Погибшую обступили полицейские. Что они делали, Кира не видела, да и не особо вглядывалась. Взволнованные голоса зрителей, а их уже собралось немало, тоже не отвлекали. Она смотрела другим зрением. На тело и на мужчину, что кинулся к нему, ломая руки, словно на сцене. Смутные тени смерти витали над обоими и были они сродни. Не потому, что погибшая женщина приходилась представительному господину женой. Брак объединяет в подобие целого живых, а здесь протянулась как от берега к берегу иная связь. Кира почувствовала себя дурно, не заметила, как Дима оказался рядом.
— Эй, не делай вид, что сейчас блеванёшь. Тошнит только от окровавленных трупов.
Парень улыбался, хотя сам изрядно побледнел. Вот и шутить пытался.
— Знаю! — ответила Кира сквозь зубы.
Дима прищурился, оглянулся на драматические события, осквернившие местный пляж.
— Ты что-то чувствуешь. Необычное.
— Она сама утопилась? Полицейские ведь наверняка говорили об этом.
— Не то чтобы напрямик, но дышали в эту сторону, — подтвердил Дима, вновь посмотрел на группу живых вокруг мёртвой женщины, задержал взгляд на рыдавшем мужчине.
— Кира, ты думаешь он её убил?
Соображал Дима быстро, да и в правильном направлении, в этом ему Кира отказать не могла. Не одобрила опасных слов, простодушно произнесённых вслух, но вряд ли кто-то их разобрал. Маги стояли в стороне от основных событий, а зрители не добрались сюда, потому что место оказалось сырым, мало подходящим для хорошей городской обуви.
— Не знаю. Никогда я ничего подобного не наблюдала. И не делала. Пошли отсюда.
— Не могу, — с сожалением сказал Дима. — Они хотят записать мои показания, придётся поехать в участок.
Кира колебалась недолго:
— Тогда давай вместе. Только не говори никому, что я тоже маг. Пусть считают твоей девушкой.
— Я совсем не против, — улыбнулся парень. И не успела Кира объяснить ему, чтобы губёнку-то не раскатывал, это всё на время и никогда не будет всерьёз, как он заговорил сам: — Лестно появиться с тобой рядом в качестве успешного ухажёра, но не опасайся, что и впрямь начну подкатывать.
— Почему? — спросила Кира. Ей и, правда, было интересно.
— Так дохлый номер. Я тебя в этом плане не интересую — видно же. Не уверен, что ты вообще стремишься к отношениям, тем более одноразовым.
— Слышишь, чем дышат люди?
— Немного, хотелось бы больше.
Кира не ответила, дивясь про себя рассудительности, проявленной этим юношей. Благоразумие была внове, она почти не верила, что столкнулась с действительно взвешенным поведением. Слишком достала бесконечная череда навязчивых мужчин всех возрастов, которые хотели получить своё, не задумываясь о том, желают ли их в ответ. Этих смехотворных мачо, уверенных как мясники на бойне, что любой кусок свеженины к их услугам, надо лишь проявить настойчивость. Опять всплыли в памяти вчерашние мерзкие события, лощёный профессор, столь быстро превратившийся в животное. Хотя, бесспорно, не стоило оскорблять всё фауну из-за того, что люди тоже относили к ней свой вид.
— Тогда возьмёмся за руки, типа мы напуганы и совершенно невинны.
— А разве нет? — уточнил Дима.
— Когда видишь то, что не замечают другие, быстро становишься циничным. Как иначе выжить?
В кабинете дознавателя Диму продержали довольно долго. Кира, делая вид, что скучает, присматривалась и прислушивалась к тому, что происходило вокруг. По унылому казённому коридору ходили туда-сюда люди. Муж утонувшей тоже иногда мелькал, более не рыдая и не убиваясь, всего лишь скорбно склоняя голову. Однажды Кира поймала на себе его оценивающий взгляд. Как видно горе туманило взор вдовца куда меньше, чем он старательно показывал. Почему-то именно этот незначительный в целом штрих помог сосредоточиться и окончательно понять, что она не ошибается в своих новых смутных ощущениях. Общность виденного ею туманного отсвета этих двоих означала одно. Муж убил жену, все его стенания — чистое притворство. Если что его и мучает, так это страх возможного разоблачения. Он сумел обставить злодеяние как суицид или несчастный случай, станет ли кто-то разбираться с ясным на первый взгляд делом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Опасения подтвердил вернувшийся с допроса Дима.
— Пофиг им, — объяснил он собственное дурное настроение. — Если что и интересовало, так методика, по которой я на труп вывел.
— Работу предлагали?
— Зелен я для них, да и пашет уже кто-то на участок. Мне прямо ничего не сказали, так я же воздушник. Пусть не всегда, но чую, когда лгут.
— Тогда пошли, любовничек. Неуютно здесь и подумать надо.
Уже у дверей Кира снова ощутила на себе липкий взгляд представительного мужчины. Викентий его звали, это она уяснила из сторонних разговоров. Отчество не расслышала, да и мало им интересовалась. Имя-адрес есть, а прочее — мелочи.
Дима тоже разглядел интерес убитого горем человека к «своей девушке», однако вида не подал, лишь на улице, да и то, когда завернули за угол, протянул задумчиво:
— А права ты. Нечисто тут. Не нравится мне этот мужик. Тухлый он, однозначно.
Кира кивнула. Усталость навалилась такая, словно вкалывала весь день без передыху, хотя и не делала ничего существенного. Мимолётно пожалела, что не подошла ближе к телу, но что бы она смогла предпринять? Активировать утопленницу и заставить ходить? Это — пожалуй, но каков был бы смысл? Всем известно, что мёртвые — всего лишь куклы, нет в них живого огня и смысла. Было бы эффектно заставить усопшую воздеть руку и указать пальцем на своего насильника, да только в зачёт такие доказательства не шли. Ещё и хулиганство могли пришить, поскольку ближайший родственник не давал разрешения управлять телом. Выходило зря всё, забыть и не вспомнить, тем более, что погибшей женщине уже ничем нельзя было помочь.
— Пойдём отсюда, — сказал Дима, демонстративно продел руку Киры под свой локоть и увёл прочь словно подругу, с которой давно близок.
Кира и правда успела с ним сродниться, не прочь была бы иметь его братишкой. Мелькнула между делом мысль, что всерьёз огорчится, если Дима поведёт себя как прочие мужики, едва рискнёт предположить, что может добиться большего, нежели дружеское расположение. Жаль было бы разочароваться в единственном, кроме Матильды человеке, которому хотелось доверять.
Викентий проводил пару взглядом, но что он намеревался высмотреть и к каким выводам пришёл, Кира представить не могла. В живых она разбиралась куда хуже, чем в мёртвых.
На улице царил обычный суетливый день и пришлось с неохотой вспомнить, что помимо трагических событий, есть ещё повседневные дела.
— Тебе, наверное, надо на занятия? В начале обучения преподы строго преследуют прогульщиков.
— У меня индивидуальный план обучения, но ты права, появляться в стенах академии всё же приходится.
— Вот и топай. Я свободнее распоряжаюсь временем, так что сегодня отлыню.
Дима замялся, явно считая, что лезет не в своё дело, но всё же спросил:
— Из-за вчерашнего инцидента? Прости, что я отчасти в курсе. Я никому не расскажу, но надо ведь что-то делать.
Кира не хотела обсуждать Жеранского, да и вообще ничего ещё толком не решила, потому лишь кивнула. Дима понятливо заткнулся, деловито чмокнул её в щёку и ушёл. Не забыл рукой помахать на прощанье уже с той стороны улицы. Кира быстро огляделась, предположив, что криминальный вдовец наблюдает за ними, но никого не заметила. Впрочем, Дима производил впечатление человека, способного серьёзно отнестись даже к шутливым обязанностям. Она перестала думать о новом приятеле, а переключиться на Жеранского не успела, потому что обнаружила, что идёт не домой или в академию, а неведомо куда или ведомо, поскольку как раз на этой, довольно тихой и в разгар дня, улице располагался морг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Что называется, ноги сами принесли. Кто-кто, а некромант сразу сыщет такое заведение в любом незнакомом городе, тем более знает расположение в родном. У Киры, естественно, и пропуск был. Колебалась она недолго. Пока тот мужик болтается в участке, вряд ли он появится здесь, да и что родственнику делать у тела жены? Ему предстоит вскрытие, выдадут, когда закончится следствие. Будет ли оно вообще, учитывая, что полиция считает смерть женщины самоубийством? Хотя теперь смотрят все трупы.
