же заключил дочь в отцовские объятья, целуя своё чадо в лоб. Коснувшись прохладными пальцами плеча матери на прощание, покинула гостиную, направляясь в комнату. Ей определённо нужно было чем-то заняться. Отвлечься от дурных мыслей, взять себя в руки.
Вздохнув поглубже, Вики быстро переоделась в удобный спортивный костюм, усаживаясь на мягкий пуф напротив холста. Много времени утекло с тех пор, когда она последний раз держала кисть в руках. Казалось, всё то время было таким обычным и непосредственным, но вскоре она поняла, что оно было лучшее. А потом всё изменилось, бабушки не стало, вслед за ней ушла и Лилит, а после желание творить тоже ушло.
Сначала был сделан один неуверенный мазок. Что рисовать, Вики так и не придумала. Поэтому бездумно распространяла краску по белоснежному покрытию, когда лёгкие движения плавно вырисовывали картину. Это было невероятной магией, ощущать некий такт в своих действиях. Она слишком давно этим не занималась, настолько, что позабыла какого это, ощущать лёгкое покалывание в зоне запястья, слегка ноющие плечи, испачканные ладони.
Казалось, за каждым мазком скрывался определенный период её жизни. Вот она маленький подросток, убегающий от недовольной матери, что увидела испорченные стены. Вот первый день в школе, знакомство с рыжеволосой демоницей Лилит. Вот Вики отчитывает отец, она без предупреждения спустилась на землю ради какой-то вечеринки, едва не раскрыв свою сущность. Вот тёплый вечер в семейном кругу, восемнадцатый день рождения, который был крайним семейным праздником в полном составе. А вот вываливающийся поднос из её рук, весть о смерти бабушки, что ввела в оцепенение, потом перед глазами пронеслись картинки месяцев в постели, тот самый день в школе, когда субантра чуть не лишила девушку жизни. Вот известие о беременности подруги, непростой период, который с каждым днём всё сильнее истощал Лилит. Они обе понимали, к чему всё идёт, но верили в лучшее. Не долго заставил себя ждать день родов, когда на её глазах Лилит испустила последний вдох. После годы скитания на земле. Годы непонимания и внутренней боли. В конце концов настал тот день, день их встречи, когда грозная учительница напоролась на не менее грозного демона. Отношения, которые были слишком комфортные, его юмор, её сарказм. Всё это могло бы стать чем-то большим, но, к сожалению, не всё в нашей жизни так просто.
Взглянув мельком на картину, наконец сфокусировавшись не на настигших её воспоминаниях, а на том, что было реально, девушка как ошарашенная отскочила от холста, разглядывая уже ставшие для неё родными глаза и бледную кожу. Неужели она действительно в него влюбилась настолько, что все мысли были покрыты тягучим слоем воспоминаний и тоске по их короткому прошлому. Всё, как в долбанных смазливых фильмах, те же эмоции и те же переживания.
Глубоко вздохнув, она уселась на подоконник, закидывая исхудавшие за несколько дней ноги, прижав конечности к себе. Приоткрыв окно, она мягко улыбнулась, вспоминая одну из песен, что иногда напевала бабушка, приходя к надгробной плите Вассаго, отца Винчесто.
— Мудрец сказал: любовь — змея,
Что жалит сильно, не щадя, — девичий голос распространился плавно по вечернему родительскому саду, слова звучали совсем тихо, едва слышно. — И чей укус страшнее смерти, Он поражает сразу сердце.
Декоративные кусты всколыхнулись, когда наблюдающий из-за них мужчина медленно вздохнул, прижимаясь к прохладным ветвям, не без наслаждения слушая прекрасный голос демоницы, который был наполнен грустью. Ему хотелось подойти к ней, сказать, что всё не так, но он не мог.
— Бедняк сказал: любовь — змея,
Что режет тело без ножа, — с улыбкой, всё ещё едва слышно пропел демон, вспоминая голубые бездонные глаза своей бестии, своей невероятно красивой девочки. — Да будь ты сотни раз богат… Любовь ограбит — будешь рад.
Дождь вновь заморосил, укрывая холодными каплями землю, обдувая ветром демонов. Словно сами небеса плакали, сопереживая влюблённым. Девушка сильнее вжалась в оконную раму, ощущая стальной холод, зябко сковавший спину, но совсем этого не замечая, когда демон прижал горлышко на половину пустой бутылки к губам.
— Любовь опасна, как змея,
Но ей вручаю я себя, — продолжила напевать девушка, разглядывая звёзды, появившиеся вверху. Проведя рукой по плечу, она поправила спавшую лямку чёрного лифа, лишь на секунду прикрываясь от известных строчек. — И сердце, что давно кричит, О яде просит, но болит.
— Опасен горький миг любви. Об этом пишут мудрецы. — Но я дурак, и я бедняк. Вкушаю снова сладкий яд, — сжав в руке браслет, принадлежавший Уокер, демон выдохнул, как в первый день, налетев на него, она обронила плетёное изделие. Однако он, словно нарочно, забыл о нём. Даже сейчас продолжил напевать, признаваясь самому себе, что каждая строчка старой песни чистая правда.
Расправив плечи, Вики провела перепачканным в краске пальчиком по витражному окну, вырисовывая силуэт любимого демона, мечтая увидеть Геральда рядом с собой именно в это мгновение. Но его не было, и пусть ей так казалось.
— Любовь опасна, как змея,
Но в сердце я её впустила, — женские уста слабо улыбнулись, отчего улыбка вышла несколько неправильной, выдавая всё, что на душе. — А вместе с ядом я вкусила… — одинокая слеза упала на мраморный подоконник, когда сердце болезненно сжалось. — Улыбку, радость и тепло, Что окружили, как кольцо.
Быстро слезая с холодного покрытия, девушка мгновенно прикрыла окно, закрывая резное железо на затвор, поняв, что комната и без того хорошо проветрилась, после чего улеглась на кровать, начиная проваливаться в царство Морфея, так и не услышав последние строчки, исполненные мужчиной.
— Пусть душит яростно змея, я отдаю всего себя, — на одном дыхании, шёпотом произнёс демон, замечая, как яркий свет из комнаты его малышки безвозвратно погас. Это означало, что девушка улеглась спать. — Готов рискнуть я, погляди. Рабом я стану для змеи.
Нехотя поднявшись с холодной травы, Геральд медленно отряхнул брюки, всё ещё ощущая шлейф не выветренного земного алкоголя. Вспоминая тот самый злосчастный
визит Дьявола, что никак не выходил из головы, злость вновь прилила к телу, и было даже хорошо, что по дороге он не встретил какого-нибудь демона.
Ад накануне.
Геральд
Наконец позвал её на нормальное свидание. Сможем провести время только вдвоём и наконец-то без каких либо оправданий, по типу «всё ради общего дела». Хотя, если смотреть с другой стороны, это всё было в действительности для нас обоих. Я выжидал эти несколько часов как подросток, проводив всех крыс на поклон в суд к Сатане, однако сейчас нужно было идти к нему самому для того, чтобы доложить обо всём, и пусть это ему было и без
