Затем вдруг ее затуманенное сознание отметило еще одну опасную вещь.
Колено Джека легло ей между ног, бедрами она почувствовала что-то твердое. Это мог быть только…
— Джек! — вскрикнула она.
Но возглас, который должен был прозвучать как протест, получился скорее похожим на стон удовольствия.
— Джек… — попыталась она снова, дотронувшись до его щеки.
Он взглянул на нее глазами, пылающими от страсти. Его волосы разметались. Если бы он не был так потрясающе красив, подумала она…
— Что такое, Титания? — спросил он хриплым страстным голосом, от которого у нее чаще забилось сердце.
— Ведь сейчас еще день, Джек, — сказала она, понимая, как глупо это звучит и видя, что Джек уставился на нее удивленно. Она попыталась объяснить. — Любой, кто здесь пройдет, может нас увидеть. Это же очень стыдно.
Она заметила веселый огонек в его темных глазах. А потом он улыбнулся, блеснув белыми зубами.
— Ах, я понял! Ты, очевидно, никогда не занималась любовью средь бела дня, моя дорогая.
От таких слов ее щеки покрылись густым румянцем.
— Конечно, никогда! — обиженно ответила она. Она посмотрела на него, кое-что соображая. — И это то, чем хочешь со мной заняться? Ты хочешь меня соблазнить, Джек?
Он стал неожиданно серьезным. И не было теперь даже намека на страсть в его глазах. Он внимательно посмотрел на нее.
— Нет. У меня нет такого намерения. По крайней мере, это не главное мое намерение. — Улыбка пряталась в уголке его рта. — Признаюсь, что, увидев тебя, спящую среди фиалок, я просто потерял голову, Титания, — сказал Джек. — Прости, если я напугал тебя, моя дорогая.
— А какое твое главное намерение? — спросила она с прямотой, удивившей ее саму.
Он не отодвинулся, и Джорджина чувствовала его по-прежнему своими бедрами. И его колено давило ей между ног.
Если он не хотел ее соблазнить, то почему же не отпускает? Даже сейчас она сгорала от желания, и все ее тело просило страстно одного и не хотело вырваться из его объятий.
Джек отодвинул золотые локоны с ее лба.
— Я намерен просить тебя о том, чтобы ты стала моей женой, Титания, — сказал он.
Джорджина почувствовала волну счастья и закрыла глаза, просто чтобы спрятать ту необыкновенную чистую радость, которая охватила все ее существо и отчасти чтобы насладиться этим моментом, которого она уже отчаялась дождаться.
Она счастливо улыбнулась и посмотрела на Джека из-под ресниц.
— Почему же вы этого не сделаете, мистер Хемптон? — дразнила она его, наслаждаясь своим счастьем. — Может, кот откусил вам язык?
— Ничего подобного, — парировал он. — Все было наоборот.
И он наклонился к ней и коснулся губами ее губ.
— Будь моей женой, Титания.
— Извините, сэр, — промурлыкала она, — но вы делаете предложение не той женщине. Я не Титания.
Джек поднял голову и рассмеялся нежным смехом.
— Будь моей женой, Джорджина, — сказал он, и такая любовь светилась в его темных глазах, что Джорджина страстно захотела прижать его к себе и поцеловать его губы.
Она все-таки воздержалась и лишь провела одним пальчиком по его губам, удивляясь тому эротическому ощущению, которое этот простой жест возбуждал во всем ее теле.
— Я по-прежнему герцогиня, Джек. Кажется, у тебя были возражения…
— Этот вопрос разрешится сам собой, когда ты станешь миссис Хемптон, — ухмыльнулся он.
Джорджина была рада, что он так легко преодолел это препятствие. Однако были еще и другие. Джорджина хотела все выяснить, прежде чем дать ответ.
— И я также дочь герцога.
— Если я буду видеть твоего почтенного папашу не чаще одного раза в год, то с этим можно смириться, дорогая, — заверил он ее.
— Я очень богатая женщина, ты помнишь? Я нескромно богата, отвратительно богата, если ты хочешь знать. Ты и с этим можешь примириться, Джек Хемптон?
Джек поймал зубами ее палец и пососал, давая ей недвусмысленный намек. Затем он притянул ее к себе и поцеловал так, что она чуть не потеряла сознание.
— Если у нас будет много детей, сколько ожидает от нас мой дед, то нам потребуется каждый пенни. И как сказала моя тетя Дафна, мне, то есть нам, надо будет постараться. Итак, что мы будем делать, Джорджина? Я хочу получить ответ сейчас. Не завтра и не через неделю. — На его лице появилась опасная улыбка, и он добавил: — Я не хочу терять время…
Он провел рукой вдоль ее тела до бедер, а его пальцы стали собирать ее юбку, пока он не добрался до подола и проскользнул внутрь.
— Джек! — взвизгнула Джорджина, шокированная и счастливая от такого неожиданного вторжения. — Ты бесстыдник. У меня нет выбора, если ты собираешься продолжить со мной этот разврат.
— Думай, что говоришь, любовь моя, — ответил он. — Развратом я займусь с тобой только после того, как мы поженимся. Слово джентльмена.
Он улыбнулся. Его пальцы нашли потайную тропинку вдоль ее бедер и проникли глубже.
— Я должен понимать это как «да»?
— Как я могу думать рационально, когда ты делаешь со мной это? — проговорила Джорджина, едва переводя дыхание. — Как ты можешь делать это днем, при свете, ты… ты…
Ей не хватало слов, и она тревожно зашевелилась, почувствовав как его пальцы двинулись дальше.
— Грубиян? — подсказал он ласковым голосом.
Она даже открыла глаза и посмотрела на него. И тут же поспешила закрыть их, потому что один взгляд вниз показал ей, что ее юбка задрана до самых бедер.
— Да, я знаю. — Он предугадал ее ответ. — Грубиян это еще слишком мягко сказано. А теперь открой глаза и ответь мне, Джорджина. Ты согласна стать моей женой?
И неожиданно Джорджина поняла, почему она еще сомневается. Он не сказал ни слова про любовь.
А Джорджина хотела знать, что он ее любит, а не просто желает ее соблазнить. Она была уверена, что он ее хочет. Но она хотела большего от него.
Она открыла глаза и заглянула в самую глубину его глаз.
— Почему я должна это делать, Джек? — прошептала она. — Зачем я тебе нужна?
Он застыл на какой-то момент, а его пальцы продолжали ласкать ее.
— Потому что я хочу, чтобы ты стала матерью моих детей, наших детей. У нас будет очень много детей. И еще потому, что я люблю тебя, Джорджина. Я так долго жил без тебя, я не смогу уже без тебя жить. — Он наклонился и поцеловал ее. — Ты дала мне силы жить дальше, сладкая моя, — прошептал он. — Я снова хочу жить, хочу заниматься любовью, днем, здесь, в этом лесу! Ты хочешь меня, Джорджина?
Ее так переполняли чувства, что она едва могла говорить.
— Да, Джек, — вздохнула она, зная, что ее мечты сбылись. — О да, да, да! Я хочу тебя! Как ты можешь в этом сомневаться?
