— Разве мы не должны рассказать об этом, Тридуба? — спросил он. — Разве мы не должны попытаться предупредить кого-нибудь?
— Верно. — Тридуба улыбнулся скупой печальной улыбкой. — Но кого?
Деяния истинной любви
Джезаль понуро брел по серому Агрионту с фехтовальными клинками в руке: зевающий, спотыкающийся, недовольный, до сих пор не пришедший в себя после вчерашней бесконечной тренировки. Он не встретил ни одного прохожего, пока тащился на ежедневную пытку у лорд-маршала Варуза. Не считая необычно раннего чириканья какой-то пташки и запинающегося шарканья собственных сапог, он не слышал ни звука. Все еще спали. В это время и полагалось спать — ему в первую очередь.
Он протащил свои ноющие ноги через арку и дальше по проходу. Солнце едва поднялось над горизонтом, и открывшийся взору Джезаля двор заполняли глубокие тени. Щурясь в полумраке, он разглядел Варуза: тот сидел у стола в ожидании. Черт побери! Джезаль надеялся, что в кои-то веки пришел первым! Эта старая сволочь вообще спит когда-нибудь или нет?
— Лорд-маршал! — крикнул Джезаль, припуская неубедительной рысцой.
— О нет. Не сегодня.
По шее Джезаля пробежал холодок. Этот голос не принадлежал его наставнику по фехтованию, но в нем было что-то неприятно знакомое.
— Маршал Варуз этим утром занят более важными делами.
В тени у стола сидел инквизитор Глокта, улыбаясь снизу вверх своей отвратительной зияющей усмешкой. По коже Джезаля от отвращения побежали мурашки. Едва ли такое необходимо человеку с утра. Он перешел на шаг и остановился перед столом.
— Вам, несомненно, доставит большое удовольствие известие о том, что сегодня у вас не будет ни пробежек, ни плавания, ни бревна, ни тяжелого бруса, — продолжал калека. — Вам не понадобится даже это. — Он махнул своей тростью в сторону фехтовальных клинков Джезаля. — Сегодня мы просто поболтаем. И все.
Идея провести пять мучительных часов с Варузом внезапно показалась Джезалю очень соблазнительной, но он не собирался выказывать недовольство. Капитан с громким лязгом швырнул клинки на стол и небрежно упал во второе кресло под взглядом Глокты, внимательно наблюдавшего за ним из тени. Джезаль тоже уставился на инквизитора, надеясь каким-то образом доказать свое превосходство, но попытка оказалась тщетной. Уже после нескольких секунд разглядывания этого изможденного лица, этой беззубой ухмылки, этих лихорадочно горящих провалившихся глаз он почувствовал, что поверхность стола интересует его гораздо больше.
— Итак, расскажите мне, капитан, почему вы занялись фехтованием?
Значит, это игра. Небольшая партия, только два игрока. И все, что будет сказано, несомненно, дойдет до Варуза. Джезалю надо вести себя очень осторожно: сосредоточиться и следить за тем, чтобы не раскрыть своих карт.
— Ради моей чести, ради чести моей семьи и чести моего короля, — холодно ответил он. Пусть хромой паскудник попробует придраться к такому ответу.
— Ага, то есть вы пошли на это ради процветания своего народа? Вы, должно быть, чрезвычайно сознательный гражданин. Какая самоотверженность! Какой пример для всех нас! — Глокта фыркнул. — Прошу вас! Если хотите лгать, то хотя бы выбирайте ту ложь, какую сами считаете убедительной. Подобный ответ — оскорбление для нас обоих.
Да как смеет беззубый калека, давно ни на что не годный, разговаривать в таком тоне? Джезаль был готов встать и уйти, послав к черту Варуза с его омерзительным осведомителем! Он сжал подлокотники кресла, чтобы подняться, когда внезапно поймал взгляд Глокты: инквизитор улыбался ему, и улыбался насмешливо. Уйти сейчас — значит признать поражение. И правда, зачем он занялся фехтованием?
— Этого хотел мой отец.
— Вот как? Как я вам сочувствую! Преданный сын, связанный неумолимым чувством долга, вынужден воплощать в жизнь амбиции своего отца! Знакомая история. Словно уютное старое кресло. Говорим то, что от нас хотят услышать, да? Этот ответ уже лучше, но все же он далек от истины.
— Может быть, вы сами скажете? — угрюмо буркнул Джезаль. — Если вы так много знаете об этом.
— Хорошо, скажу. Люди не фехтуют ради своего короля или своей семьи. И даже ради поддержания физической формы, предвосхищая вашу попытку привести этот довод. Они делают это ради известности, ради славы! Они занимаются фехтованием ради собственной карьеры. Они фехтуют только ради самих себя. Уж я-то знаю.
— Что вы можете знать? — фыркнул Джезаль. — В вашем случае это вряд ли могло принести пользу!
Он немедленно пожалел о сказанном. Проклятый болтливый язык, от него вечно одни неприятности! Однако Глокта снова мерзко осклабился.
— Это приносило мне немалую пользу до того, как я угодил в императорские темницы. Что вы можете сказать в оправдание своей лжи?
Джезалю не нравилось то, как развивается разговор. Он привык к легким победам за карточным столом, к плохим игрокам. Его ловкость притупилась. Сейчас лучше временно спасовать и как следует изучить нового противника. Капитан стиснул зубы и промолчал.
— Разумеется, чтобы выиграть турнир, требуется тяжелая работа. Вам стоило бы посмотреть, как трудился наш общий друг Коллем Вест! Он целые месяцы потел и бегал кругами, терпя насмешки окружающих. Какой-то выскочка, болван из простонародья, вздумал состязаться со своими господами, — вот что мы думали о нем. Он путал позиции, спотыкался на бревне, над ним потешались все кому не лень. Это продолжалось снова и снова, день за днем. Однако посмотрите на него теперь. — Глокта постучал пальцем по своей трости. — И посмотрите на меня. Похоже, ему довелось смеяться последним, а, капитан? Это доказывает только одно: сколь многого можно добиться, если поработать. У вас вдвое больше таланта, чем у Веста, да еще благородное происхождение. Вы можете позволить себе работать в десять раз меньше. Но ведь вы вообще не хотите прилагать усилий!
Джезаль не смог вынести этого:
— Никаких усилий? Да разве я не терплю каждый божий день эти пытки…
— Пытки? — резко переспросил Глокта.
Джезаль слишком поздно осознал, какое неудачное слово выбрал.
— Ну, — промямлил он, — я хотел сказать…
— Я достаточно разбираюсь и в фехтовании, и в пытках. Уж поверьте мне, — уродливая ухмылка инквизитора стала еще шире, — это совершенно разные вещи.
— Э-э… — пробормотал Джезаль, все еще не в силах восстановить равновесие.
— У вас есть амбиции. И есть средства, чтобы их реализовать. Немного постараться — и все получится. Несколько месяцев тяжелой работы, а потом вам уже не придется работать никогда и ни над чем, если вы так хотите. Несколько коротких месяцев, и вы устроите свою жизнь. — Глокта облизнул беззубые десны. — Если не случится ничего непредвиденного, разумеется. Вам представилась редкостная возможность. На вашем месте я бы ухватился за нее. Впрочем, не знаю — возможно, вы не только лжец, но и дурак?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
