Вот даже как: «Федькино семя». Нет, ничего сам старик не скажет… Придется его спросить о том, что не успел рассказать Пашка-Козырь.
– Хорошо, – сказал Кравцов примирительно. – Отдохнуть можно и в другом месте… Но тогда расскажите мне про Федора Кравцова. Про моего прадеда по прозвищу «Царь». Вы должны его помнить. За что его убили?! – Последний вопрос прозвучал резко, как выстрел.
И, похоже, этот случайный выстрел угодил-таки в цель! Старик издал невнятный горловой звук. Лицо его потемнело от прилившей крови.
Пауза тянулась секунду, другую, третью… Ответные слова так и не прозвучали.
Повинуясь внезапному наитию, Кравцов добавил:
– Его убили за то же самое, что и штабс-ротмистра Дибича? Глубоко копал? СЛИШКОМ ГЛУБОКО?!
Старик пробормотал что-то неразборчивое, вроде как не по-русски: Кравцов, по крайней мере, уловил арабские окончания: …аль? …ах? …эль? И тут же вспомнилось: похожую фразу выкрикнул и Сашок с гребня стены.
Смотрел Ворон тяжело, ненавидяще. Затем снова вскинул свою палку. Вернее, попытался вскинуть, направить на Кравцова… Не сумел. Захрипел – и начал оседать, заваливаться.
Кравцов метнулся вперед, едва успел подхватить падающее с насыпи грузное тело. Старик обмяк у него на руках: не шевелится, из полуоткрытого рта – ни звука… Но судорожно стиснутая рука так и не выпустила палку.
Господин писатель рванул из кармана мобильник…
Нажимал кнопки он со странным чувством: всё повторяется, всё точь-в-точь как с Козырем… Ощущение дежа вю оказалось настолько сильным, что он очень удивился, не обнаружив на теле старика никаких следов пулевого ранения.
На сей раз, наученный горьким опытом, Кравцов вызвал «скорую» областную – из Коммунарской больницы.
4
Обратно «скорая помощь» понеслась так же, как и приехала сюда: во весь опор, включив мигалку и сирену.
Похоже, все же надеются довезти живым, понял Кравцов. Судя по мрачному выражению лица, с которым врач прижимал черные диски дефибриллятора к груди старика, шансов оставалось немного.
Впрочем, долго наблюдать за попытками экстренной реанимации не пришлось – фельдшер с грохотом захлопнул дверцы, а водитель дал по газам… На такой бешеной скорости до больницы ехать недолго, но Кравцов подозревал, что поговорить со стариком ему больше не доведется.
Но не мог же он сказать медикам: не надо больного в реанимацию, а надо поискать тут, невдалеке, вход в уцелевшую часть взорванных Антропшинскнх штолен… Там Ворону полегчает. Бред! – сказали бы медики. Какая-то часть сознания Кравцова считала точно так же: бред! Но другая не сомневалась: так оно и есть.
…Продолжить экскурсию по руинам, как намеревался было Кравцов, не довелось. К вечеру синоптики обещали грозу, и – редкий случай – не ошиблись. Гроза близилась. Темнело. На небо быстро наползли тучи – низкие, давящие. Но внизу, у земли, жаркий и тяжелый воздух был совершенно неподвижен. Напитавшее атмосферу электричество ощущалось без всяких приборов – чисто физически.
Исследовать развалины при вспышках молний и под хлещущими струями дождя не хотелось. Такие декорации хороши для голливудских триллеров – а Кравцов решил переждать грозу в сторожке.
И правильно решил: едва сделал несколько шагов в сторону вагончика – с неба упали первые капли. Он машинально взглянул вверх – и тут же споткнулся.
Что за…
В траве, под ногами, лежала палка Ворона. Чуть помедлив, Кравцов поднял ее – слегка брезгливо, за середину, не желая касаться места, за которое недавно держался старик. Поднял и изумился тяжести. Эге, да это не простая деревяшка… Похоже, Ворон вставил внутрь металлическую трубку, да еще и залил свинцом для большего веса. Оружие самообороны.
Размышлять на тему: от кого старый собирался обороняться? – было некогда. Вдали загромыхало – и громовые раскаты быстро приближались. Крупные дождевые капли падали все чаще.
Кравцов – ружье в одной руке, палка в другой – быстро, почти бегом, добрался до вагончика. Отпер замок… И снова – как только что, когда поднимал палку – остановился в секундном раздумье. Возникло иррациональное чувство: заносить внутрь принадлежавший Ворону предмет нельзя.
Тут ливануло по-настоящему. Кравцов быстро сунул палку под вагончик, в широкую щель между днищем и фундаментом – обломком сваи, лежавшим несколько криво… И торопливо юркнул внутрь.
Через несколько секунд стало невозможно разглядеть ни графские развалины, ни деревья парка – за окном стояла сплошная стена рушащейся с неба воды.
Свет оказался отключен, бригадирскую освещали постоянные синеватые вспышки молний – те били, казалось, в самую вершину Поповой горы, совсем рядом. Стены вагончика содрогались от оглушительных ударов небесной артиллерии.
За раскатами Кравцов не услышал другой грохот – с которым рухнула огромная, старая, вся облепленная уродливыми вороньими гнездами липа… За ней, с небольшими промежутками, рухнули три других дерева, стоявших рядом. Штаб-квартиры пернатых разбойниц не стало.
Именно в этот момент врач-реаниматолог Марчук сказал медсестре, сдирая липнущие к кистям рук латексные
перчатки:
– Бесполезно… Зинаида Филипповна, позвоните в морг…
5
Ливень обрадовал Слюсаренко. Идеальная погода для акции. Лишний народ по улицам не шатается, большинство потенциальных свидетелей сидит дома. А если кто из сидящих имеет нехорошую привычку глазеть в окно – поди-ка, разгляди за сплошными струями дождя номер машины или приметы человека… Погодка что надо.
Тем не менее машину они с напарником оставили за квартал от дома Архивариуса. Оставшееся расстояние пересекли быстрым шагом, прикрываясь зонтами. Впрочем, кварталы в этой части Царского Села были невелики.
Улица у дома пуста, подъезд пуст… Они скользнули внутрь, поднялись по лестнице на площадку второго этажа. Не переговаривались – партитура и распределение обязанностей были заранее обговорены. Слюсаренко прижался к простенку, не попадая в поле зрения глазка. Напарник, носивший странное прозвище Лютик, надавил кнопку звонка.
Внешность у Лютика была самая подходящая для задуманного: невысокий, щуплый, с улыбчивым лицом и безмятежным взглядом небесно-голубых глаз. Внешность вызывала доверие. А еще на своем счету Лютик имел девять успешных ликвидаций. Нынешней предстояло стать юбилейной.
Звонок издал трель, еле слышную сквозь двери. Напарники ожидали недоуменных вопросов, переговоров поверх накинутой цепочки… Ничего этого не было. Замки щелкнули без каких-либо вопросов. Заготовленная легенда пропала зря. Ну что же, так еще проще…
Дверь начала приоткрываться, медленно и беззвучно. Лютик рванул ее на себя, Слюсаренко вскинул ствол. И оба замерли… За дверью горел свет – но никого не оказалось. И вообще в прихожей – пусто.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
