день. А это просто ужин.
Роб идет позади меня, пока мы переходим тротуар.
«Мэм», — приветствует меня один из мужчин, открывая дверь.
«Спасибо», — тихо говорю я ему и захожу в ресторан.
Мои нервы уже на пределе, поэтому, как только я вошла внутрь, мой взгляд начал метаться по сторонам, ища Доминика в море людей.
Там так много людей.
Почему так много людей?
А почему они стоят?
Все они тут же поворачиваются ко мне и кричат: «С днем рождения!», а один голос кричит: «Сюрприз!»
Я замираю.
Что?
Я смотрю на толпу передо мной.
Они сказали…
Кислород замерзает в моих легких, задерживая дыхание, а глаза заливает жар.
Доминик…?
Я заставляю свое тело вдыхать. Но это прерывисто, потому что есть воздушные шары и цветы. И…
И…
«С днем рождения, Энджел», — Доминик пробирается сквозь толпу людей, выжидательно глядя на меня.
Мои губы размыкаются, но я не могу говорить. Потому что если я заговорю, я зарыдаю. А здесь так много людей.
Это вечеринка по случаю дня рождения.
Для меня.
Большое тело моего мужа приближается, пока я не перестаю видеть его.
Он обхватывает мои щеки ладонями. «Дыши, Шорти. Здесь только семья».
Здесь просто семья.
Я сглатываю.
И я снова сглатываю.
Он организовал для меня вечеринку по случаю дня рождения.
«Тсс». Большие пальцы Дома скользят по моим глазам, и я чувствую влажность. «Может быть, мы слишком сильно тебя удивили».
Я шмыгаю носом и прикусываю губу.
Его большой палец снова касается. «Хочешь выпить?»
Я киваю.
«Вино или что-нибудь покрепче?»
Я снова киваю.
Доминик улыбается мне. И это так мягко, так по-доброму, что это приближает меня к полному краху.
Его пальцы сгибаются на моей щеке. «Как насчет «Маргариты»?»
Из моего горла вырывается легкая усмешка, а его улыбка становится шире.
«Нет? Как насчет стопки виски?»
Я облизнула губы. «Да, пожалуйста».
Доминик наклоняется ближе. «Как я могу отказать тебе, когда ты говоришь это так сладко?»
Он подходит еще ближе, и я закрываю глаза, позволяя ему прижаться губами к моим.
Он задерживается дольше, чем следует, — на глазах у семьи. Но я его не отталкиваю.
Я наклоняюсь.
И я крепче прижимаюсь губами к его губам.
Мои руки слепо тянутся к нему, хватаясь за перед его пиджака. И я позволяю своим объятиям приземлить меня. Погрузить меня обратно на землю. В здесь и сейчас.
Дом отстраняется, тяжело вздыхает и поворачивается, чтобы встать рядом со мной, лицом к толпе. «Я думаю, мы ее удивили».
Все смеются, а я смущенно опускаю подбородок.
Рука Дома ложится мне на затылок, и он большим пальцем касается уголка моей челюсти, чтобы приподнять мою голову.
«А теперь, прежде чем вы все будете теснить мою жену до конца вечера, она хочет рюмку виски».
Раздаются радостные возгласы, в основном мужские, и я не могу не улыбнуться, наблюдая, как жены приветствующих меня мужчин закатывают глаза.
Пожилой мужчина с седыми волосами несет пару стопок, наполненных до краев, темная жидкость ни разу не перелилась через край.
Он протягивает мне один, и я беру его.
«Спасибо», — я поднимаю маленький стакан в знак благодарности.
Он начинает протягивать ему второй бокал, но когда Дом тянется за ним, мужчина чокается с моим, а затем выпивает сам.
Я поднимаю взгляд на Дома и вижу, как он смотрит на мужчину. «Если бы ты был на двадцать лет моложе, я бы надрал тебе задницу».
Мужчина усмехается. «Если бы я был на двадцать лет моложе, мне бы не пришлось спаивать твою жену, чтобы с ней пофлиртовать».
Его ответ заставляет меня рассмеяться.
Дом прищурился, глядя на меня. «Ты думаешь, это смешно?»
Вместо того чтобы ответить ему, я делаю обратный ход.
Ожог ощущается мгновенно, и я закрываю рот рукой, пытаясь не закашляться.
«Всем брать по стакану», — кричит Доминик, и внезапно по кругу начинают передаваться подносы с порциями виски.
Дом берет еще один для меня, потом один для себя.
Когда все пьют, он поднимает свой бокал в воздух. Все следуют его примеру. Я держу свой на уровне груди. Если я попытаюсь поднять его выше, я вытряхну весь алкоголь прямо из бокала.
Я готовлюсь к его речи, с трудом возводя стены, чтобы не сломаться перед всеми. Но он говорит коротко. И это почти еще хуже.
«За Валентина», — говорит Доминик своим властным голосом.
«Валентинке», — повторяет зал.
Тепло наполняет мою грудь.
Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного.
Дом выпивает свой коктейль.
И я делаю то же самое, гоняясь за теплом здания с помощью огня.
Рука Доминика по-прежнему обнимает меня за плечи, пока приближается первый человек.
И второе.
И пятое.
А потом я сбиваюсь со счета. Пожимаю руки, говорю привет, благодарю за поздравления с днем рождения.
Где-то через полчаса, а может и больше, Доминика оттаскивают от меня.
Моя паника от того, что я осталась одна, не успевает утихнуть, как приближается кто-то, кого я знаю. Ее темные волосы распущены, а черное платье такое узкое и короткое, что она выглядит готовой к клубу.
«Привет». Ее улыбка застенчива и немного виновата. Но она предлагает мне короткий стакан, наполненный льдом, янтарной жидкостью, долькой апельсина и крошечным пластиковым мечом, пронзающим три вишенки мараскино.
В другой руке у нее такой же напиток, поэтому я с радостью беру тот, что передо мной.
«Привет». По крайней мере, это новое смущение не написано на моем лице, учитывая, что мои щеки покраснели с тех пор, как я вошел.
«Извините», — говорим мы одновременно.
«Я первая». Она усмехается. «Мне следовало бы собрать все это раньше, но после того, как ты ворвался наверх с тостером, Роб объяснил, что Дом использовал меня, чтобы разозлить тебя». Она фыркает. «Мне жаль, что ты расстроился, но твоя месть была чертовски уморительной».
«Серьезно, тебе не за что извиняться», — пытаюсь я ей сказать, но она качает головой.
«Нет, я знаю. Было глупо с моей стороны не думать об этом. Когда он предложил погасить остаток моих студенческих кредитов в обмен на лазанью, я подумала, что он просто пытается придумать способ, как я могу это заработать». Она делает воздушные кавычки, когда говорит «заработать».
«Что, я знаю, звучит нелепо, потому что семьдесят тысяч за кастрюлю лапши — это безумие. Но для него это ничто». Она пожимает плечами. «А мои родители перестали платить за мой колледж только потому, что хотели, чтобы я использовала свою первую степень, и не считали, что мне нужно получать степень магистра. Что
