Юля еще много и долго рассказывала об итальянских фермерах, о том, как ведут они хозяйство всей семьей и передают из поколения в поколение свое дело. Ее позабавил рассказ одного фермера, ведущего большое молочное хозяйство, – он заметил, что коровы, которых доят под песню Барбары Стрейзанд «Любимая женщина», дают ежедневно на три литра молока больше обычного.
– Вот уж поистине нам не дано предугадать, как наша песня отзовется, – рассмеялся Алексей и потом заметил: – Ты просто умница, твоей наблюдательности, точности может позавидовать любой врач. Ты так все хорошо подметила и сделала абсолютно верный вывод. Пожалуй, в этом основа их долголетия, ну и в питании, наверное. Ой! – вдруг неожиданно громко воскликнул он.
Юля, вздрогнув, спросила:
– Что такое? Что с тобой?
– Мой режим! Мой ужин! – еще громче воскликнул Алексей.
– Ты опять шутишь?
– Какие шутки? Я есть хочу! – он обнял Юлю и закружил ее по комнате.
На шум вышла Антонина Ивановна. Юля смутилась, стала вырываться из объятий Алексея, а он неожиданно поднял ее на руки, посадил на диван и сам плюхнулся рядом с ней.
– Мама Тоня, мы голодные, я сейчас чуть было не уронил Юлю!
– Очень демонстративная картинка, изображающая голод, – заметила Антонина. – Ох, уж твои шуточки…
– Почему, когда я говорю абсолютно серьезно, мне не верят в моем доме?
Юля от смущения не знала, что и сказать, сидела, опустив глаза, боясь взглянуть на Антонину Ивановну.
– Пойдем, Юлечка, поглядим, чем можно накормить этого троглодита, может, и нам кое-что перепадет, – предложила как ни в чем не бывало Антонина.
Женщины ушли на кухню. Алексей посмотрел им вслед и подумал, что если его спросят, был ли он когда-нибудь счастлив, он вспомнит этот день, эту минуту.
Между тем Юля переговорила с матерью, деньги были посланы, дата приезда назначена. Оставалось только ждать, а это было самое трудное. Для всех: Антонина Ивановна волновалась, потому что не представляла себе, как сумеет поладить с Ольгой, не будет ли та категорично и слишком активно вмешиваться в еще зыбкие взаимоотношения Алексея и Юли. Алексей нервничал, опасаясь, что приезд матери может вновь всколыхнуть в Юле тоску по прошлой любви и воскресить в ней состояние безутешной вдовы. Юля боялась, что Нику не узнает ее, и не представляла, как в такой ситуации ей следует себя вести.
Встречать поехали Алексей и Юля. Напряжение было столь велико, что они молча стояли на перроне, боясь даже перекинуться словом.
Наконец подъехал состав, нужный вагон почему-то оказался не там, где они предполагали, и пришлось бежать к нему, чтобы успеть, пока Ольга не заметила их отсутствия. Запыхавшись, они подошли к дверям вагона. Ольга уже стояла в проеме, держа за руку мальчика, в другой руке у нее была ручка чемодана на колесах. Проводница помогла спустить чемодан, и Алексей сразу подхватил его. Ольга взяла на руки Нику, медленно, осторожно стала спускаться по ступенькам, встала на платформу, поставила ребенка рядом с собой и, увидев Юлю, бросилась к ней с объятиями. Они замерли точно в такой же позе, как было когда-то в Унгенах. Алексей только на мгновение успел подумать об этом, как маленький Нику сделал свои первые шаги навстречу ему и с радостным криком «Папа!» протянул к нему ручки. Алексей поднял ребенка на руки, прижал к себе и вдруг ощутил нежный поцелуй мальчика на своей щеке. Женщины обернулись. Юля подошла к Алексею, хотела взять ребенка, но Нику крепко уцепился за него и, смеясь, сообщил, чуть картавя:
– Мама, папа приехал…
Как они выбирались из толпы, как прошли к машине, ничего этого Юля не помнила, одно только запечатлелось в памяти – как Алексей прижимал к себе ребенка.
У машины Алексей передал ребенка Ольге, открыл багажник, извлек оттуда маленькое автомобильное детское кресло и стал приспосабливать его на заднем сиденье. Юля даже не знала, что он все заранее предусмотрел, купил кресло и тщательно прятал его до этой минуты, чтобы сделать ей сюрприз. Она обняла Алексея и тихо проговорила:
– Спасибо… спасибо, Алеша… ты… ты…
– Юлечка, потом, потом… Усаживай маму, а я пристегну сейчас Нику и поедем.
Когда они вошли в квартиру, стол уже был накрыт, а в Юлиной комнате Антонина вместе с Верусей заканчивала оснащать новенькую детскую кроватку такими же новенькими простынками, ярким клетчатым одеялом и подушкой, вложенной в вышитую корабликами наволочку.
Антонина Ивановна подошла к Ольге, подала ей руку и очень тепло приветствовала. Ольга же стояла совершенно растерянная, не совсем представляя, в каких взаимоотношениях находится ее дочь с этим красивым молодым человеком, какова роль в ее жизни хозяйки дома. Конечно, Юля в письмах и в телефонных разговорах рассказывала о многом, но то, что она увидела на вокзале, ту нежность дочери к Алексею и его ответную реакцию, и радовало, и настораживало ее.
Пока взрослые знакомились, обменивались приветствиями, Нику, не обращая на них внимания, отправился обследовать незнакомую квартиру, топая из одной комнаты в другую. Наконец он увидел кроватку, обошел ее и побежал к Ольге с криком:
– Бабушка, бабушка! Посмотри, здесь кто-то есть!
– Кто? – удивилась она.
– Наверно, мальчик.
– Какой мальчик? – подошла к нему Антонина Ивановна.
– Ваш мальчик, – ответил Нику, указывая на кровать.
– Это твоя кроватка, маленький, пойдем, поглядим, что там еще есть, – она взяла его за руку и подвела к большой коробке в углу комнаты, где лежали новые игрушки, тоже купленные загодя Алексеем…
Потом был долгий обед, длинные разговоры, вопросы, объяснения…
Вечером, когда Нику заснул, Юля наконец смогла поговорить с матерью по душам. Ольга молча слушала, вопросов не задавала, время от времени качала головой, вздыхала и даже всплакнула.
– Скажи мне, Юля, ты уверена, что любишь его? – спросила Ольга, пытливо вглядываясь в глаза дочери.
– Я не знаю… я не понимаю, мама… столько заботы, внимания… голова кругом идет, когда пытаюсь разобраться в себе.
– Что он тебя любит, видно сразу, иначе зачем так заботиться о тебе, но я боюсь, что в тебе говорит лишь чувство благодарности. Подумать только – не успела приехать в Москву, а уже и дом, и работа, да какая! Но без любви тебе будет трудно… рано или поздно это проявится, независимо от твоего желания. Конечно, можно и так…
– Что ты имеешь в виду, мама?
– Тысячи людей живут в браке без любви, и нельзя сказать, что они несчастливы, нет. Я сама знаю многих женщин, всю жизнь живущих в уважении и заботе о муже, но без настоящей любви…
– А это плохо? Ты их осуждаешь?
– Я не думаю, что это плохо, просто бывают разные характеры, разные натуры и темпераменты. Ты не сможешь.