– Как скоро, сэр?
– Я сейчас к губернатору. Доложусь о прибытии. Наверняка задержусь у него, думаю, на час, не меньше. Так что примерно к этому времени.
– Будет исполнено, сэр. Вам понадобится сопровождающий?
– С какой стати?
– Я слышал, что на Барбадосе в последнее время не очень безопасно. Опять же, рабы никогда не внушали мне доверия. Что чернокожие бестии, которые нагишом бегали с копьями по своей Африке, что ирландцы, ушедшие от них не так уж и далеко. Все они с удовольствием вцепятся нам в глотку.
– И все же это английская колония, и англичанину не пристало перемещаться по ней с опаской. В сопровождающем нужды нет.
– Сэр… – упрямо гнул свое мичман.
– Я возьму с собой пару пистолетов… И мушкет, – сдался капитан под пристальным взглядом Портера с таким видом, словно хотел сказать, что это последняя его уступка.
– Матрос с лошадью будет вас ждать у дома губернатора через час, сэр.
Вообще-то он с куда большим удовольствием вскочил в седло уже сейчас и отправился бы в глубь острова. Ему до дрожи в коленях хотелось попасть на одну плантацию. Вернее, в одну усадьбу. Он отсутствовал в этих широтах полтора года и поэтому понятия не имел, как обстоят дела у той, о ком он думал все это время.
Мало ли что она говорила ему раньше. Анна обладала не только утонченной натурой, но и завидной стойкостью вкупе с прагматизмом. Ведь недаром она смогла не просто подхватить дело своего мужа, но и перенести удар в результате бегства большей части рабов. Признаться, ему до сих пор было горько, что он не оказался рядом с ней в тот тяжелый момент.
Как виконт и предполагал, в доме у губернатора он провел около часа. Необходимо было передать ему корреспонденцию, заверить в своем почтении и просто отдать дань приличиям. Конечно, губернатор во многом зависел от отца виконта, но все же он был хозяином на этом острове, и не стоило выказывать ему пренебрежение. Пусть даже он его и проглотит молча. Плодить недоброжелателей намного проще, чем обзаводиться друзьями…
Мичман все исполнил в лучшем виде. Матрос с лошадью уже дожидался капитана у ворот губернаторской усадьбы. Кстати, тогда, полтора года назад, резиденции изрядно досталось в результате взрыва порохового погреба в форте. Но за прошедшее время успели привести в порядок не только усадьбу, но и расположенный неподалеку форт.
– Это еще что? – указывая на седельные кобуры с пистолетами и мушкет, подвешенный к луке седла за веревочную петлю, спросил капитан.
– Сэр, – матрос вытянулся в струнку, поедая начальство глазами.
– Портер?
– Не могу знать, сэр. Мне приказано ожидать вас здесь и передать вам лошадь. Господин мичман приказал сообщить вам, что, когда надобность в ней отпадет, лошадь можно будет отдать вахтенным на «Стремительном». С остальным он разберется лично.
– Ладно, Алан. Спасибо за заботу. Отдыхай.
– Слушаюсь, – тут же просиял матрос.
Команде было известно, что капитан знает каждого из своих людей, о их жизни вне корабля и даже о том, как обстоят дела у их близких. Но знать – это одно, а получать лишнее тому подтверждение – совсем другое. И виконт это прекрасно понимал.
Несколько миль до усадьбы Джонсонов он проскакал на одном дыхании. Какие там неприятности?! Он вообще ничего не разбирал и видел только серую ленту дороги. Он мчался, поднимая за собой столб пыли, и едва не стоптал парочку пешеходов, подвернувшихся на его пути. Так что, случись по дороге те самые неприятности, ради которых мичман вооружил своего капитана до зубов, виконт, пожалуй, ничего не сумел бы предпринять.
Буквально влетев во двор, он выпрыгнул из седла еще не остановившейся лошади и взлетел на высокое крыльцо. Чернокожий лакей даже не успел среагировать, как сильная рука толкнула двери в дом, а нежданный гость вихрем ворвался в гостиную. Остановившись на мгновение и понимая, что поступает в высшей степени опрометчиво и необдуманно, он взлетел по ступеням на второй этаж. Дверь в детскую, комната для гостей. Еще одна. Еще. А вот и спальня хозяйки.
Только тут в его голове забрезжили мысли о том, что за прошедшие полтора года все могло измениться. Она могла встретить другого мужчину. Просто выйти замуж по расчету. Ведь сам он был вынужден жениться. Так отчего бы и ей не позаботиться о своем будущем? Но пока в голове проносились эти мысли, рука уже толкнула дверь, и та без труда распахнулась, впуская его в святая святых этого дома.
Хм. Вообще-то он ожидал любой реакции, но только не решительно настроенную белокурую красавицу с железной волей во взгляде, наводящую на него ствол изящного пистолетика в еще более изящной ручке. И что самое примечательное – ее рука ничуть не дрожала. Никаких сомнений, в случае необходимости прекрасная амазонка пустит оружие в ход, не задумываясь.
– Анна, – скорее выдохнул, чем произнес, виконт Омальский.
– Боже, Джек, – резко опустив руку и наводя ствол в пол, с облегчением, крепко замешанным на радости, и с уже подступившим к горлу комком произнесла она.
А еще и предательские слезы побежали из глаз, и уголки губ дрогнули. Как-то все это быстро и сразу. Пистолеты упали на ковер. В левой ручке красавицы находился близнец того, что был в правой. А теперь обезоруженные руки вытянулись ему навстречу, и она, сделав несколько быстрых шагов, повисла на шее любимого.
Но именно в тот момент, когда они, казалось бы, принадлежали друг другу и ничто на этом свете их не занимало, на лестнице послышались гулкие и вместе с тем глухие шаги. Причем бежал не один человек, а минимум трое. Виконт еще не успел сообразить, что к чему, как возлюбленная выпустила его и встала между ним и дверью в спальню.
– Дакар, стой! – выставив перед собой руку, выкрикнула она.
Причем голос ее звучал твердо и решительно. От растерянности и возбужденной радости не осталось и следа. Сейчас перед рабами стояла хозяйка, властная от кончиков пальцев ног до корней волос.
– Госпожа… – бросая обеспокоенный взгляд на виконта, заговорил было негр.
– Все хорошо. Это мой близкий друг, – перебила его Анна.
– Да, госпожа, – ставя мушкет на предохранитель и кланяясь, произнес старший телохранитель.
Его чернокожие спутники поступили так же. Но никто из них и не подумал уходить, ожидая команды госпожи. За ту жизнь, которую она им предоставила, и за заботу, которой она окружила их близких, они были готовы стать ее верными псами. Она специально отобрала на рынке невольников, которые были доставлены на Барбадос с женами и детьми. Обязанные ей своим положением, они служили ей не за страх, а за совесть.
– Дакар, как случилось, что мой друг оказался перед дверью моей спальни раньше, чем вы?
– Он белый, госпожа. Калунга растерялся. Трогать белых нельзя, – кивнув на одного из чернокожих телохранителей, пояснил Дакар.
– Ладно, об этом поговорим после. Ступай.
– Да, госпожа.
– Боже правый, Джек, я не могу поверить, – закрывая дверь и вновь преображаясь, с дрожью в голосе произнесла она.
Что за женщина! Сплошные метаморфозы, причем столь стремительные, что с трудом верится в реальность происходящего. Впрочем, как раз об этом-то виконт сейчас думал меньше всего. Едва только ее руки легли на его плечи, ее горячее дыхание обдало шею, а пряный запах женщины ударил ему в нос, он потерял всяческий контроль над собой. Сейчас он хотел только одного. Обладать ею. Даже если потом на дно, на корм крабам, даже если на эшафот. Плевать! Ради нее он был готов отдать все. И если бы не ее требование принять волю отца, то он был бы уже ее мужем, а не обвенчался с противной его сердцу сушеной воблой…
– Господи, я уже забыла, как замечательно быть с тобой, – потершись щекой о его грудь, вздохнула она.
– Анна, я не знаю, дошли ли до Барбадоса вести… – прокашлявшись, начал было он.
– Если ты о твоей женитьбе, то не стоит. Разумеется, до нас дошла эта весть. Ты забыл? Твой отец – патрон нашего губернатора, и тот не преминул просветить наше общество о столь знаменательном событии, – томно произнесла она, садясь на кровать и потягиваясь в лучах восходящего солнца.
Вот только виконту в этот момент было не до того, чтобы терять голову. Впрочем, чему тут удивляться, коль скоро они всю ночь безустанно предавались плотским утехам. В конце концов, всему есть предел. Опять же, вопрос очень даже серьезный.
– Прости. Я хотел, чтобы ты узнала от меня. Хотел быть с тобой честным, – также садясь и обнимая любимую за плечи, произнес он.
– Поверь, я это ценю. Но… Не хочу даже думать о том, что краду тебя у другой, – заведя руки за голову возлюбленного и обхватывая его сильную шею, произнесла она.
– Ты не можешь меня ни у кого украсть, потому что я принадлежу тебе и только тебе. А Джейн…
– Все, все, все, милый. Больше ни слова. Я ведь сама тебе сказала, что ты должен думать о своем долге перед твоим родом.
– Я просил отца. Я ему говорил, что у меня есть любимая женщина. Но он и слушать не желал. Как ты, все твердил о моем долге.
