1. Помилование заключенных и наказанных и облегчение их участи. 13 марта именным указом Военной коллегии предписано было считать отставленными от службы тех генералов, офицеров и военных чиновников, которые были «выключены из военной службы» по суду и без суда. 15 марта именным указом Сенату эта же мера была распространена на гражданских чиновников. Так же 15 марта именной указ Сенату «прощал» людей, содержащихся в крепостях, сосланных на каторжную работу в разные места и состоящих под надзором полиции, лишенных чинов и дворянства, чьи дела производились в Тайной экспедиции. По четырем спискам таких лиц перечислено 156 (в их числе А. Н. Радищев, будущий известный генерал А. П. Ермолов и т. д.). Тогда же был принят Манифест о прощении «беглецов», укрывающихся за границей. Все их вины «предаются забвению… кроме смертоубийства». Манифест об уничтожении Тайной экспедиции был принят 2 апреля. Тогда же другой манифест освобождал всех находившихся под следствием и судом чиновников и «всякого звания людей», не совершивших тяжких преступлений, как то: убийство, разбой, лихоимство. Казенные взыскания до 1 тысячи рублей прощались. Осужденные преступники освобождались из-под стражи и ссылались «в работу», а осужденные еще и к телесному наказанию от него освобождались и отправлялись «на поселения». Именной указ Синоду от 22 мая освобождал священников и дьяконов от телесных наказаний. В литературе приводится цифра: 12 тысяч помилованных и уволенных со службы могли вновь в нее вступить.
2. Предписание полиции не превышать свои полномочия. Вначале именной указ Сенату от 15 марта касался только петербургской полиции. Затем, 19 марта, именной указ был объявлен оберполицмейстером графом П. А. Паленом (одна из его должностей). В нем «подтверждалось» полицейским чиновникам о невыходе «из границ должности своей». К делам по полицейской части относится и именной указ, объявленный Сенату генерал-прокурором. В нем предписывалось уничтожить виселицы, поставленные в городах, «в публичных местах», по павловскому указу, к которым прибивались листы с именами опальных «разных чинов людей».
3. Восстановление свободного передвижения людей и товаров в Россию и из нее. Именной указ Сенату от 22 марта разрешал свободный въезд и выезд из России. Такие же указы касались различных товаров: 14 марта был разрешен вывоз из России, а 16 марта – ввоз в Россию всех товаров и подтвержден импорт на прежних основаниях соли в те губернии, которые ею снабжались. 24 марта отменили запрет на вывоз вина и хлеба (1 мая – также о свободном отпуске хлеба). 31 марта разрешили ввозить из-за границы книги и ноты. Типографиям же разрешалось свободно печатать книги и журналы. «Свободный отпуск российских произведений за границу» предусматривался в манифесте от 2 апреля. Здесь же было предоставлено «поселянам» право пользоваться лесами «как для собственного употребления, так и на продажу».
4. Восстановление прав и привилегий дворянства и городских обывателей. Именной указ Сенату от 15 марта восстанавливал институт дворянских выборов. Манифесты от 2 апреля восстанавливали екатерининские жалованные грамоты дворянству и городам, а также Городовое положение (несколькими специальными указами Павла I были отменены отдельные статьи Жалованной грамоты дворянству 1785 г. и Городового положения). 5 мая Александр I утвердил доклад Сената о восстановлении статей Жалованной грамоты: подтвержден запрет на телесные наказания дворян; восстановлено право дворян свободно поступать на службу и увольняться; разрешены губернские дворянские собрания; подтверждено их право на коллективные прошения к начальству и на рассмотрение документов, доказывающих дворянское происхождение. 3 июня такое же решение было принято по статьям Городового положения: подтвержден запрет на телесные наказания для именитых граждан и купцов 1-й и 2-й гильдий; городскому «обществу» вновь разрешено коллективно обращаться к губернатору со своими нуждами; гильдейскому купечеству дозволено не занимать городские должности по различным мелким казенным службам, но платить вместо этого деньги; подтверждено, что «никому не воспрещается» записываться в городские обыватели; городские трактиры, постоялые дворы, торговые бани вновь свободно могут содержать купцы 3-й гильдии; подтверждены жалованные грамоты и гербы городам; наконец, восстановлены прежние «шестигласные» думы и магистраты в городах вместо павловских рат и ордонансгаузов (указ о ликвидации последних вышел еще 17 марта).
5. Отмена наиболее непопулярных павловских решений по армии. 31 марта армейским пехотным и кавалерийским полкам были возвращены их старые (петровские) названия (при Павле I их называли по именам шефов). 9 апреля генерал-адъютант граф К. А. Ливен объявил именной указ инспектору Санкт-Петербургской дивизии генерал-лейтенанту Талызину, в котором предписывалось обрезать «пукли» у нижних чинов (правда, оставлялись косы в четыре вершка). Эта мера может показаться мелкой современному читателю, но она сильно облегчила быт солдат, которым не требовалось больше завивать «пукли».
6. Восстановление денежных пособий на содержание ведущих научных учреждений. Именными указами от 13 апреля и 13 июня отпускались 5 тысяч и 6,25 тысячи рублей на содержание Вольного экономического общества и Российской академии (занималась вопросами российской словесности).
Наконец, Александр I восстановил нормальные отношения с Великобританией. 26 марта было прекращено действие Петербургской ликвидационной конторы и подчиненных ей Рижской и Архангельской (в их ведении находилось попавшее в 1800 г. под секвестр «имение» британцев). Именной указ о «снятии эмбарго» с британских торговых судов и освобождении «имения» британцев от секвестра вышел 6 мая[24].
У поэтов и публицистов того времени, как видим, были основания восславить в своих строках начало царствования Александра I. Старейший и авторитетнейший из них – Г. Р. Державин кончину Павла I охарактеризовал так:
Умолк рев Норда сиповатый,Закрылся грозный, страшный взгляд.
Александр I у него:
Ангел кротости и мира,Любимый сын благих небес.
Восшествие на престол Александра Павловича Н. М. Карамзин сравнивал с приходом весны и радовался обещанию даровать подданным «златой век Екатерины». Ф. Ф. Вигель отметил, что «после четырех лет (павловского царствования. – А. Д.) воскресает Екатерина от гроба в прекрасном юноше. Чадо ее сердца, милый внук ее, возвещает манифестом, что возвратит нам ее времена»[25] и т. д.
С первых же дней царствования перед Александром I стояла задача подбора людей на различные посты в государственной администрации. Наибольшим доверием, как мы понимаем, у нашего героя пользовались его друзья. Но из них в тот момент в Петербурге находился лишь граф П. А. Строганов, а остальные пребывали за границей. Граф В. П. Кочубей, князь А. Чарторыйский и Н. Н. Новосильцов были вызваны в Россию, однако должно было пройти немало времени, чтобы они могли вернуться. Реально Александр Павлович мог подбирать свою администрацию из батюшкиных и бабушкиных кадров. Кроме того, неизбежно «герои» подготовки и проведения дворцового переворота 12 марта 1801 г., по крайней мере на первых порах, претендовали на высшие посты в государственном управлении. Речь идет прежде всего о графах П. А. Палене, Н. П. Панине и братьях Зубовых.
Манифест от 12 марта 1801 г. о вступлении на престол Александра I сформулировал задачи нового царствования: пользуясь «премудрым» опытом Екатерины II «вознести Россию наверх славы и доставить ненарушимое блаженство всем верным подданным нашим»[26]. Если «верх славы» – задача внешней политики, то «ненарушимое блаженство» – задача политики внутренней. Обратимся к конкретным шагам власти в области внутренней политики в первые месяцы нового царствования.
Александр I сразу же отправил в отставку наиболее одиозных павловских вельмож: генерал-прокурора П. Х. Обольянинова, обер-шталмейстера графа И. П. Кутайсова и московского обер-полицмейстера генерала Эртеля. Уже 12 марта новый государь назначил Дмитрия Прокофьевича Трощинского состоять при своей особе «у исправления дел». Трощинский являлся статс-секретарем при Екатерине II, а при Павле I был не у дел. Именно он считается автором цитированного нами выше манифеста от 12 марта. Любопытно, что при Трощинском определено было состоять М. М. Сперанскому в звании статс-секретаря. Известно, что Сперанский отличался особым умением сочинять тексты государственных бумаг. 13 марта к Д. П. Трощинскому перешло управление Почтовым департаментом. Граф П. А. Пален отказался от этой должности, которую он исправлял при Павле I.
Важные кадровые изменения произошли 16 марта. Новым генерал-прокурором был назначен генерал от инфантерии А. А. Беклешов. При Павле I он уже исполнял эту должность. Именно ему Павел сказал знаменитые слова: «Ты да я, я да ты, вперед мы одни будем дела делать». Уже при Екатерине II должность генерал-прокурора приобрела важное государственное значение, а ее сын полагал, что ее носитель – второе лицо в государстве после него. Государственным казначеем был назначен барон А. П. Васильев (занимавший при Павле I эту должность, но затем получивший отставку). Васильев сменил на этом посту Г. Р. Державина, который сохранил только пост сенатора. В тот же день Александр I предписал своему Кабинету принимать от Д. П. Трощинского «изустные высочайшие повеления» на выдачу денег на суммы до 10 тысяч рублей. Государь 21 марта принял вызванного в столицу графа Н. П. Панина и назначил его управлять Коллегией иностранных дел (правда, формальным главой этого ведомства остался вице-канцлер князь А. Б. Куракин). Сохранил все свои посты граф П. А. Пален: петербургский военный губернатор, управляющий гражданской частью Петербургской, Лифляндской, Эстляндской и Курляндской губерний, командующий войсками Петербургской инспекции, член Коллегии иностранных дел.
