На базу “Заря” сигнал тревоги поступил вовремя. Проброшенная через пространство цепь ретрансляторов исправно дотащила кодированный крик до штабных шифровальщиков. Едва начав расшифровку и увидев пометку: “ВОЗДУХ. Аллюр три креста!!!”, девушка-шифровалыцица изменилась в лице. Одной рукой запуская персональный комплекс раскодирующих программ, другой она сорвала пломбу, откинула стальную предохранительную скобу и, закусив губу, что было сил вдавила алую кнопку. Сигнал тревоги пошел адмиралу Рождественскому и его высшим штабным офицерам, командирам крупных кораблей и корабельных соединений, коменданту базы “Заря” – словом, всем, кому и положено было знать по должности.
Однако это сообщение прочитал и еще один человек.
Юрий уже давно – и за большие деньги – поставил на “Стремительном” новейшую аппаратуру радиоэлектронного перехвата. До недавнего времени она нужна была лишь для того, чтобы читать переговоры таможенников, которые и так смог бы перехватить любой мальчишка, вооружившись самым примитивным детекторным приемником. Однако на сей раз установленный в его салон-каюте блок алчно полыхнул всеми индикаторными огоньками, точно обожравшийся ящер. Он ухитрился считать некий срочный пакет, промчавшийся экранированным, бронированным кабелем к кабинетам высокого начальства. Юрий случайно поставил свой эсминец на это место, и сенсорам хоть и на самом пределе, но хватило чувствительности.
Прочитав сообщение, Юрий задумался. Черт возьми! Прорыв минного пояса, да еще и такими силами, – это серьезно. Михеев не справится. Он ведь упрям, железобетонно упрям – погубит всех людей и все корабли, а что толку? Гордые сигналы “погибаю, но не сдаюсь!” хороши далеко не всегда. Ему бы отступить… дождаться подкреплений…
А вот Рождественскому наверняка придется подрастрясти жирок своим линкорам. Хватит отстаиваться на приколе. Иначе жжарги доберутся и до уютной “Зари” с ее кабинетами, отделанными мореным дубом, с монументальными письменными столами три на шесть метров, с ее холеными и лощеными секретаршами, которые набирают тексты на компьютерах одним пальцем со скоростью один знак в минуту, но зато очень хороши в постелях комсостава. Словом, придет конец такому приятному, почти самовластному положению комфлота в дальней системе. Значит, сейчас начнется громкий аврал. Надо дать знать Зарубе, чтобы действовал немедленно. В суматохе никто ничего не заметит.
Внезапно Юрий поймал себя на том, что ему абсолютно все равно, погибнут или уцелеют корабли его родной дивизии. Если там собрались такие болваны, что дадут жжаргским линкорам спокойно поупражняться на них в призовой стрельбе, то он, Юрий, им не товарищ. Каждый решает за себя. Он погибать не собирается. Напротив, надо использовать все представляющиеся возможности, чтобы разобраться наконец с подзапутавшимися личными делами.
Как он и ожидал, сигнал общей тревоги пронесся по “Заре” уже через пять минут – как только адмирал Рождественский вник в суть дела. На кораблях ожила громкая связь.
– К бою и походу – готовьсь! – ревел адмирал. Голос у него всегда был очень зычным, что немало способствовало успеху при проведении парадов.
Пальцы Юрия автоматически летали по клавиатуре каютного терминала, отвечая на полученные приказы, а голову занимали совсем иные мысли. Короткие и холодные, словно штыки. Отплатить таможенникам он уже явно не успеет – в открытую не выполнять приказы командующего, да еще и при таких обстоятельствах, было бы равносильно самоубийству. Но вот закончить дело с Попандопулосом и попутно избавиться от Зарубы сам Бог велел.
Тем временем “Стремительный” оживал. Через шлюзы внутрь горохом сыпалась отпущенная ранее “на берег” команда. Сквозь переборки уже доносилось басовитое гудение разогреваемых на малом ходу генераторов. Молодцы механики… по чарке водки не забыть выписать. Юрия уже ждали на мостике. Однако вместо того, чтобы бежать в рубку, он спокойно взялся за телефонную трубку переговорника. Переговорника с одним остронаправленным каналом, который невозможно подслушать или перехватить, – этот канал связывал Юрия с Зарубой.
– Слышал, какой шухер поднялся? Момент – лучше не придумаешь. Давай ноги в руки и вперед! Ничего не “скумекали” небось еще?
– А вот и нет, босс! Готовы, босс! Уже двигаемся, босс! – Заруба довольно захихикал – мол, неужто думал, что один такой умный?
– Вот и хорошо. Держи меня в курсе.
Отбой. Теперь следует позаботиться и о себе.
Не так уж сложно знающему человеку – у которого вдобавок тьма знакомых, приятелей и любовниц среди всякой штабной шушеры – подключиться к секретным информационным сетям. На экране перед Юрием появились ворота тюремного блока. Усмехаясь, командир “Стремительного” стал ждать.
Заруба и его люди облачились в десантную форму. Оно и понятно – с десантниками Тульской дивизии почтительно разговаривают даже эти надменные крысы из тюремной администрации.
Зуботычка, Клещ и Выдирало напялили на себя мундиры сержантов. Все нашивки и наградные шевроны – на местах, не слишком много, чтобы не заподозрили неладное. Заруба надел лейтенантские погоны и, самую малость подумав, – Георгиевский крест.
К воротам тюремного блока они подошли, держа на виду внушительную пачку разноцветных бумаг, украшенных всевозможными магнитными опознавательными полосками, оптическими вклейками “истина” и тому подобными прибамбасами. Заруба с озабоченным видом на ходу перебирал бумаги, что-то бормоча себе под нос, как будто решая проблему мировой важности. Так их и увидел старшина тюремной охраны.
Четверо десантников… Не внутренняя охрана и не конвойный взвод – этих старшина давно знал наперечет. С любопытством озираются по сторонам… небось никогда сюда не заносило… У лейтенанта в руках пачка ордеров. Видно, видно, что непривычна тебе эта работа, милок…
– Остановиться перед красной линией! – предупредил десантников старшина. На шее у него висел небольшой ларингофон. – Приготовьте идентификационные карточки…
– Старшина! – Лейтенант явно хотел выглядеть уверенно, но на бумаги в руке он глядел как баран на новые ворота. Оно и понятно – строевик, какой с него спрос. – Старшина, у нас приказ на вывод этого, как его… Попан… Пропан… блин, язык сломаешь в этих греческих фамилиях!
– Попандопулоса, – машинально поправил офицера старшина. – Вставьте в терминал карточки, и как только я получу подтверждение вашего допуска…
Четверка послушно остановилась перед красной чертой, пересекавшей “предбанник” тюремного блока. С потолка гибкие манипуляторы опустили короб опознавателя. Если бы кто-то вздумал сейчас шагнуть за красную черту – тотчас получил бы луч охранного лазера в брюхо.
Десантники замешкались, доставая карточки. Тоже совершенно понятно – строевики их носят на цепочках, рядом с нательными крестами. Это внутренняя охрана привыкла предъявлять идентификаторы по десять раз на дню и карточки эти у них болтаются на манер браслетов…
Новоприбывшие вели себя совершенно естественно, и старшина охранников слегка расслабился. Да и какая может ему грозить опасность? Еще ни разу на “Заре” никто не пытался силой освободить заключенных или устроить им побег. Существовала масса иных, куда менее экзотических и более безопасных способов вытащить из кутузки нужного человека.
Высокий, тощий сержант-десантник (им был не кто иной, как Зуботычка) первым протянул карточку к щели детектора. Вставил пластиковый прямоугольник. Старшина опустил глаза к экрану, где должна была высветиться вся необходимая информация, и пропустил тот миг, когда худощавый сержант внезапно вцепился в штангу детектора, ноги его неимоверным образом взлетели вверх, и, играючи перемахнув простреливаемую охранными лазерами зону, десантник оказался рядом с постом контроля.
Палец старшины уже летел к кнопке общей тревоги, когда тонкий и темный стилет вонзился ему в висок. Уже мертвым, но еще, разумеется, не успевшим остыть пальцем убитого Зуботычка ткнул в голубую кнопку отмены режима “тревожного ожидания”.
Заруба, Клещ и Выдирало спокойно шагнули вперед. Выдирало на всякий случай заблокировал за собой входную дверь толстенной железной скобой.
Чавкнул замок ворот. Мертвый старшина вновь сидел на своем месте, положив руки на пульт. Маленький имитатор сердечной деятельности, пришпиленный на китель Выдиралой – главным электронщиком воровской команды, – слал в центральный процессор тюремного компьютера успокоительные сигналы. Все в порядке, все в порядке, вахта продолжается…
– Спасибо! – вполоборота, словно обращаясь к старшине, бросил Заруба. За воротами их ждал пост внутреннего контроля.
Вообще-то посты были соединены между собой волоконно-оптическим кабелем, и все, что происходило в “предбаннике” тотчас должно было появляться на экране перед светлыми очами внутренней охраны. Но поскольку за много лет на том, первом, экране никогда не происходило ничего интересного, то умельцы из числа конвойных, чтобы хоть как-то скоротать тягомотные часы бдений на посту, приспособились гонять через этот терминал порнографические фильмы. Еще большим успехом пользовались “прямые репортажи” с излюбленных мест свиданий женского и мужского персонала базы – всякого рода кладовок, тамбуров и тому подобных закутков.
