И она остается такой же, как и была, обхватив меня руками и ногами, пока я сползаю нас с кровати.
Мой член все еще находится внутри нее, когда я веду нас в ванную.
Шаги смещают нас, и я выскальзываю из ее тела, как только захожу в душ.
Валентин извивается в моих объятиях.
«Выпусти это, Ангел», — я обнимаю ее, и ее тело расслабляется.
Мне хочется отвести нас обратно к раковинам, чтобы я мог встать перед зеркалами и смотреть, как наша совместная сперма капает из ее пухлой щели. Но не сейчас.
В другой раз.
Я ногой выталкиваю из душа тостер, набитый полотенцем, а затем закрываю за собой дверь.
Поворачивая наши тела так, чтобы вода сначала попадала мне на спину, я поворачиваю ручку, точно зная, в какую сторону ее повернуть, чтобы получить идеальное количество тепла.
Когда все в порядке, я разворачиваю нас так, чтобы вода была на спине Валентина. Затем я поворачиваю еще одну ручку, и распылитель на другом конце душа оживает.
Душевая кабина достаточно длинная, чтобы струи не соприкасались, но при этом достаточно узкая, чтобы нас мгновенно окружал водоворот пара.
Я похлопываю ее по голой заднице. «Опусти ноги для меня».
Вэл слушает, позволяя своим ногам скользить вниз по моим бедрам, пока они не оказываются прямо свисающими.
Я сгибаю колени, пока не чувствую, как ее ноги касаются пола, а затем ее руки соскальзывают с моей шеи.
Не встречаясь со мной взглядом, Вэл поворачивается лицом к дальней душевой лейке и становится под нее, намочив волосы.
Мои руки чешутся помочь ей. Помыть ее.
Это близость, которую я никогда раньше не испытывал, но я не уверен, что Вэл к этому готов. И я могу подождать.
Мы движемся под звук падающей воды.
Я заканчиваю раньше нее, но оставляю свою ванну включенной, чтобы пар оставался густым, пока выхожу из кабинки, чтобы принести нам полотенца.
Я вытерся и надел спортивные штаны и футболку, когда Вэл выключил воду.
Я жду ее, держа в руках полотенце, и тут она толкает стеклянную дверь.
Она прищуривается, глядя на полотенце, но все равно делает шаг ко мне, и я оборачиваю ее толстым хлопком.
Валентина молча обматывает себя полотенцем, а я протягиваю ей второе полотенце для волос.
«Миранда — одна из моих многочисленных кузин», — говорю я ей.
Она поднимает глаза и встречается с моими. «Миранда?»
Я киваю. «Я сказал ей, что если она придет и приготовит нам порцию своей лазаньи, я выплачу ее студенческие ссуды».
«Женщина внизу — твоя кузина». Кажется, она повторяет это про себя.
«Ага», — я смотрю на нее.
«Ты попросила своего кузена прийти, одетого вот так, приготовить нам ужин, чтобы… что? Заставить меня ревновать?»
Мои плечи приподнимаются. «В общем-то. Хотя я не давал ей никаких указаний, что надевать. Она всегда одевается так, будто у нее аллергия на одежду».
«Доминик». Она произносит мое имя так же, как это делает моя мама, прежде чем отругать меня за что-то.
Я хватаю верхнюю часть полотенца, обернутого вокруг нее, мои пальцы скользят в ее декольте, и я притягиваю ее ближе. «Это была расплата за то, что назвала Роба горячим». Она усмехается, но я качаю головой. «Оказывается, я ревнивый ублюдок».
«Ты идиот».
Я усмехаюсь. «Немного и этого тоже. Но все равно, прибереги свои комплименты для меня».
Валентайн делает то, что она опускает подбородок, а затем смотрит на меня так, будто она застряла на полпути к закатыванию глаз. «Ты же знаешь, что ты горячее».
Внутри меня расцветает тепло. «Тебе, наверное, стоит напоминать мне об этом чаще».
Потому что она здесь — и потому что я могу — я притягиваю ее еще ближе и прижимаюсь губами к ее губам.
Я не требую большего. Просто поцелуй.
Простой поцелуй. Тот, что длится всего секунду. Но тот, что заставляет мое сердце биться сильнее за ребрами.
Отстранившись, я отпустил ее. «Надень что-нибудь удобное. Посмотрим фильм, пока едим».
ГЛАВА 43
Вэл
"Жена."
Что-то касается моего плеча, и я натягиваю одеяло повыше.
Рядом со мной раздается смешок. «Валентин, открой мне глаза».
Я открываю один.
За окнами уже начинает пробиваться рассвет, но еще рано.
«Зачем?» Я натягиваю одеяло на рот, скрывая утреннее дыхание от Дома, который сидит на корточках прямо передо мной. Затем я моргаю и открываю оба глаза. Он одет в костюм. «Что происходит?»
«Мне нужно ненадолго уехать в Калифорнию». Я пытаюсь сесть, но Доминик держит руку на моем плече, удерживая меня на месте. «Оставайся в постели».
«Ты уходишь?» Паника вспыхивает у меня в горле, и слова хрипят.
Я крепче сжимаю одеяло.
Вчерашний вечер был таким… приятным.
Это был первый раз с тех пор, как все развалилось, когда я почувствовала крошечную надежду, что, может быть, мы сможем вернуться из того, что произошло. И вот он уходит.
Его голубые глаза наклоняются ближе. «Всего на несколько дней, Энджел».
Я не отвечаю. Я не знаю, что сказать.
Он убирает руку с моего плеча и гладит меня по волосам. «У нас есть наводка на человека, у которого может быть информация о том, кто преследует меня».
«И вам обязательно нужно идти лично?» Мой вопрос заглушается одеялом.
Доминик кивает. «Но я оставлю Роба здесь, чтобы он следил за тобой. Я записал его номер в твой телефон. Он живет несколькими этажами ниже, так что даже когда его нет в коридоре за дверью, он где-то рядом». Он заправляет мне волосы за ухо. «Я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь. Но ты воспользуешься им, если захочешь пойти в офис».
Когда я ничего не говорю, он стягивает одеяло с моего лица.
«Скажи мне, что ты никуда не пойдешь без Роба».
Я снова натягиваю одеяло на рот, прежде чем ответить. «Я никуда не пойду без Горячего Роба».
Доминик прищуривается, затем вырывает одеяло из моих рук и стягивает его с моего тела.
Я кричу.
И прежде чем я успеваю дотянуться до одеяла, Дом переворачивает меня на спину и ползает на мне сверху.
«Доминик», — я пытаюсь оттолкнуть его, одновременно прикрывая рот другой рукой.
Он отталкивает обе мои руки, прижимая меня к кровати. «Зачем ты продолжаешь это делать?»
«Потому что у меня по утрам пахнет изо рта!» — раздраженно говорю я.
Дом качает головой. «Ангел, я не хочу знакомить тебя с темной стороной моей жизни, но я сделаю это, если это убедит тебя, что меня
