— У коммерсанта, мистера Грегга. — Агафонов тяжело вздохнул. — Ну, вот, я и сказал все...
— Нет, не все. На работу в американской разведке? Говорите более точно.
— Да.
— Вот так и нужно говорить. Теперь все. Какие выполняли задания?
— Следил за лицами, которых указывал Грегг...
Аналогичные показания дал австриец. Когда все было закончено, сфотографировали их документы, а задержанных отпустили. На следующий день Иртенев посетил американского Верховного комиссара.
— Посмотрели бы вы на его лицо, когда я положил перед ним доказательства, — смеясь, рассказывал Иртенев Богданову и Забродину вечером, когда все они собрались в кабинете у Верховного. — Вначале американец принял меня холодно-вежливо. Я рассказал ему, что советские граждане, работающие в Вене, недовольны тем, что американская разведка нарушает их нормальную жизнь. Просил принять меры к прекращению слежки. Он улыбнулся. В его глазах промелькнула насмешка — он был уверен в себе... Все так же невозмутимо американский генерал ответил, что я ошибаюсь... Он готов выяснить и принять меры, но... не привык иметь дело с призраками.
— Ваши люди, по-видимому, мнительны, — сказал он с сарказмом. — Им что-нибудь показалось! Во всяком случае, американская администрация никакого отношения к этому не имеет, — и дал понять, что разговор окончен.
Вот тут-то я и выложил перед ним на стол магнитофонную ленту и конверт с фотографиями.
— Прикажите немедленно прослушать! — потребовал я. — В противном случае другие экземпляры будут переданы прессе.
Все так же величественно генерал передал документы, своему адъютанту. Немедленно явился переводчик с магнитофоном. И видели бы вы!.. — Иртенев не мог сдержать улыбки. — Это было забавно. Лицо генерала приняло багровый оттенок. Затем пропал налет учтивости, забыв все формальности, он ответил, что примет меры. — Смех Иртенева долго перекатывался по просторному кабинету. — Ну, и отделали же вы его! Задаст он кое-кому жару!
Закурив, Иртенев сказал:
— Все это — цветочки, товарищи чекисты! Самые ответственные дела только начинаются. Завтра в Вену приедет советская правительственная делегация. Вы об этом, вероятно, знаете. Вам работы прибавится. Ну, не мне вас этому учить, вы сами знаете. Я хотел бы только напомнить... Кстати, вы видели мой новый кабинет в посольстве?
— Красиво отделан и хорошо обставлен! Ничего не скажешь! — ответил Богданов.
— Молодец Коротов. Потрудился. Я разрешил ему сегодня уехать в отпуск.
...Наступил теплый весенний вечер. Городской шум утих, и сквозь открытое окно откуда-то издалека доносились звуки духового оркестра.
Богданов включил настольную лампу и углубился в чтение служебных бумаг. Теперь, когда деловая жизнь в городе замерла, можно было спокойно обдумать все, что произошло за сутки, увязать друг с другом хаотичные на первый взгляд события.
Неожиданно дверь кабинета отворилась, и Забродин прямо с порога произнес:
— Нужно спешить! Совещание у посла началось?
— Что случилось?
— Люстра, Илья Васильевич, понимаете, люстра! По дороге все объясню. Нужно немедленно ехать туда.
— Но у посла идет совещание. Объясните толком...
— Некогда. У вас машина здесь? Расскажу по дороге... Случилась неприятность!
Богданов собрал в охапку бумаги, разложенные на столе, сунул их в сейф и тогда только спросил:
— Вам нужна моя помощь?
— Да. Только вы можете вызвать посла с совещания...
Они бегом спустились по лестнице и вскочили в машину, стоявшую у подъезда.
— В посольство. Быстро! — приказал Богданов шоферу и повернулся к Забродину. Тот вытер вспотевшее лицо, откинулся на спинку сиденья и сказал:
— В люстре, по-видимому, вмонтированы микрофоны.
— В какой люстре?
— В кабинете посла.
— Откуда вы взяли?
Ответить Забродин не успел, машина остановилась у посольских ворот.
Советские дипломаты сидели за длинным столом, ожидая начала совещания. Сегодня должны были обсуждаться уступки, на которые может пойти Советское правительство.
Переговоры об условиях австрийского мирного договора развивались успешно. Уже была назначена дата подписания договора — 15 мая. И чем больше приближалась эта дата, тем сильнее возрастало напряжение в работе. Советские дипломаты, добиваясь постоянного нейтралитета Австрии, разгадывали и отклоняли многочисленные попытки «союзников» протащить в текст договора такие формулировки, которые давали бы им возможность втянуть эту страну в политические и экономические блоки. Шла борьба за будущее Австрии.
В дипломатических и торгово-экономических переговорах, если они равноправные и развиваются нормально, обязательно имеют место уступки с той и с другой стороны. Если одна делегация не захочет идти на уступки, то переговоры зайдут в тупик.
Со вчерашнего вечера советские дипломаты перешли к обсуждению уступок, на которые они могут пойти в ответ на встречные шаги других делегаций. Намечались главные задачи для переговоров следующего дня, наша тактическая линия.
Еще сегодня днем они заседали в «Империале». Там было тесно и неудобно. Теперь же кабинет посла был готов. И вот первое заседание.
Богданов открыл дверь в кабинет, когда Иртенев уже начал совещание.
— Извините, Александр Андреевич, — громко сказал Богданов входя. Иртенев обернулся к нему. — Можно вас на минутку?
— Вы же видите, что я занят! — голос посла прозвучал резко.
— Прошу прощения, у меня срочное дело.
— Что такое?
— Я хотел бы вам кое-что сказать, — Богданов стоял в дверях, давая тем самым понять, что разговор должен носить конфиденциальный характер.
— Извините! — Иртенев закрыл папку и вышел из кабинета. В коридоре явно недовольным тоном спросил: — Что у вас произошло?
— Понимаете, Александр Андреевич, — вступил в разговор Забродин, — все разговоры в вашем кабинете слушают американцы!
— Откуда вам это известно?
— В люстру вмонтированы микрофоны. Если вы позволите, я расскажу вам подробности завтра. А сейчас было бы лучше провести совещание в другом кабинете.
— Так давайте выключим люстру?
— С двумя плафонами вам будет темно. Да и не хотелось бы, чтобы американцы знали, что их секрет раскрыт...
— Ну, хорошо...
Иртенев возвратился в кабинет. Возникший было шум постепенно стих. Забродин и Богданов услышали, как Иртенев сказал:
— К сожалению, я не захватил кое-какие документы. Начинать без них совещание не имеет смысла. Я просил бы всех перейти в кабинет советника Парвина, чтобы все документы были под руками. Нет возражений, товарищи?
Вслед за этим задвигались стулья и кабинет быстро опустел.
