меня, – заявила Рита. – Я хату твою подожгла. Мы знаем, что ты знаешь, где нычка Вальки Кочетова. Скажешь, где ны-нычка – получишь свою тетку.
– Нашла дуру, – тем же безжизненным тоном отозвалась я. Чисто робот-автоответчик: здорово сбивает собеседника с толку.
– Н-нашла, конечно, – вдруг едко и спокойно ответила Ритка. – Я же следила з-за-за тобой.
– Допустим. – Так, не сбавлять обороты. – А ты дай-ка трубочку Людмиле Сергеевне, да побыстрее, *****!
Пока я говорила, один из офицеров уже отслеживал звонок.
– Женя! – Мила, судя по голосу, была больше озадаченна, чем испуганна. – Женя, тут эта молодая особа утверждает, что она меня похитила! Говорит, что если ты выполнишь ее условия, то я не пострадаю.
– Мила, послушай меня. Все будет хорошо. – Я говорила и чувствовала расплывающиеся под мышками пятна пота. – Не нервничай. Я тебя вытащу. Все будет хорошо, слышишь? Как ты там?
– Колено болит. Другое, не титановое, – пожаловалась Мила. – Меня довольно бесцеремонно затолкали в машину…
– Там только она? – Вряд ли Миле дадут правдиво ответить на этот вопрос, но все же. Да и для пожилой женщины хватило бы одного крепкого похитителя.
– Да. – Снова озадаченный тон. – Я сначала даже и не заподозрила ничего, девушка же…
– Але, х-хорош болтать! – Рита завладела трубкой. – Убедилась?
– Ага. – Наш разговор записывали. – Что за нычка, детка? Ты о чем?
– М-миха…
– Какой Миха? – Перебью, пусть помечется.
– Рыжий Миха, гимнаст, Миха Мытарь, я знаю, что он у вас! – рявкнула Рита.
– Ага, есть такой, – кротко подтвердила я. – И что он?
– Он сказал, что ты на В-Вальку Кочетова работала, искала его нычку по старым адресам в Тарасове и нашла. Скажешь, где искать, и забирай свою тетку!
Они не планировали это похищение, поняла я. Спонтанная, от отчаяния, попытка шантажа, да еще такая палевная: какой подготовленный похититель будет звонить в полицейское отделение? Это все равно что сразу признаться в преступлении!
Капитан Алехин, судя по донесшимся до меня словам, уже вызвал пожарных по нашему с Милой адресу.
– Рита… Ты же Рита, да? Какая нычка, Рита? А Миха твой знает, что ты затеяла? Дать тебе Миху?
– З-зачем? – опешила Ритка.
– Чтобы дал добро на твои действия. Может, еще и похвалит.
– Але? Ритк?! – Телефонный аппарат перекочевал в комнату для допросов, к взвинченному от неизвестности Михаилу. – Ты где?!
– Женя, чего эта девчонка про нычку говорила? Что еще за нычка у Кочетова? – нахмурился Алехин.
– Подожди… – Я не сводила взгляда с Михаила.
Вначале напряженный, он успокаивался на глазах. Он говорил с Ритой по громкой связи, она не сообщила ему ничего нового для нас. Просто пересказала, что похитила мою тетю, Людмилу Охотникову.
Это Михаила полностью устроило, а заодно, похоже, избавило от необходимости объясняться.
– Давай и дальше так, – успел одобрить он, прежде чем разговор по непонятной причине оборвался с Маргаритиной стороны. Вряд ли потому, что Мила с ноги вырубила свою похитительницу и перехватила контроль над ситуацией.
– Че, не сказала легавым? – Михаил нагло уставился на меня, с явным удовольствием обозревая мое опухшее лицо и поврежденные руки. Он расслабился, опять «жевал» слова. – Или обманул тя Кочет, как папку мово?
Он откинулся на спинку стула, насколько позволяли наручники.
– Кароч, эта чикса начала контачить с Кочетовым… знаете, кто такой Валька Кочет?
– В курсе, – отчеканил Алехин.
– Пощпал у вас в Тарасове курей жирных вместе с моим папкой. А птом, значица, киданул его, весь навар себе забрал, да не вывез, не успел. В Тарасове нычку сделал да и отвалил. А он не тока с моим папкой контачил, у него бабы в Тарасове были. И он по этим бабам приметки оставил, чтоб потом схронку свою отскать, значица… А эта – Ритка смотрела – она по бабам-то по его прошлась. Сукой буду, вызнала у них усе! Как есть вызнала! Мой папка – его Кочет сдал, мой папка за эти башли на зоне сгнил и нас с мамкой запозорил! Бабло мое по праву!
Михаил, как и Рита, действовал наобум, нагло, нахраписто.
– Может, ты и Кочетова подстрелил? – хищно подался вперед Алехин. Михаил инстинктивно дернулся в сторону от Кэпа.
– А вот те хрен, – парировал гимнаст. – Я-то знаю, когда Кочета подстрелили, мы все об этот день на манеже пхали, три выступления, манагера нашего спроси!
– И ты, значит, поэтому на нее напал? – Алехин кивнул на меня.
– Не собирался я ее бить… так тока, сперли бы, поспрошали, пусть бы нычку показала, да и все…
– А ты чего скажешь? – Капитан, не шибко довольный замолчанными деталями (ведь и я ему соврала, выходит), повернулся ко мне.
– Женщин тех я искала, Кэп. Но только чтобы предупредить, что Кочетов их разыскивает. Вдруг он еще кого-нибудь подключил бы к поискам, кроме меня. Человеческая жизнь и безопасность превыше всего.
Я перевела взгляд на Михаила и смотрела ему в глаза очень пристально. Он не выдержал и отвел взгляд.
– Никаких приметок, дружок, у этих баб не было. Они ничего не знали – с чего бы Кочетов с ними делился? Он трех своих подельников замочил из-за добычи! А вот тетю мою вы зря тронули. Сейчас звоночек отследили. Если с тетиной головы хоть волос упадет, или я там у нее синячок где найду… а я буду очень, очень хорошо искать…
Я угрожающе примолкла. Михаил выпрямился и вскинул голову.
– …то я твои причиндалы на гриле зажарю и тебе скормлю, понял?
Несмотря на обезболивающее, челюсть ныла. Говорить было некомфортно – во всех смыслах.
На этой ноте мы с Алехиным отвалили из допросной.
– …там пожар-то потушили уже. – Дежурный опасливо косился на меня. – Говорят, соседние квартиры не пострадали. Только вашу не сразу отперли, поэтому, ну, сильно все обгорело.
Эта новость оставила меня равнодушной. Сейчас надо было спасать Милу.
– Кэп. – Я притормозила Алехина в его кабинете. – Сейчас – зуб даю! – не вру. Пятьдесят на пятьдесят, что схронка существует. Но сведения непроверенные. Выделишь надежных ребят, а я дам
