечный денек. Ты разрешишь мне присоединиться к тебе, Титания?
И не ожидая ответа, он положил свою голову на руку Джорджины.
— Вы помните здесь все бедные фиалочки, — сказала Джорджина, чтобы уйти от слишком опасной темы.
— Да, моя королева, — ответил он и нежно улыбнулся. — Но это ведь для пользы дела. Не каждый день Основа может заняться любовью с королевой на постели из цветов.
— Что-то таких строчек я не припомню у Шекспира, — строго сказала она.
Она искала цитату, которая могла бы отвлечь этого опасно красивого Основу от навязчивых мыслей.
— Грустно признать, но у тебя слабая память, Титания. — Он засмеялся мягким смехом. — Я хорошо помню, как ты сказала эльфам: «Идите с милым к моему покою». Ты забыла? Звучит ужасно нескромно, мне кажется, моя дорогая. И еще там были строчки о луне, которая «как будто плачет в высоте… о чьей-нибудь погибшей чистоте». И многое другое, столь же недвусмысленное. Если ты хочешь знать мое мнение, то вся сцена более чем ясна. Ты не согласна со мной?
Джорджина посмотрела на него и у нее перехватило дыхание от той страсти, которая светилась в его глазах. Она знала, что немедленно должна уйти. Эта постель из фиалок, действительно напоминающая будуар, или «покои»… И Джорджина сама привела сюда Джека, не так ли?
Она должна встать без промедлений и потребовать отвезти ее домой. Однако, по причине, которую она только сейчас ясно стала осознавать, ее тело отказывалось повиноваться и жаждало узнать то, что, как она подозревала, сейчас произойдет.
Когда он взял ее руку и страстно поцеловал в ладонь, Джорджина вздрогнула.
— Тебе холодно, Титания? — спросил он. Она покачала головой, он сел и снял с себя охотничью куртку. — Вот, возьми.
Он заботливо подложил куртку ей под спину. Затем он закатал рукава и лег совсем близко, так что Джорджина чувствовала своими ногами его колени.
— Теперь вроде бы гораздо удобнее? — спросил он. Она чувствовала как он смотрит на нее. Чувствовала, что он знает о ее ощущениях и забавляется этим.
Он нарочно соблазняет ее, поняла вдруг Джорджина.
Это было внове для нее, и она неожиданно обнаружила, что не может сопротивляться своему тайному желанию.
Ей хотелось продолжать любовную игру. Но это означало… И перед ее мысленным взором предстала запретная картина. Такое немыслимое распутство шокировало ее, и она решилась еще на одну попытку.
— Да, но мне действительно пора идти, — сказала она неуверенно.
Вид его обнаженных до локтей рук пробудил в ней опасные мечты.
И надо побороть эти желания, чтобы не быть дурой. Она наклонилась, будто желая выскользнуть. Но его рука схватила ее и повалила. Так что теперь он прижался к Джорджине всем телом.
— Ты и в самом деле хочешь уйти, Титания?
Он взял ее подбородок в свою большую ладонь и посмотрел внимательно сверху вниз.
— Ты хочешь уйти, любовь моя? — повторил он. Пойманная врасплох, Джорджина сказала то, что у нее было на душе:
— Нет! Нет, конечно!
И ахнула. Она не успела ничего больше добавить, потому что Джек коснулся своими губами ее губ.
— Хорошо, — прошептал он. — Потому что я намерен удерживать тебя в плену, Титания, пока ты не исполнишь мои мечты. На этот раз Оберон тебя не спасет, моя сладкая.
Она задрожала от страха после такого двусмысленного замечания. «Неужели у него все-таки на уме только флирт и развлечения?» — подумала она.
Его рука сжала ее бедро, и Джорджина думала, где найти силы, чтобы сопротивляться, если он действительно решил соблазнить ее.
Он поднял голову и посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
— Ты вся дрожишь, Титания. Ты боишься меня, любовь моя? — Прежде чем она смогла ответить что-либо, он продолжал: — У тебя нет причин бояться. Я не собираюсь насиловать тебя.
Он улыбнулся, а его длинные пальцы расстегнули одну пуговицу на ее платье и двинулись к следующей.
— Со мной ты в полной безопасности, Титания. Это так… Пока…
Она вспыхнула от его слов и схватила его за руку, когда он расстегивал третью пуговицу.
— Как вам не стыдно, сэр, — слабо протестовала Джорджина.
— Не хотел бы спорить с тобой, Титания. Но сам я считаю стыд чем-то совершенно излишним, помогает держать в узде юных школьниц. Но ни меня, и ни тебя, Титания. Это не для волшебных королев и влюбленных дураков в лесных покоях.
Неожиданно она поняла, что все еще держит его руку, и отдернула свою. Он расценил это как приглашение, потому что своими пальцами расстегнул две последние пуговицы.
И затем его рука проскользнула ей под блузку и нашла ее грудь. От этого прикосновения сладостные волны восторга пронеслись по всему телу. Джорджина закрыла глаза, сгорая от желания.
Он был прав, думала она. Стыд это что-то совершенно излишнее. Все что сейчас значило, это его теплая ласковая рука и тяжесть его тела, когда он наклонился, чтобы накрыть ее рот страстным поцелуем. Она не знала, что поцелуй может быть таким возбуждающим, даже в ее самых смелых мечтах она не представляла такое. Язык Джека проникал в нее все глубже, заставляя ее тело трепетать от страсти.
На какой-то момент она опомнилась и открыла глаза. Джек поцеловал ее обнаженную грудь, и от прикосновения его губ к ее телу Джорджина чувствовала, будто куда-то улетает. Ее руки сами обняли его за шею, и пальцами она стала гладить его густые кудри.
Затем вдруг ее затуманенное сознание отметило еще одну опасную вещь.
