к нам выходит Аврора, закутанная в старый пуховый платок. Красивая такая…
Атомный реактор разгоняет сердце, но до мозга пока не долетает, потому что в нем засело: «Принц».
Моя мечта улыбается резвящемуся под ногами Барни, подходит ближе, заглядывает мне в глаза.
— Привет, — тихо и смущенно, будто мы вернулись с ней на четыре года назад в номер отеля.
— Привет. Нормально все у вас? — задаю дебильный формальный вопрос, прижимаясь губами к виску Дениса.
— Да. У тебя замечательные друзья.
— Знаю. Ты не говорила с Денисом о том, кто я для него на самом деле?
— Папа? — резко повернув голову, спрашивает малыш.
Мне кажется, я сейчас задохнусь.
— Говорила, — улыбается Ро. — Он еще путается и не все понимает. Нужно время.
— Папа, — улыбаюсь, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
— Папа, — повторяет Дениска, обнимая меня за шею. Смешно тыкается губами в небритую щеку. Трет губы пальчиком. Укололся. — Папа не принц, — важно крутит головой малыш.
— А кто? — мое сердце вдруг останавливается.
— Език! — звонко отвечает сын и мой мотор начинает отрабатывать с утроенной силой за все четыре года, что я ждал этого момента.
Глава 14 (43). Это про них или все же про нас?
Глава 14 (43). Это про них или все же про нас?
Аврора
Усадив сына завтракать под мультфильмы, ухожу в спальню. Мар спит уже восемнадцать часов. Играл с Денисом в одной из комнат и отключился. Мне кажется, он даже позу не поменял за это время.
Присаживаюсь на пол возле кровати, всматриваюсь в мужественное и такое уставшее лицо. От внутренних уголков глаз по нижнему веку разошлись фиолетовые синяки с тонкими, красными сосудиками. Ресницы дрожат, губы пересохли. Лопатки медленно поднимаются при каждом вдохе. На сильных руках стал гораздо четче рисунок темных вен и тугих мышц, выделяющихся под кожей даже сейчас, в спокойном состоянии.
Я так соскучилась по этим рукам. По его губам и по теплому дыханию. Хочу прикоснуться к его скуле, но в последний момент не решаюсь. Между нами что-то стоит. Марат не подпускает меня очень близко, хотя в Торговом Центре мы вроде все решили. Я рассказала ему правду. Мне даже добавить нечего.
Страшно...
Вдруг он не смог поверить. Не смог простить меня.
Оттолкнет и мы будем видеться только из-за Дениса.
Не хочу так. Мы же семья. Такая неправильная, выстраданная семья.
— Мар! — вздрагиваю, увидев, что он смотрит на меня. Сонно и очень внимательно.
— Извини, — хрипло, едва слышно.
Медленно переворачивается на спину. Футболка задирается до пупка. Он тянется, разминая затекшее тело. Садится. Смешной очень. Взъерошенный, настоящий. Мне так этого не хватало.
— Долго я спал, да?
Киваю.
— Денис где?
— Завтракает и смотрит мультфильмы. Феникс приезжал, забрал своих парней. Мы тут втроем. Ну и еще Барни кайфует без вольера, — улыбаюсь.
— Хорошо, — растирает ладонями лицо и уходит.
Растерянная и расстроенная его немногословностью возвращаюсь к сыну. Он уже слопал кашу, оставил на столе погрызенное печенье и лужицу сладкого чая.
— Там папа проснулся, — целую любимый комочек в макушку.
— Где? — тут же крутит головой в разные стороны.
— Придет сейчас. А ты ему обязательно скажи: «Папа». Хорошо?
— Не заставляй его, — просит вошедший Марат.
Щеки моментально вспыхивают. Неловко вышло. В голове такой сумбур. Я теряюсь. Хотела как лучше, а вышло действительно не очень.
Денис сползает с дивана и топает обниматься. Мар поднимает его на руки. Они болтают и смеются, пока я накрываю для Марата завтрак.
— Ты научилась готовить? — смотрит в свою тарелку с обычной овсяной кашей.
— Немного. Детское, в основном. Я научусь и для тебя, — обещаю ему.
— Мать вернется, поможет, если захочешь. Дэн, мы гулять пойдем? — тут же снова переключается на сына.
Мне опять неловко. Я чувствую тонкую стену между нами. Она хрупкая, как свежая корочка льда на лужах. И наступить страшно и сломать очень хочется.
Решаю отложить это до вечера.
Собираю сына на прогулку и спокойно отпускаю его с отцом. Они забирают Барни, скрываются за калиткой, а я мою посуду, прибираюсь и думаю, чем кормить своих мужчин на обед.
Мужчины придумывают за меня. Возвращаются через пару часов довольные, с пакетом и цветами.
— Тебе, — отдает мне розочку сын.
— И это тоже, — вручает пакет Мар. — Там пельмени, сметана, зелень и детские пюрешки. Хотя Дэн сказал, что тоже хочет пельмени. Ему можно?
— Немного.
— Отлично. Тогда сейчас моем руки и варим обед. Потом спать. А вечером домой поедем, — говорит Денису.
— Давай я сварю. Тут же есть инструкция, — вожу пальчиком по холодной упаковке.
— Сами! — важно заявляет малыш.
Ловлю флешбэк, и он вызывает улыбку. Марат же специалист по пельменям. Решил передать навыки сыну?
Наблюдать за ними очень забавно. Важные такие оба. Денис помогает отцу резать лук. Они держатся за рукоять ножа вместе.
Ребенок пищит от восторга выдавливая в почти готовый сметанный соус два зубчика чеснока. Перемешивает, разливая часть сметаны на стол.
— Ничего, — треплет его по волосам Марат. — Вытрем сейчас.
Сам следит за пельменями. Досыпает разные специи. Ждет еще буквально пару минут и раскладывает по тарелкам. Их с Денисом соус стоит в отдельной мисочке.
— Смотри, — показывает ему Марат. — Вот так, — накалывает пельмешку на вилку, макает в соус и кладет в рот, закатывая глаза. — Ммм, вкусно!
Денис повторяет за отцом все вплоть до последней фразы. Марик смеется, едва не выронив изо рта следующий пельмешек. На губах остается немного соуса. Не смею прикоснуться и вытереть. Мне так хорошо просто смотреть на них. Мой сын рядом с Маратом совсем другой. Ему не надо сдерживаться, нечего бояться. Они слышат и чувствуют друг друга.
После обеда мне оставляют посуду, а сами уходят укладываться на дневной сон.
Маюсь по дому, прокручивая в голове предстоящий разговор. Надо сделать это здесь. Неопределенность убивает. Я хочу понимать:
«Поедем домой» — это про них или все же про нас?
— Спит, — сообщает мне вышедший из спальни Марат.
Достает сигареты, зажимает одну губами и выходит на крыльцо, прикуривая уже на улице. Облокотившись спиной к деревянной, шершавой стене выпускает дым под потолок. Он растягивается там серой
