Вот такая красивая картина своей успешной работы была представлена московской бригадой чекистов высшему руководству НКВД. К этому времени, правда, все москвичи из этой бригады стали штатными сотрудниками УНКВД по Дальстрою. И «Справку» подписал член бригады Сперанский в качестве начальника этого управления.
Дальше, однако события развивались не совсем по тому сценарию, который предполагал Сперанский и его помощники.
Проще всего оказалось расправиться с заключенными, арестованными в качестве членов «антисоветской организации на Колыме». Как мы говорили, их могла репрессировать местная «тройка». Сразу после утверждения Павлова, Сперанского и других москвичей в должностях взамен арестованных дальстроевцев, то есть после 21 декабря 1937 года, «тройка» стала наращивать активность.
Одновременно с заключенными «тройка» рассматривала дела вольнонаемных, занимавших небольшие должности в структурах Дальстроя. Так, в феврале по постановлению «тройки» был отправлен в лагерь поляк Карл Владимирович Колежицкий157. родившийся в Славуцком районе на Украине. В Дальстрое он работал заведующим небольшим оленеводческим хозяйством в поселке Талая, в 250 километрах от Магадана.
В марте «тройка» репрессировала стрелка военизированной охраны поляка Фабияна Ивановича Неймана158. Он родился в 1911 году в селе Умелевке Винницкой области. Служил в охране лагерной командировки поселка Зеленый Мыс, расположенного в низовьях реки Колымы, недалеко от побережья Северного Ледовитого океана.
В мае «тройка» также отправила в лагерь несколько вольнонаемных. Среди них был поляк Генрих Станиславович Кастро149, 1907 года рождения. Работал он в ветеринарном отделе Управления уполномоченного Дальневосточного исполнительного комитета (должность уполномоченного по Колыме занимал Берзин). На допросе, под пытками, Кастро признался, что будто бы состоял в ПОВ — Польской организации войсковой, имевшей отделение на Колыме. А участие в этой организации в то время в СССР считалось преступлением.
Все названные выше поляки постановлением «тройки» получили по 8–10 лет лагерей и были отправлены на тяжелые физические работы.
Еще хуже приходилось заключенным, дела которых рассматривала та же «тройка»: большинство получало ВМН — «высшую меру наказания», то есть расстрел. Попадались, правда, отдельные счастливчики, которым тоже давали 8–10 лет заключения (дополнительного к тому сроку, который они уже имели).
Нам не удалось пока найти какую-либо закономерность в вынесении «тройкой» того или иного приговора. Вероятно, просто считалось необходимым время от времени давать более «мягкие» наказания — чтобы не 100 процентов арестованных отправлять на расстрел.
Как мы отмечали, новая — послеберзинская «тройка» приступила к работе 21 декабря 1937 года. И уже 25 декабря по ее постановлению было расстреляно два человека. 28 декабря расстреляли шестьдесят невиновных.
В январе 1938 года расстрелы участились. Сразу после новогодних праздников, уже 2 января, привели в исполнение сорок восемь смертных приговоров. Пятого января — только два. Но девятого — сорок четыре, а пятнадцатого расстреляли пятьдесят три человека. Расстрелы происходили шестнадцатого, двадцатого, двадцать первого, двадцать второго, двадцать третьего и двадцать восьмого января. За месяц был расстрелян двести сорок один человек.
В феврале УНКВД по Дальстрою девять раз проводило массовые казни тех, кому вынесла смертный приговор местная «тройка». Особенно отличились чекисты седьмого февраля: они расстреляли в тот день сто двадцать человек.
6 марта и все лето 1938 года счет казненных ежемесячно шел на сотни, В марте расстрелы производились тринадцать раз. Причем, 8 марта — в международный женский день было расстреляно девяносто человек, 9 марта — сто пятьдесят человек, 10 марта — сто тридцать девять. И так далее.
Всего в марте было убит о шестьсот шестьдесят один человек.
Здесь следует отметить один рубеж в истории Дальстроя: 4 марта 1938 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление, в соответствии с которым трест передавался «в ведение Наркомвнудела СССР»160.
В постановлении, конечно, не говорилось, из какого подчинения Дальстрой передавался в НКВД: ведь с 11 ноября 1931 года он находился в непосредственном ведении ЦК ВКП(б). Но уже три с половиной месяца сидел в следственной тюрьме Берзин, который по постановлению Политбюро от 1931 года отвечал перед ЦК за деятельность Дальстроя. И уже полтора года как был изгнан из НКВД Ягода, на которого Политбюро лично возложило контроль за работой особого треста. (23 февраля 1938 года Военная Коллегия Верхсуда СССР приговорила Ягоду к расстрелу, и через несколько дней его казнили.)
Была еще одна несуразность, вынудившая принять 4 марта названное постановление о передаче Дальстроя в НКВД. Почти год тому назад, 28 апреля 1937 года, постановлением ЦИК СССР Совет Труда и Обороны (СТО), которому будто бы подчинялся Дальстрой, был упразднен. Таким образом, этот трест, добывающий руками заключенных, десятки тонн золота, уже год вроде бы совсем никому не подчинялся и не входил ни в какой наркомат. (Хотя мы видели, из какого наркомата Берзин в 1937 году получал директивные указания и кому отправлял слезные письма и телеграммы.)
Таким образом, постановление Совнаркома от 4 марта 1938 года только официально зафиксировало уже сложившееся фактическое подчинение Дальстроя. Кроме того, этот правительственный документ заканчивал историю треста: с 4 марта такой организации больше не существовало. Дальстрой становился Главным Управлением Строительства Дальнего Севера НКВД СССР (сокращенно: ГУСДС). То есть, теперь это была нормальная часть общепринятой структуры карательного наркома та, наравне с другими Главными Управлениями: ГУЛАГом и тому подобными.
Преобразование Дальстроя прибавило власти его новому начальнику Павлову: в марте 1938 года он получил титул начальника ГУСДС НКВД.
В апреле расстрельный конвейер на Колыме работал в таком же ритме, как и в марте: приговоры приводили в исполнение четырнадцать раз.
Особенно отличились сотрудники УНКВД одиннадцатого, четырнадцатого и двадцать восьмого апреля. В эти дни они казнили соответственно:
одиннадцатого — девяносто два человека, четырнадцатого — сто одного человека, двадцать восьмого — сто тридцать два человека. Апрельский итог: более полутысячи ни в чем не виновных людей разных национальностей.
В мае расстрелы проводились двенадцать раз, было уничтожено четыреста тридцать человек. Самыми черными в том месяце оказались восьмое мая, когда чекисты расстреляли сто пятьдесят шесть невиновных, и шестнадцатое — казенно его три человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
