А ещё я очень ждал поединок Арины — очень уж хотелось посмотреть, что умеет княжна Зотова. Но удовлетворить своё любопытство в полной мере мне не удалось — Арине досталась очень слабая соперница, и бой продлился чуть больше минуты. Мне пришлось смириться с мыслью, что реальные возможности княжны я увижу не раньше следующего тура.
Поединки девушек закончились около двух часов, и всех зрителей попросили покинуть арену, чтобы технические работники полностью привели её в порядок. Мы с Милой прогулялись до столовой, где моя подруга, потратившая во время поединка большое количество энергии, плотно пообедала, а я выпил чашку чая. После обеда мы прогулялись по парку и в начале четвёртого вернулись на арену.
Бои к этому времени уже начались, но мы на этот счёт сильно не переживали: что мой поединок, что Глеба должен был состояться ближе к концу, а остальные меня интересовали не настолько, чтобы смотреть их все до единого.
Так как нам заранее сообщили список пар и очерёдность боёв и даже скинули всё это на планшеты, каждый знал, за кем ему выходить на арену. И когда объявили пару, выступающую за одну до моей, я отправился переодеваться и разминаться в специальную комнату, отведённую для таких целей.
Когда сделал и первое, и второе, просто сел на скамейку и стал ожидать вызова на арену, пытаясь при этом достичь максимального единения с Силой. Заодно убрал блокировку эмпатии — во время боя она была бы мне только во вред. А когда мне показалось, что я почти готов к бою, до меня донёсся голос ассистентки Петра, объявлявшей пары:
— Роман Андреев и Олег Левашов!
Я сжал кулаки до хруста в суставах, поднялся и отправился на арену.
Левашов вышел одновременно со мной, но с другой стороны. Мы искренне поприветствовали рефери, с неприязнью — друг друга и принялись ждать начала поединка. Ждали недолго — звук гонга прозвучал почти сразу же. Рефери отбежал в сторону, предоставляя нам полную свободу действий. По большому счёту в его задачи входила лишь одна полноценная обязанность — остановить поединок, когда будет виден явный победитель или когда возникнет реальная угроза для жизни одного из бойцов. Ну и после боя объявить того, кто его выиграл. Всё остальное время рефери никак не участвовал в процессе.
Сразу же после сигнала к началу поединка Левашов активировал защиту. Как адепт магии огня, он поставил огненный туман. Это была защита более высокого уровня, чем изученный мной огненный щит — практически непробиваемая для любого стихийного заклятия. Но не для заклятия уников, и уж тем более не для заклятия эмпата.
И надо признать, мне повезло, что мой противник, создавая заклятия, использовал огонь — это была и моя номинальная стихия, поэтому мне было легче противостоять такой магии. Я тут же поставил огненный щит, что помимо самой защиты, на такой уж и большой, автоматически увеличило в несколько раз сопротивляемость огню. И это было очень важно, так как Левашов уже запустил кольцо пламени, которое стало расходиться от него во все стороны.
Кольцо это прошло сквозь меня и погасло на краю арены, разбившись о сильнейшую защиту из магических артефактов, не дающих действию заклятий выйти на трибуны. За первым пошло второе, за вторым — третье. Было больно, даже очень, но с ног меня это свалить не могло, в чём Левашов убедился довольно быстро и решил сменить тактику.
Тем временем я истерично пытался сконцентрироваться и попытаться подавить волю противника. А для этого надо было хоть за что-то зацепиться, найти хоть одно его слабое место, хоть одно чувство, способное вывести его из равновесия. Но ничего не получалось — я не ощущал вообще никаких эмоций Левашова: ни страха, ни злости, ни презрения. Соперник не был похож на себя обычного — и это меня сильно удивляло.
В какой-то момент мне даже показалось, что я забыл выключить блокировку эмпатии, но эмоции, долетавшие до меня из зала, заставили отбросить эту мысль. За ней пришла другая — либо Левашов умеет закрываться от влияния эмпатов и менталистов, либо он настолько сильно себя контролировал, что не позволял ни одной эмоции выйти за пределы, ограниченные этим контролем. И я даже не знал, что из этого для меня хуже. Надо было что-то делать, но я не знал что.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я попробовал несколько простых заклятий уников, которым меня научил Гурьев, чтобы хоть как-то повлиять на противника, но ничего не вышло — ментальная защита у Левашова оказалась непробиваемой для меня. Сам он тем временем решил испробовать очередную тактику — сгенерировал огненную плеть.
Это было больнее, чем огненное кольцо. Противник хлестал меня по голове и телу горящей трёхметровой плетью из плотной субстанции, чем-то средним между огнём и плазмой. И я ничего не мог поделать. При попытках схватить плеть, руки обжигало так, что я невольно их разжимал.
Всё же разница в уровне наших навыков чувствовалась. Студент подготовительного курса не мог на равных тягаться со второкурсником, как бы мне этого ни хотелось. Я не мог ни нормально противостоять атакам Левашова, ни вскрыть его защиту. Почему-то стало стыдно перед Гурьевым, который без толку потратил на меня целую неделю.
Левашов стегал меня своей жуткой плетью, осыпая всю арену искрами и радостно скалился. А я не мог уже даже поставить примитивную защиту, настолько эти удары сбивали мне концентрацию. Всё тело горело, и мне казалось, что сил моих хватит ненадолго. Я невольно начал желать, чтобы всё это быстрее закончилось, но вот только как же не хотелось проигрывать.
Противнику, судя по всему, тоже надоела эта экзекуция, и он ловким движением обернул плеть вокруг моей шеи на три раза. Это было неожиданно и совсем уж больно, причём болело будто изнутри — словно мне в горло влили кастрюлю раскалённого масла или засыпали килограмм молотого перца чили.
И тут мой противник дёрнул плеть на себя, да так сильно, что я еле удержался на ногах — чтобы не упасть мне пришлось сделать два шага в его направлении. Я ощутил жар, исходящий от защиты Левашова, он снова неприятно оскалился и дёрнул ещё раз, намного сильнее. Но я снова устоял.
— Приготовься размазать кровь и сопли по арене, как я тебе и обещал! — самоуверенно заявил графский сынок и, ухмыляясь, со всей силы дёрнул за плеть.
Времени на раздумья у меня не было. Упасть на арену и размазать по ней кровь, как о том мечтал Левашов, я мог в любой момент. Поэтому глупо было не попытаться использовать последний шанс, чтобы переломить ход поединка. Несмотря на нестерпимый жар, который исходил от огненного тумана, я был уверен: фатального урона это заклятие мне не нанесёт, поэтому решил рискнуть и не стал упираться, а подался за плетью и в три больших шага подскочил к противнику и, не сбавляя скорости, ударил его головой в нос.
Мой старый добрый безотказный приём — я услышал хруст носовых хрящей Левашова и почти сразу же остро почувствовал его боль, будто это мне сломали нос. А потом сразу же ощутил Левашовскую злость, но не чистую, а сильно смешанную с испугом.
Я так и не понял, что помогало противнику до этого момента, какое-то особое заклятие или невиданное самообладание, но сломав ему нос, я лишил его этой защиты, а заодно и защиты стандартной — огненный туман рассеялся, едва поставивший его маг потерял концентрацию. Рассыпалась искрами и плеть, ярко вспыхнув на прощание.
Вид крови, обильно текущей из разбитого носа противника вызвал у меня звериное желание добить его, такое же, как я испытал ранее во время поединка с Артёмом. Моя собственная кровь моментально вскипела от ярости, а в глазах Левашова я увидел животный страх. И явственно почувствовал его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нестерпимое желание убить Левашова переполнило меня, и судя по тому, как исказилось в ужасе его лицо, противник ощутил всю силу этого желания и прочувствовал мои намерения. Я хотел не победить, а именно убить, как и в прошлый раз на тренировочном поединке. Похоже, у меня опять произошло то самое неконтролируемое взаимодействие с Силой.
И вдруг мне неожиданно стало плохо, причём настолько, что я чуть не потерял сознание. Я пошатнулся и еле устоял на ногах. Не понимая, что происходит, я быстро нанёс Левашову несколько сильных и быстрых ударов в печень, шагнул назад и завершил избиение прямым с правой точно в сломанный нос. И тут же новая волна накрыла меня с головой.
