2
Пока Линдзи умывалась, чистила зубы и расчесывала в ванной волосы, Хатч, сидя в постели, читал утреннюю газету. Сначала он внимательно прочел газетную рубрику, посвященную последним достижениям науки, потому что только здесь можно было узнать что-нибудь стоящее в наше время. Затем, пробежав глазами развлекательную полосу, углубился в чтение своей любимой странички юмора, которую прочел с начала и до конца, и только тогда снова вернулся к первой полосе, живописующей последние деяния политиканов, как всегда, вопиющие и одновременно, если рассматривать их сквозь призму черного юмора, анекдотичные. На третьей странице взгляд его случайно натолкнулся на статейку о Билле Купере, том самом водителе, грузовик которого перекрыл им дорогу в тот злосчастный снежный мартовский вечер в горах.
Спустя несколько дней после воскрешения Хатч узнал, что водителю грузовика было предъявлено обвинение в управлении транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения и что процент алкоголя в его крови в два раза превышал допустимую норму, что уже само по себе грозило ему крупным денежным штрафом и тюремным заключением. Джорж Гловер, адвокат Харрисона, спросил его, собирается ли он официально подавать в суд на Купера или на фирму, в которой тот служил, на что Хатч, будучи по натуре незлобливым человеком и не сутяжником, ответил отрицательно. Кроме того, ему ужасно не хотелось влезать в трясину судебных разбирательств и заседаний, чреватых многими неожиданностями и скукой. Он остался в живых. До остального ему было мало дела. Против водителя грузовика и без него будет возбуждено уголовное дело за пьянство за рулем, и с точки зрения Хатча этого было вполне достаточно: тот в любом случае понесет наказание, которое заслужил, то есть именно то, которое ему назначит сама система.
От Купера он получил два послания, первое из которых было доставлено ему на четвертый день после реанимации. Это было, очевидно, вполне искреннее, хотя и несколько велеречивое и подобострастное ходатайство о прощении и освобождении от греха убийства, адресованное ему прямо в больницу. "У Вас полное право подать на меня в суд, – писал Купер. – Знаю, я это вполне заслужил. И готов отдать Вам все, что у меня есть, хотя, увы, многого дать не смогу, так как весьма стеснен в средствах. Но подадите Вы на меня в суд или нет, это Ваше дело, я же хочу надеяться, что в Вашем великодушном сердце найдется возможность простить меня. Если бы не величайший из врачей мистер Нейберн и его великолепная команда, Вас бы уже не было в живых, а я до конца дней моих носил бы в себе этот грех". И в таком духе мелким, убористым, подчас едва различимым почерком были исписаны четыре больших листа.
Хатч ответил коротенькой запиской, в которой уверял Купера, что не держит на него зла и не собирается подавать на него в суд. Он советовал ему, пока не поздно, пройти курс лечения от запоя, если тот и сам уже не сделал этого до того, как получил этот его ответ.
Спустя несколько недель после того, как Хатч уже вернулся домой и приступил к работе, и когда вокруг его имени отшумела буря, поднятая в средствах массовой информации, от Купера прибыло второе послание. Хатч глазам своим не поверил, когда увидел, что в нем содержится просьба помочь Куперу восстановиться на прежнем месте водителя пивовоза, откуда он был немедленно уволен в связи с предъявленными ему полицией обвинениями в управлении машиной в нетрезвом виде. "Меня уже дважды выгоняли с работы за это, – писал Купер, – но оба раза я был за рулем собственной машины, а не грузовика, и не в рабочее, а в свободное от работы время. А теперь у меня нет работы, и они собираются отнять у меня водительские права, а это для меня будет катастрофой. Как я вообще смогу найти работу, если у меня не будет водительских прав? Из Вашего ответа я понял, что Вы истинный христианин, и потому обращаюсь к Вашему доброму сердцу: если Вы замолвите за меня словечко, Вы окажете мне огромную помощь. В конце концов, Вы же остались живы, да к тому же, благодаря всему, что случилось, получили огромную известность, что, полагаю, весьма положительно сказалось на бизнесе, которым Вы занимаетесь?"
Пораженный этой наглостью и вне себя от гнева, что случалось с ним крайне редко, Хатч не ответил на это послание. И постарался вообще забыть о нем, так как страшился того гнева, который охватывал его всякий раз, когда он невзначай натыкался на это письмо.
И вот теперь на третьей странице газеты была помещена коротенькая статейка, в которой сообщалось, что из-за технической ошибки, допущенной полицией в предъявленном Куперу обвинении, адвокату последнего удалось добиться полной отмены решения суда. В заметке содержалось также краткое, в три предложения, описание всего случившегося, в котором Хатч был охарактеризован как "человек, обладающий абсолютным рекордом по длительности пребывания в состоянии клинической смерти, после которой был успешно возвращен к жизни", словно он сам, движимый желанием во что бы то ни стало попасть на страницы "Книги рекордов Гиннесса", инсценировал свое собственное убийство.
Другие откровения, содержащиеся там же, заставили Хатча громко выругаться и спустить ноги с постели: из статьи явствовало, что Купер будет теперь подавать в суд на своего работодателя за незаконное увольнение с работы и надеется либо вернуть себе свое прежнее место, либо, если ему будет в этом отказано, получить довольно значительное возмещение материальных убытков. "Мне довелось выдержать столько унижений со стороны моего бывшего работодателя, что все это привело к психическому заболеванию, – сообщил репортерам Купер, цитируя выученное им, видимо, наизусть написанное для него адвокатом заявление для прессы. – Даже мистер Харрисон написал мне, что не держит на меня зла за все случившееся той ночью".
Хатч в гневе вскочил с постели. Лицо его было красным, и он весь дрожал.
Непостижимо. Эта дрянь пытается вернуть себе свою работу, используя записку, которую из сострадания написал ему Хатч, как подтверждение своей невиновности, что совершенно извращает вложенный в нее Хатчем смысл. Это был чистой воды обман. Немыслимая, гадкая, попирающая все законы совести ложь.
– Ну и подонок же! – сквозь зубы злобно прошипел Хатч.
Зажав в правой руке скомканную страницу со статейкой, он выскочил из спальни и, прыгая через две ступеньки, сбежал вниз по лестнице. В "логове" он бросил газету на письменный стол, толкнул раздвижную дверь стенного шкафа и рывком выдвинул верхний из трех ящиков бюро для хранения важных бумаг.
Он сохранил письма Купера, и, хотя оба были написаны на обычной бумаге без шапки, содержащей официальную информацию об отправителе, он знал, что водитель грузовика не забыл оставить на обоих посланиях обратный адрес и номер своего телефона. Он так нервничал и торопился, что в спешке пропустил нужную папку, на которой стояло: "РАЗНОЕ", выругался про себя, когда не нашел ее, затем стал просматривать папки в обратном порядке и наконец обнаружил то, что искал. Пока он быстро листал ее, из папки на пол прямо к его ногам высыпались остальные письма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
