Глаза Альто вдруг блеснули. И просияли ярче, чем в тот далёкий летний день, когда я впервые называла его Фрэнсисом.
- Да, - произнёс он. - Точно так же я чувствовал себя, когда...
Я шагнула к нему, плотнее прижимаясь грудью.
- Когда? - шёпотом спросила я.
Альто склонился к самым моим губам.
- Когда поцеловал тебя на колесе обозрения.
Мне не надо было тянуться к его губам. Они нашли меня сами, горячие, желанные, и поцелуй случился так естественно, словно мы двое были продолжением Калидеры, единой скульптурой, которая должна была замереть в таком положении. Одна рука Альто сжалась, удерживая песок, а другая зарылась мне в волосы, гладила шею, пока я пила его дыхание, обхватив его обеими руками, и ощущала жаркое, напряжённое мужское тело под своими ладонями.
- Я люблю тебя, - прошептал Альто мне в губы. - Я так тебя люблю.
Я улыбнулась и коснулась его губ.
- Я тебя тоже. Немножко. Очень.
Перед глазами на миг потемнело. Образ далёкого входа в Калидеру, возле которого продолжалось противостояние риний, заволокло водопадом, и остались лишь мы двое. Наша минута. Наш выбор. Наше время.
- Кажется, я знаю, какой выбор мы оба сейчас совершим, - прошептала я. - Учти, если после порыва нашей общей горячей страсти появится Прето-Флори младший, вставать к нему по ночам будешь ты. Без исключений.
- И даже пелёнки буду менять, - прошептал Альто, целуя моё ухо. - Доверься мне, Леонора. Я выбираю тебя. Нас.
Я открыла рот, чтобы ответить, но Альто уже снова целовал меня, а его пальцы скользили по серебряному браслету на моём запястье. Тонкие часы с серебряными весами, которые я выбрала, сама не осознавая почему.
- Что они означают для тебя? - спросил он негромко.
Звёздный свет отразился в серебряных чашах весов, и я вдруг поняла ответ.
- Равновесие, - тихо ответила я, глядя в глаза Альто. - Между любовью и свободным выбором, между единством и независимостью. Между эгоизмом и...
- .Ещё эгоизмом?
Я не смогла подавить смешок.
- Ты понимаешь меня даже слишком хорошо.
- Ещё бы.
Мы стояли, прижимаясь друг к другу, нагие в темноте, и время словно остановилась, дав нам небольшой карман в этом последнем живом уголке Калидеры, замедлив бег секундных стрелок.
- А твоя чайка на циферблате? - шёпотом спросила я. - Что она значит для тебя?
Десять лет назад Фрэнсис ответил бы: «Полёт ввысь, к самой вершине карьеры». Десять дней назад Альто сказал бы: «Свободу навсегда». А сейчас?
Альто замер, и я замерла рядом с ним. Тихо, беззвучно, глаза в глаза. А потом он прошептал:
- Возвращение домой.
Он подхватил меня под бёдра, вытаскивая из воды, и мои часы вдруг вспыхнули таким же светом, как и его. Две белоснежные звезды в полутьме водной чаши, сверкающие в тон звёздам над головой.
- А. песок в твоей руке? - хрипло спросила я.
- Ты его видишь на своём запястье. Прямо сейчас.
Я перевела взгляд на светящийся циферблат своих часов. И на едва заметно сдвинутую крышку. Пока мы целовались, Альто виртуозно и незаметно.
.пересыпал живой песок Калидеры в мои часы.
- Мошенник, - прошептала я.
- Всего лишь ловкость рук. - Альто посерьёзнел. - Или у тебя есть другие предложения? Мы можем оставить часы здесь, пообещав вернуться за ними позже, а я просто положу себе в карман горсть песка. Что-то подсказывает мне, что Калидера не будет против.
- Не будет. - Я тихо улыбнулась. - Но я возьму их, если ты возьмёшь. Возьму дар Калидеры - и попрошу её вернуться. Потому что она нужна нам, а мы нужны ей.
Я запрокинула голову, глядя на невидимые каменные своды за звёздным небом.
- Ведь правда? - прошептала я. - Ты меня слышишь? Пожалуйста, прости нас... и будь с нами.
Внезапно мне вновь показалось, что я вижу сквозь стены. Часы на запястье кольнули кожу, будто призывая всмотреться, увидеть, запомнить.
Я сосредоточилась - и вдруг увидела, как тонкий, почти незаметный ручеёк журчит совсем близко, в одном из соседних залов. Я напрягла зрение, сама не понимая, как это делаю, - и увидела воду в нём, грязную и мутную, с желтоватым оттенком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Во рту разом пересохло. Я знала, что это была за вода.
Но прежде чем я успела осознать, что источник жёлтой лихорадки совсем рядом, вспомнить болезнь Альто, потерю родителей и страшный поступок неведомой ринии Равьер, убившей здесь другую ринию и принесшей в Калидеру ядовитую болезнь.
.поток вдруг начал очищаться на моих глазах.
Вода оставалась мутной, но из неё исчез желтоватый оттенок, а грязь оседала на глазах. Ещё секунда, вторая, третья - и обычная вода потекла меж камней. Без прожилок, блеска и голубоватого песка. но это была самая прекрасная вода, которую я когда-либо видела.
Альто вздрогнул рядом со мной. Сейчас, на краткие секунды, он вновь стал перепуганным мальчишкой, которого отравила лихорадкой Лорена. А потом он расслабился, и я увидела в его лице такое облегчение, которого не знала давно.
- Лихорадка закончилась, - прошептала я. - Ты чувствуешь?
Альто молча кивнул. Его глаза блестели. В моих собственных, я знала, стояли слёзы.
- Моя сестра привела армию, чтобы спасти Калидеру, - прошептала я. - А я пришла сюда, чтобы. чтобы помочь, сама не знаю как. И мне кажется, что то, что мы нашли исток, увидели, как очищается вода. и то, что мы оба до сих пор живы, - это уже прощение. Жёлтая лихорадка не вернётся, а клан Равьер получил новый шанс. Я в это верю.
Я коснулась подбородка Альто.
- А сейчас, - прошептала я, - Калидера дарит нам подарок.
Лёгкая улыбка была мне ответом. И нежность.
- Лучшую версию тебя.
- И лучшую версию тебя.
Я опустилась на спину, раскинув руки. Белоснежная звезда светилась на моём запястье, а прозрачная водная гладь подо мной оставалась упругой и нежной и держала меня, как в самый первый раз, когда я вошла в главное озеро Калидеры совсем юной ринией.
В следующую секунду Альто накрыл меня своим телом, ложась поверх меня, и сияющие часы на его руке обволокли меня своим светом, словно платьем невесты. А мои часы, плеснув серебряной сверкающей волной, объяли Альто. Я не знала, как наши сплетённые тела выглядят со стороны, но была уверена: это безумно красиво.
- Обряд у истока Калидеры привяжет нас друг к другу навсегда, - прошептал Альто. -Представь, как Нарисс будет ревновать, пока мы не всучим ему набедренную повязку из амулетов.
Я поперхнулась.
- Фрэнсис Вержер, это торжественный момент!
Альто-Фрэнсис тихо засмеялся:
- Так я его и не порчу, Леонора Вержер. Кстати, ты возьмёшь моё имя?
- Не дождёшься, - прошептала я ему в лицо, лёжа на воде. - Это ты будешь Альто Равьер, и точка.
- Думаю, мы объявим эту тему открытой для переговоров.
А потом Альто мягко и плавно привлёк за бёдра к себе меня, открытую для него и только для него, и мы обняли друг друга, смеясь, прежде чем сделаться единым целым на воде.
Я никогда не занималась любовью так, в полной расслабленности и знании, что я вернулась домой. Что будущее уже здесь, в настоящем, оно пришло и будет таким, каким я ждала и представляла его столько лет. Счастье и нежность. Всю жизнь. Каждый день.
Как это незабываемо, когда мир кружится перед глазами, вода держит тебя легко-легко, а звёзды качаются в такт каждому движению. Но важнее всего не ощущения и не безумные, доводящие до исступления ласки, от которых впору потерять голову. Важнее был жар, сжигающий нас обоих, полыхающий в груди золотом, обхватывающий пламенем всё тело. Сила ринии, усиленная зовом Калидеры. И сейчас эта сила распадалась надвое - чтобы соединиться снова.
И подняться до самого пика в финале, когда белая стена света, взлетев, накрыла нас окончательно. Часы в моей руке дёрнуло, будто прошивая током руку, - и горячий вихрь пронёсся по нашим телам вместе со стоном, сорвавшимся с моих губ.
В самом конце мы всё же ушли под воду. И с трудом, пошатываясь, снова поднялись на ноги.
