Не повезло еще двум “Валдаям” – но тут обошлось без жертв. Потеряв один экипаж, кавторанг Ивахнов пришел в зоологическую ярость, велев всем пилотам под страхом месячного ареста и понижения в звании включить комплексы “последней надежды” – компьютер сам отстреливал спасательную капсулу с людьми, если считал, что уберечь машину от прямого попадания уже нет никакой возможности. Летать с включенной аппаратурой этого сорта пилоты “Валдаев” считали позором – и, кроме того, компьютеры принимали решение о принудительном отстреле слишком часто. Порой даже когда можно было уйти. Глупо было винить технику, ее так запрограммировали, – когда речь идет о жизни людей, лучше перестраховаться… И на сей раз компьютеры не подвели. Оба раза, за миг до того, как поток губительного пламени настигал штурмовик, мощные катапульты последней судорогой механических мышц отшвыривали кабины экипажа далеко в сторону. Включались собственные маломощные движки спасательных капсул, малой тягой уводя их к ожидавшей в тылу “Камчатке”.
Жжаргский монитор был добит “Ужасным”. Лазеры вспороли-таки неподатливую броню, и туда, в раскрывшееся мягкое подбрюшье, ударили ракеты.
Броневой корпус лопнул. Ослепительно белое пламя поглотило избитый корабль вместе со всем экипажем. Рэмбо проворчал нечто вроде “кажись, боезапас рванул…”, хотя, конечно, ничего похожего на артиллерийские погреба современных Саше военных кораблей на жжаргском мониторе не было. Тяжелыми ракетами жжарги не пользовались, а мелкие, взорвись они хоть все разом, не смогли бы превратить монитор в облако раскаленного пара.
Однако потеря одного корабля не могла остановить жжаргов. Их легкие крейсера к тому времени расширили проход в минном поле… и вперед пошла остальная армада.
– Всем, всем, всем! – Голос Бати в наушниках был спокоен и холоден. Он не воспользовался шифратором. Пусть жжарги тоже послушают. – Главные силы флота уже идут сюда. Нам надо продержаться. Отступление запрещаю. Надеюсь, что все матросы и офицеры исполнят свой долг. Да поможет нам Бог. Отбой.
В контролируемое доселе русским флотом пространство медленно и торжественно вплывали жжаргские линкоры “Конго” и “Цукубо” (названия, разумеется, были условные, присвоенные самими же землянами. Как именовали свои корабли сами жжарги, оставалось тайной за семью печатями). Первые истребители уже срывались с полетных палуб жжаргских авианосцев. И мчались на помощь горящим мониторам легкие жжаргские крейсера, на полном ходу расцветая огненными фонтанами.
Первым получил пробоину “Счастливый”. Плазменный заряд с одного из легких крейсеров разворотил борт двигательного отсека. Правда, и сам жжарг не уцелел. “Счастливый” в упор угостил его из всех ракетных стволов левого борта – и, уже лишенный хода, пронесся мимо хвостатого огненного шара, в который обратился его противник.
“Валдаи”, точно рабочие пчелы, сновали между полем боя и своим “ульем” – вспомогательным крейсером “Камчатка”. С лихорадочной спешкой навешивался новый боекомплект – и штурмовик вновь уходил в гущу сражения. Правда, дивизион кавторанга Ивахнова уменьшился почти на треть – после того как в дело вступила дюжина жжаргских крейсеров.
– Кажись, приплыли мы, Саня, – хладнокровно заметил Рэмбо. Их “Валдаи” уже второй раз шел за новым ракетным грузом. – Счас нам эти утюги вмажут…
Несмотря на все усилия встроенного кондиционера, по лицу Саши стекал пот. Пальцы начали неметь – как ни крути, практики таких боев у него не было. Правда, не было и испуга. Все-таки он до конца не верил в то, что, погибнув здесь, он умрет и в Питере. Умом знал, сам говорил об этом Михаилу – а вот окончательно увериться так и не смог. Раздвоение личности, да и только. Что там Игорь плел про иллюзокомплексы?.. Его б сюда, умника.
Штурмовик сбрасывал скорость. На врезном квадрате псевдоэкрана появилась черная зияющая пасть трюма. Магнитные захваты мягко вели “Валдаи” к постам заряжания. Механические руки уже протягивали ракеты, готовясь подвесить их на пилоны. И в этот момент “Камчатку” накрыло по-настоящему.
Случайный выстрел. Такое бывает в каждом бою. Но подобные случайности могут в одночасье по-иному повернуть весь ход сражения.
Из трюмных люков вырвалось кипящее пламя. Последнее, что могли сделать бортовые вычислители, – это отдать приказ на старт всем ракетам, находившимся на постах перезарядки. Штурмовик Сани и Рэмбо уцелел только благодаря этому. Михаил дал форсаж. “Валдаи” рванулся вперед, корежа причальные замки. А на Санином экране стрелка-радиста силуэт-символ “Камчатки” подернулся рябью и исчез. Из команды не спасся никто.
Теперь, расстреляв боезапас, “Валдаи” могли лишь огрызаться огнем маломощных лазеров.
– Отходим от крейсеров! – скомандовал Ивахнов. Голос его был тверд и спокоен – как бывает у человека, которому уже вынесен смертный приговор и тот испытывает нечто вроде странного облегчения – изматывающая душу неизвестность наконец кончилась.
“Валдаи” имели теперь иную цель – жжаргские истребители и бомбардировщики первой волны, которые намеревались покончить с “Ташкентом” и “Ужасным” – самыми грозными в составе Шестой минной. Часть жжаргских БКА избрала целью подбитый, лишенный маневра “Счастливый”.
– Борты “два ноля два”, “четыре”, “пять”, “восемь” и “девять”! – гаркнул Ивахнов. – “Везунчика” прикройте!
“Везунчиком” в Шестой минной называли эсминец “Счастливый”. Сейчас “Везунчик”, потеряв ход, с разбитыми двигателями и обширными пожарами на артиллерийской палубе, медленно дрейфовал в направлении минного поля. Теоретически, конечно, свои собственные мины для него полностью безопасны – хоть налетай на них, хоть с маслом ешь, но испытывать на себе надежность работы систем распознавания “свой – чужой” никому, естественно, не хотелось. Достаточно одного боя – и израненный корабль получит последний, роковой удар.
Вокруг “Счастливого” уже вились жжаргские бомбардировщики. Вспух желтый пузырь взрыва – зенитные батареи эсминца не собирались сдаваться.
Пятерка “Валдаев” навалилась на жжаргов с тыла. Первым же выстрелом Саша обратил в пепел уже нацелившийся на “Счастливый” бомбардировщик. Но тут в проходе показалось наконец тупое рыло громадного жжаргского линкора типа “Конго”, и вокруг тотчас же воцарился сущий ад.
“Конго” опоясывало шесть батарейных палуб. Извергаемой им за секунду плазмы хватило бы освещать и обогревать земной город средних размеров месяцев эдак пять. Толстенную броню мог пробить только сверхмощный лазерный луч орбитальной крепости класса “Цитадель”, которая наполовину, а то и на три четверти состоит из энергетических и фокусирующих систем этого самого сверхмощного лазера. Множество понатыканных на обводах внешнего легкого корпуса противоракетных комплексов делали “Конго” почти неуязвимым для огня русских кораблей. Соотношение сил на поле боя тотчас же резко изменилось.
Жжаргский линкор открыл огонь по “Ташкенту” и “Ужасному” – лидеры теснили тройку противостоявших им легких крейсеров.
На избитого “Счастливого” гигант высокомерно не обратил внимания – и, как оказалось, напрасно.
Ракетный залп грянул в упор. С такой дистанции даже сверхбыстрые и сверхчувствительные противоракетные комплексы “Конго” не успели среагировать должным образом. “Счастливый” подписал себе смертный приговор, опустошив арсеналы, и, несмотря на то, что половина запущенных им в сторону жжаргского линкора ракет была сбита, оставшейся второй половины хватило, чтобы половина левого борта громадного корабля мгновенно обратилась в море огня. Вакуум – лучший теплоизолятор – упорно не желал всасывать в себя жар атомных вспышек. Расплавившийся металл тек по корпусу причудливыми пламенными змеями.
Ответ последовал не сразу, как будто управляющие компьютеры “Конго” никак не могли поверить в случившееся. Зато когда они поверили…
Замерев, Саша видел, как плазменные заряды ударили в “Счастливый” со всех сторон. Несколько спасательных капсул, успевших стартовать с обреченного эсминца, попали под удар жжаргских бомбардировщиков. Корпус русского корабля разломился пополам. Из трещин вырвалось пламя, и последовавший взрыв поглотил и капсулы с командой “Счастливого”, и бомбардировщики жжаргов, столь опрометчиво посчитавшие их легкой добьией.
– Господи, упокой души их… – прошептал Рэмбо.
Войдя в крутой вираж, штурмовики спешили выйти из-под прицельного огня зенитных батарей линкора. А перед глазами Сани все еще стоял султан огня, взметнувшийся на месте “Счастливого”. Его команда удостоилась величественного погребального костра.
Следом за “Конго” шел “Цукубо”, другие жжаргские корабли. Самопожертвование “Счастливого” не могло помочь уже ничем. Шестой минной оставалось только геройски погибнуть.
