Поэт продолжал озирать окрестности. Ему не мешала некоторая, так сказать, незаконченность города – перед его мысленным взором у подножия сопки уже вставали огромные стоэтажные здания из стекла и бетона, виденные им на рисунках во время аудиенции у королевы-императрицы. Про понятие «сейсмически опасная зона» он был не в курсе… Потом поэт посмотрел на ручей. Если его перегородить плотиной, получится озеро ничуть не хуже Женевского, недавно оным поэтом воспетое. То, что Игорь ни разу не видел его даже на фотографиях, полету поэтической мысли нисколько не помешало. Потом Северянин зашел в «Колониальные товары», купил шляпу модной расцветки «камуфляж» с кокардой в виде курильского герба, а также, к великой радости хозяина, пистолет «Маузер С-96». Это устройство валялось в магазине с момента открытия без малейшей надежды продаться, ибо черногорские моряки признавали почти исключительно изделия Георгиевского оружейного завода. Правда, некоторые эстетствующие носили браунинги, но не этот же маузер! Который стоил в четыре раза дороже ПФ и был во столько же раз хуже.
Перед тем как покинуть Новый Город, Игорь зашел в стоящую в самом начале проспекта и чуть в стороне от остальных домов церквушку, где побеседовал с ее настоятелем. Отец Сергий, бывший боцман с «Халзана», раненный в последнем бою с японской эскадрой, в процессе выздоровления сильно окреп в вере и, рукоположенный только что появившимся митрополитом всея Японии Николаем, принял Шикотанский приход, где и нес свет веры черногорским морякам и местным айнам. Что интересно, среди последних его миссионерская деятельность имела больший успех, и теперь каждое воскресенье сюда приплывали две лодки с прихожанами из Си-Котана. Моряки же отличались несколько меньшей набожностью, тем более что в храм можно было заходить только до посещения кабака – рискнувшие зайти после уже убедились, что от посвящения в сан кулаки боцмана как бы даже и окрепли. Впрочем, отец Сергий не унывал.
– Знаете, юноша,– сказал он на прощание Северянину,– неверие – это только до первого серьезного дела. Рейд на Гонконг – это так, прогулка, а вот после чего-нибудь наподобие нашего боя в Желтом море тут будет не протолкнуться от прозревших.
Бумаги, отправленные мной Одуванчику, содержали предложение купить у России списанные по причине износа и общей устарелости миноносцы «Краб», «Рак», «Мангуст» и «Комар». Смысл же этого был вот в чем…
Итак, имеется давно уже борющаяся за свою независимость страна Ирландия. Борцов там много, а последнее время стало и того больше, деньги у них тоже появились. Теперь следовало позаботиться, чтобы они смогли превратить эти деньги в оружие. Но англичане не такие дураки, как хотелось бы, и пароход с оружием просто так, блин, в Дублин не пригонишь. Поэтому Паше предлагалось освежить в памяти свою основную профессию, но теперь уже на существенно более высоком техническом уровне. Для начала я просил смету на переоборудование подлодок и на установление связей с нужными людьми. Ибо я не хотел повторять ошибку немцев в нашей истории, которые спохватились только после начала войны и отправили ирландцам два парохода с оружием. Они и в мирное-то время еще неизвестно, дошли бы, а тут были перехвачены на счет раз. Ну и в свете еще более отдаленного будущего я советовал лорду-протектору озаботиться знакомствами в Индии.
ГЛАВА 36
После рождения дочери директриса ДОМа даже похорошела, хотя раньше мне казалось, что дальше хорошеть ей просто некуда. На службе она теперь проводила чуть меньше времени и не ездила в командировки, но на результативности ее работы это никак не сказалось. Как всегда все, что она делала, делалось хорошо.
– Шеф, анекдот хотите? – как-то спросила меня Татьяна после очередного доклада.
И, дождавшись моего кивка, положила передо мной небольшой документ, сложенный так, что видно было только шапку и последние две фразы с подписью. Ну шапка-то была обычной: «Директрисе ДОМа госпоже Т. В. Князевой от дежурного секретаря А. В. Тарасовой», то есть документ шел по каналам Танечкиной легальной конторы. А вот концовка представляла просто крик души: «Татьяна Викторовна, умоляю! Помогите мне! Я не знаю, что мне говорить этим людям и куда девать их деньги! Только побыстрее, пожалуйста…»
– Это не та Анечка, ваша машинистка, за которой еще адвокат увивался?
– Она самая. Решила тут в отпуск на родину съездить.
Я припомнил прошлогоднюю историю, когда за крыской из официальной детозащитной конторы решил приударить некий адвокат. Мы поначалу раскатали губы – а вдруг он от Пакса? – но оказалось, что он мало того что от Второго бюро [11], так еще и дурак. В общем, ему подвели нормальный источник дезы, потому как Анечка на эту роль решительно не подходила, и дальше дело шло обычным порядком. Правда, секретарша очень расстраивалась, что ее бросили, но как-то оно там утряслось…
Я развернул документ, прочитал его весь.
Итак, Аня Тарасова решила провести очередной отпуск дома, в Кашине. Она там не была уже несколько лет – в войну и год после нее отпусков не предоставляли, потом она ездила в Крым со своим адвокатом. Но деньги присылала исправно, а теперь вот решила, значит, навестить родителей. Набрала гостинцев и явилась…
И сразу оказалась в центре внимания местного общества. Модные платья, независимое поведение, совершенно явное финансовое благополучие… Вокруг потихоньку начали увиваться женихи, Анечка уже помаленьку задумывалась, а не ответить ли кому-нибудь взаимностью, но тут, на свою беду, ею заинтересовался полицмейстер. Господин Парфенов был уверен, что молодая девушка в столице может зарабатывать такие деньги одним-единственным способом, и не придумал ничего умнее, кроме как поделиться этими мыслями с Анечкой. И намекнул, что мзду он, козел, может принять не только деньгами, но и натурой. Анечка обиделась. Полицмейстер – тоже, и велел предъявить документы. Ну, секретарша и предъявила свое служебное удостоверение, где было ясно написано, что она является сотрудником второго отдела Департамента охраны материнства. Почему-то это вызвало у полицмейстера совершенно неадекватную реакцию. Он покраснел, потом посинел и, наконец, продышавшись, с писком: «Не извольте гневаться, неотложные служебные дела!» – исчез. Анечка пожала плечами и отправилась домой, где с удивлением обнаружила, что женихи тоже куда-то испарились, как будто их никогда и не было. Зато начиная с обеда и вот уже два дня подряд непрерывной чередой пошли гости, от градоначальника и далее по нисходящей. Все они несли деньги, в зависимости от служебного положения, уверения в безграничном почтении к его светлости канцлеру и особенно к госпоже Князевой, а также доносы друг на друга. Анечка попыталась обратиться за консультацией к родителям, но получила ее от своего младшего брата-гимназиста. Он ей объяснил, что, оказывается, в Питере существует ДОМ, и если кто чего-нибудь против детей сделает, то в этом ДОМе его по головке не погладят. Но это так, мелочи… Главное – там есть еще и ДОМ-2.
Тут я не выдержал и заржал. Танечка несколько удивилась – почему именно в этом месте – но, естественно, промолчала. Я же продолжил увлекательное чтение.
Итак, там есть еще и ДОМ-2. И если кто, не дай бог, начнет умышлять против императора или канцлера, тут же приедут машины с людьми в черных масках, всех виновных расстреляют из автоматов («А ты правда умеешь стрелять из настоящего автомата?» – допытывался у старшей сестры гимназист), а тем, кто знал про черные замыслы, но ничего не сделал, устроят такую жизнь, что лучше бы уж сразу застрелили, что ли. Вот как в Киеве зимой было…
– А ведь правда,– усмехнулся я,– слухи-то мы распустили, а указать точное название занимающейся такой деятельностью конторы забыли. Вот народ и пустился в творчество… Ладно, пусть будет ДОМ-2, только тогда свой второй отдел вы уж, пожалуйста, во что-нибудь другое переименуйте. Девочке напишите, что деньги надо складывать в один чемодан, а доносы – в другой. На днях пошлю туда начинающего комиссара, пусть придумает, как эти пожертвования можно употребить с пользой для города. А по вечерам нехай доносы читает, пригодится.
«Пора, пожалуй, обдумать еще одну проблемку,– подумал я, проводив Танечку. Небольшую такую проблемочку, всего мегатонн на сорок…»
До падения тунгусского метеорита оставался год, и следовало заранее подготовиться к этому событию. Причем не только заблаговременно заслать пару-тройку экспедиций к месту событий, но и извлечь из этого красочного шоу пользу. Итак, за что его можно выдать? Ну, например, за испытания суперпушки. Но не как у Жюля Верна, а посерьезней – электромагнитной или даже ионной. Действительно, где-то почти за сутки до события начали наблюдаться какие-то странные атмосферные явления – вот и объявить, что это мы приступили к закачке заряда. Кстати, Тесла в этом деле тоже отметился… С ним я никак не мог прийти к однозначному мнению. С одной стороны, выдающийся ученый-изобретатель. С другой – все, что мог полезного, он уже изобрел, а эти его лучи смерти, атмосферно-халявные электростанции, беспроводная передача электроэнергии… У меня таких специалистов своих достаточно, сидят и пишут даже более дикие проекты за скромные деньги, на страх агрессору. И ведь тот иногда действительно пугается, что характерно. С третьей же стороны, как раз на почве чего-то такого очередного, у Теслы сейчас возникли нешуточные финансовые трудности вплоть до закрытия лаборатории и распродажи имущества, так что переманить его обойдется недорого.
