Походила и легла. Заснуть только не получилось.
И домашние поднялись рано-рано. И завтрак накрыли дома. Распоряжалась мама, непривычно серьезная. Да все какие-то странные, и Мишка ни разу не улыбнулся, а что-то думал себе, уперев глаза в стенку напротив.
Дождались отца, он сегодня очень долго бегал. Пришел, сел и испытующе посмотрел на меня:
– Наташа!
Мама легонько коснулась его руки, и отец вдруг замолчал.
Я внимательно оглядела его, вроде в порядке.
– Что, пап?
– Да нет, ничего, – пробормотал он, – ешь спокойно.
– Приятного аппетита.
– Приятного, – согласился отец, и упрямо добавил, – а там пан Анджей ходит.
– Да? С какой целью? Позавтракать прибыл?
– Ну, завтрак хоть как не помешает.
– Пап, а кто ему статус давал, какой?
– А что?
– Как что? Если "работник" – в «Хилтон», если "гость" – в «Палаццо» накормят. Завтрак-то одинаковый, так для отчетности удобнее.
Отец промолчал, а я поняла – у магистра статус постоянного жителя. Скорее всего, родители и дали.
Забрала Олю, всем помахали, и пошли к портальному пятачку.
Сами статус дали, пусть сами и разбираются.
Глава 42
Первый раз я отказалась петь в этот же вечер. Никакого настроения. А гости уже тут как тут.
Оля смеется и травит всякие байки:
– Представь, у соседки по даче над забором возникает голова, и спрашивает:
«–Галю, ти мене любиш?
– Нi
– Пiду у Гвоздiвку!» А Гвоздевка от нас недалеко, и там парней совсем мало, одни девчонки…
Зато у нас парней целая толпа!
У меня сложный учебник, и толпа мне мешает. И нечего на меня обиженно сопеть, отвлекаться и петь некогда. Накануне ближайшего выходного – пожалуйста. Один час.
За день до выходного Артей повел нас в ту самую аудиторию, в которой представляли магистров при поступлении.
– Здесь сможете петь?
Я скосила глазки на портальную схему, по-моему, она тут с основания академии. Такие порталы уже не строят, они выкачивают резерв будь здоров. Опустилась на пол, поправила две завитушки и закрепила магией.
– Оль, ты как? Годится нам зал?
– Споем, надо только последовательность продумать.
– Тогда сразу после ужина, но недолго. Один час. И сразу уйдем на остров.
Пока я зубрила, Оля не отвлекала, так мы договорились, иначе Семен Семенович расстроится!
Расстроится он – обидятся маги санатория, у них поползет давление и запляшет магия. Забегают отец и целители, прокиснут или пригорят продукты, замычат коровы, поникнут цветы.
Семен Семеныч расстроится – эта фраза пострашней пиратов.
А он мечтает всех знакомых потрясти своим внешним видом: загорел, подтянулся, помолодел. Но если мою подготовку сочтет недостаточной, то останется расстраиваться здесь, дома. Позора он не вынесет. Родителям очень нравится, что остров для него уже дом, но я-то прекрасно слышу и угрозы.
Учиться оказалось интересно, опять практика в обе руки, и уже понимаю, почему нам понадобилась такая разная почва. Бегаю и скрытно проверяю, точно мы состав подобрали, или где-то промахнулись. Следом, как бы невзначай, приезжает мама, а Семен Семеныч проверяет уже нас обеих.
Так что, учу каждый день допоздна, позора и испорченных продуктов мне не хочется.
Репертуар подобрали заранее, всегда стараемся включить две-три новые песни или мелодии. Приготовили сумки, у меня еще и учебник, таскаю туда-сюда каждые выходные то один, то другой.
Ого!
Зал набился полный, у нас же студентов теперь больше, полторы прежних академии. На центральный ряд устроились даже магистры, и ректор с супругой потихоньку пробрались.
Начала я с флейты, просто собирала внимание, микрофонов нет. Когда все успокоились, взяли гитары. Сначала традиционно, в полной тишине:
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А потом уж все подряд, по очереди: Оля начинала, я подхватывала, затем я начинала. Недавно подобрали «Из вагантов», заменив одно слово, ею и планировали закончить. Тут я солировала, лукавство и насмешка больше мне удаются:
В незнакомой стороне,на чужой планете,предстоит учиться мнев университете.До чего тоскую я —не сказать словами…Плачьте ж, милые друзья,горькими слезами! (1)
Но так все хлопали, топали и подпевали, что мы решили поменять градус:
Споёмте, друзья, ведь завтра в походУйдём в предрассветный туман…
А здесь соло вела Оля, я подпевала. Ее высокий, чистый голос пробирал даже меня:
Прощай, любимый город!Уходим завтра в море.И ранней поройМелькнёт за кормойЗнакомый платок голубой. (2)
В финале песни, повторив два раза припев, мы спустились со сцены, встали в засветившийся портал… и исчезли под прощальные аккорды!
Встретили нас звуком сирены и яркой подсветкой – Егор с Ромкой так выполнили мою просьбу.
– А-аа! – Оля затанцевала на пятачке, – как мы исчезли классно, Наташ. Провалились! Как нечистая сила! Слышала визги?!
– Ну уж визги… так, чуток испугались девушки.
– Ага, басисто так испугались. Ой, а мы не нарушили правил?
Правда, получилось эффектно. Сама не ожидала, нужные строки я прошептала на проигрыше, а портал получился горизонтальный. С завитушками не могла намудрить, там все просто. Или мое желание так приняла первородная магия?
Подхватили сумки и, действительно, как провалились.
– А ты видела запрет на перемещение в уставе, в правилах или в приказах?
– Да кто из студентов сам переносится, кроме тебя?
– Это другой разговор. Но нам сказали, помнишь, «что не запрещено, то разрешено».
– Так это еще при том ректоре!
– Неважно. В новых правилах о запретах порталов силами студентов тоже ни единого словечка.
– Как, как вы провалились, куда? – подскочил Мишка, – мам, а девчонки провалились!
– На экзамене каком-то? – ахнула мама, спешно натягивая плащ сверху халатика, уже стоя у портала.
– Нет, – пыталась объяснить Оля, – мы встали в портал, как провалились.
– Ничего не поняла, а почему провал? Саша, Саша!
– Я здесь! Что, целителя?!
Все, началось. Я только рукой махнула.
– Мишка, не умеешь подслушивать – не берись. Паникер несчастный!
Засвистела сирена, закрутились прожектора. Кого еще несет? И, по-моему, все же громко. Или громкость уменьшить, или сирену вообще убрать.
На пятачке появились Егор, Ромка и наш целитель.
– Егор, мы же так весь остров поднимем!
– Перестарались?
– И даже очень. Сирену уберите. Прямо сегодня!
– Наташа, Оля! А мы с вашего концерта. О, что было! – наш целитель закрутил головой, – и ведь слышал уже вас, но вы опять потрясли, как в первый раз. А как исчезли шикарно, магистры охнули!
– Девчонки, – Рома прижал руки к щекам, – я случайно попал на концерт, амулеты проверял в академиях, идти не хотел, ну, песни и песни, а Егор утянул – наши поют. Я такого никогда не слышал!
– Ром, мы немного переделали песни нашего мира. Они очень известные. У нас их все поют.
– Вы сами не понимаете! Как вас слушали… как слушали! То слезы на глазах, то смеются. И так у вас море понимают, как ни в одном мире. Спасибо!
– Ну, все-все. Понравились песни, и хорошо, – я смутилась, Оля вообще раскраснелась.
Целитель полез нас обнимать, следом Ромка.
Опять закрутились прожектора, завыла сирена, Егор не успел убрать, мы обернулись – толпа! Ректор с женой, Артей, Юрашик, вроде некромант с ними. И кто-то еще. Двое, кажется. Ну, прям опять ночные посиделки!
– Отошел. От нее, – незнакомый низкий голос.
Ромка отскочил от нас, хлопая глазами.
