у пояса. Еще один, одетый так же, стоял неподалеку, а мужик в гражданке курил, облокотившись на машину.
Вот я отдаю команду — «готовность ноль», и мы ждем выстрелов наших снайперов. Секунда, другая, и тот мужчина, что стоял рядом с крикливым, валится на асфальт, а голова курящего откидывается назад. Еще пару мгновений, за которые я успеваю заметить, как курильщик раскидывает руки, опираясь на машину, и я отдаю команду на атаку.
Святов, следуя плану, срывается вперед. В его задачу входит блокировать вражеского Учителя в первые минуты боя, дабы мы без помех успели вынести противника, и уже потом помочь ему. Навожу прицел на крикливого, но не успеваю, его выпиливает кто-то из снайперов. Продолжая движение, навожу оружие на следующую цель и жму курок. Рядом со мной начинает стрельбу Третий со своими людьми. Еще одно короткое мгновение, и по пятачку, на котором происходит погрузка, открывают огонь десятки людей. Самый «жидкий» огонь ведется с левого от меня фланга, там расположилась Акеми со своими Ветеранами. И оттуда же в китайского Учителя прилетает что-то, напоминающее фиолетовый лазерный луч. Жирный такой. Бедного китайца впечатывает в машину, от которой он успел сделать всего два шага, и уносит вместе с ней метров на десять, где он и замер на — вы вдумайтесь! — пять секунд. А я только сейчас понял, насколько круты Стрелки, к которым и относится Акеми. Ибо я сомневаюсь, что любой другой Ветеран сумеет добиться подобного всего одной техникой.
За то время, что китаец находился в прострации, я успел снять семерых. Вообще то, что творилось в стане противника, можно назвать адом. За несколько секунд они потеряли половину людей, еще одна четверть успела попрятаться, только вот ответного огня от них пока не наблюдалось. А остальные в этот момент бегали туда-сюда, изображая психов, или были ими, стоя в полный рост и паля в белый свет, как в копеечку. Правда, недолго. Хотя один чел меня поразил — он целых двадцать секунд стоял на открытом месте и от бедра стрелял из ручного пулемета. Я-то на него поначалу даже внимания не обращал, думал, его другие снимут, но они то ли не могли по нему попасть, то ли думали так же, как и я. Но факт остается фактом — убил его ваш покорный слуга. Просто этот неубивашка начал раздражать мой глаз, а падать от выстрелов других он что-то не спешил. Причем свалил я его одним выстрелом в лоб, то есть он не был даже Воином.
Ни с того ни с сего заговорил пулемет на крыше одного из контейнеров. Удивительно в этом было то, что пулеметные точки были целью номер два у наших снайперов, и они их отработали, но, видимо, не до конца. Или этот пулеметчик имел ранг от Воина и выше. Впрочем, стрелял он недолго — видать, ранг у него был все-таки невысок.
Но самое интересное, конечно, происходило в районе битвы Учителей.
Начнем с того, что Святов не стал мелочиться и с ходу жахнул «сетью Стрибога», после чего машина, на которую опирался китаец, превратилась в набор кубиков, которые тут же осели на землю вместе с вражеским Учителем. Сразу после этого со стороны Акеми в китайца отправилось несколько… зарядов потоньше и красного цвета, а Святов выпустил несколько «лезвий». И как кульминация серии ударов, от Сергеича понеслась метровая сфера сжатого воздуха. Рвануло знатно. Поднятый пласт земли, дым, песок, разлетающиеся во все стороны остатки машины… Вот только, как я смог заметить, китаец очухался и сообразил поставить «огненный щит». Причем успел за какие-то доли секунды до того, как с ним соприкоснулась сфера, запущенная Святовым.
Сергеич же, развив вполне неплохую скорость, приближался к противнику. Не как ведьмак, конечно, но километров пятьдесят в час он сейчас выдавал. Причем больше он в китайца ничего не бросал. Как я понял, он в этот момент создавал другую сферу, но не для броска, а вокруг правого кулака. А метров за пятнадцать, высоко подпрыгнув и сведя руки вместе, в широком замахе из-за спины вдарил по тому месту, где предположительно должен был стоять его противник.
Я говорил, что прошлый взрыв был знатным? Не верьте мне. Знатным оказался взрыв, произошедший сейчас. Такое впечатление, что рвануло килограмм сорок тротила. Куски земли, асфальта и каких-то железок долетели даже до меня, сидящего в двухстах метрах от взрыва.
В то, что китаец мертв, я не верил, а вот то, что Святов, войдя с ним в клинч, не даст ему разгуляться, меня успокаивало. Страшно подумать, что мог бы устроить за эти несколько секунд Учитель, если бы его не отвлекли Сергеич с Акеми.
Еще через три минуты боя стало понятно, что мы выиграли. Та кучка противников, что осталась к этому моменту, состояла из нескольких человек, среди которых даже Ветерана, похоже, не было. Мы зажали их за ближайшим к кораблю контейнером и вот уже несколько секунд не давали высунуться. Пора идти на сближение. Однако с бьющимися Учителями какая-то странная ситуация. И главная странность состояла в том, что они, как бы это сказать, сдерживались. Понятно, почему это делал Святов — не хотел нас задеть, а что же китаец? В любом случае, пора натравить на него наших Ветеранов, только осторожно — потери под конец мне на хрен не нужны.
— Акеми — Кощею, прием.
— Слушаю тебя, Кощей.
«Приема» от нее, похоже, не дождешься.
— Подводи своих… — в этот момент из-за контейнера, за которым прятались остатки противника, вышел мужчина. Один из тех десятков бойцов, что мы тут положили, — …Ветеранов, — произнес я медленно. Он что, решил покончить жизнь самоубийством? — Поможем Святову.
Этот тип успел сделать четыре шага, после чего по нему сделали залп из нескольких «Гвоздей». И ничего. Все пули попали в выросшую перед ним ледяную стену. Вот же ж дерьмо.
— Отставить, Акеми! Уходите! Это ловушка, повторяю — это ловушка! Папа-Кролик — Кощею, уводи людей, это ловушка! Всем циркулярно — отходим на точку эвакуации, повторяю — всем отступать!
Тут со мной связался Святов, в которого за секунду до этого чуть не попало полутораметровое, светящееся синим облако.
— Уходите, шеф! Их тут двое, повторяю, тут два Учителя! Вам надо срочно валить отсюда.
— Уже уходим. Сколько продержишься?
— Десять… твою мать… — что-то жахнуло в той стороне, — десять минут.
— Уйти потом сможешь?
— Нет. От двоих не смогу.
Дерьмо, дермище, долбаная куча говна!
— Держись, Святов, десять минут чтобы не помирал. Крутись, вертись, тяни время, но чтобы через десять
