последний раз. Ни пристроек, ни косметического ремонта, та же скученность планировки и убогость фасадов позднего совка. Даже будка страж порядка не претерпела изменений – «стакан» из фанеры и плексигласа, где и троим не притулиться. При этом вахта именно из троих – двое полицейских и гражданский, разместившийся на единственном стуле. Судя по семитской внешности и характерной курточке – штатный охранник-израильтянин, должно быть, супервайзер поста.
Поравнявшись с распахнутым окошком, Алекс поздоровался. Реакция нулевая: дозор травит байки, а израильтянин сосредоточенно наводит на ногтях марафет. Алекс аккуратно постучал по плексигласу и приблизился к окошку. Тут один из дозорных, наконец, фиксирует визитера, но только поворотом головы. Алекс вновь приветствует вахту, на этот раз поднятой рукой. После чего сигнализирует полицейскому жестами: этого с пилочкой позови. Мент выкатывает шары, транслируя: чего этому чуду-юду в капюшоне и тренинге, на вскидку, маргиналу, а может, просто поехавшему, на иностранном объекте надо?
– Чего тебе? Вывеску читал? Это посольство, – разъяснил геокоординаты полицейский Алексу, и правда, смотрящемуся потеряшкой в оплоте строгого канона.
– Уважаемый, растолкай-ка этого ковыряльщика в носу на полставки, пожалуйста. А то он и свои отпечатки спилит. В результате биоконтроль в «Бен-Гурионе» не пройдет. Лучше бы он вас ивриту учил… – откликнулся на отлуп Алекс.
Коп застыл на мгновение, затем нахмурился, должно быть, вникая в смысловые построения визитера – явный вызов необременительной повседневности. Так и не разобравшись, обернулся в надежде получить у «полпреда» ценные указания.
– Как дела, охрана! – обратился на иврите к соотечественнику Алекс через спину полицейского. – Не мог бы сюда подойти?
– Ты гражданин? – прогнусавил «полпред», не выпуская пилочку из рук. Вновь вгрызся в роговые придатки. – Прием израильских граждан с 10.00, но по предварительной записи на сайте посольства… Сейчас 9:30 и не похоже, чтобы у тебя очередь была…
– Мой случай – экстренный, войти надо прямо сейчас. Даже через четверть часа будет поздно… – изложил свою проблему Алекс.
– Посольство не убежище – чего, подбери сам, – весьма предметно изъяснялся «полпред». – Денег на билет не одалживаем тоже…
– Послушай, охрана! Пусть офицер по безопасности загрузит во внутреннюю сеть мое имя. Это все, о чем прошу. Какую сеть, думаю, догадается. Но прежде пусти меня внутрь. Если по завершении процедуры решите меня выдворить, флаг вам в руки, – предложил свой алгоритм действия Алекс.
– Ты знаешь, сколько лапши за смену мне на уши вешают? Но твоя – совсем без тормозов. Короче, будет очередь – приходи, а пока не заслоняй поле обзора, – держался правил распорядка, а может, личной гигиены супервайзер.
Алекс задумался, покусывая губы при этом. Но, казалось, не в растерянности, а будто мобилизуя себя по максимуму. Вскоре он вновь придвинулся к окошку.
– Вот что, – открыл очередной раунд переговоров на иврите Алекс, задействовав на сей раз старый как мир ресурс шантажа, – я как-то случайно надыбал, сколько вы, сотрудники заграничных миссий, получаете. К своему удивлению, обнаружил: денег и льгот – выше крыши. Притом что напрашивается, наоборот: за привилегию пожить в нормальном климате, куда здоровее нашенской парилки, причем наполовину за государственный счет, и прожиточный минимум сойдет. Да еще за минусом курортного налога, который мы, израильтяне, почти везде в Европе платим. Так вот, я тебе гарантирую: переживи я сегодняшний день, за твое тупое равнодушие краник тебе перекрою, с полной, пожизненной дисквалификацией. На раз-два…
– Да тише ты, русские же все нестандартное пишут, нашел распинаться где. Давай, паспорт, – горячим шепотом озвучил соотечественник, подскочив к окошку.
– Главное найти виноватого, а лучше – нескольких – пробурчал Алекс. – Но паспорт в руки тебе не дам – снимай на смартфон.
Фото паспорта супервайзер несколькими кликами куда-то отправил, но и не подумал впустить внутрь, ограничившись заверением максимально быстро все устроить. Алекс, собственно, и не рассчитывал, хорошо зная, как устроен громоздкий, замкнутый на себе механизм бюрократии. Род его прежней деятельности то «таинство» буквально на молекулы разложил. Тут же, с привязкой к режимному объекту, и вовсе минное поле условностей и ограничений. Одно успокаивало: аналогичный трюк в Шереметьево-2 почти годичной давности, при будто нулевых шансах на успех, сработал. Из чего следовало: контроль американских силовиков над всем многообразием социальной активности, разоблаченный Сноуденом, скорее всего, общемировая тенденция.
Проблема здесь не в злоупотреблении своим функционалом государства, а в том, что укореняющаяся экономика знаний невольно обратила человечество в глобальное сообщество эксгибиционистов. При этом, как ни странно, в частной истории Алекса Куршина – в его пользу. Ибо спустя час Алекса буквально вылущили из общей очереди три охранника в тех же, что и супервайзер курточках и с кобурами подмышкой. Действовали при этом весьма бесцеремонно, что подсказывало: он в перечне приоритетов «Моссада», только процедура определения «свой-чужой» с ним не завершена – извечная шпионская каша быстро меняющихся приоритетов и бросаемых на полпути начинаний.
Но этим можно было пренебречь: в неприкосновенное убежище он запущен, важный барьер позади. Ибо по мере того как охрана проводила Алекса через сектор допуска, у посольства тормозили микроавтобусы с тонированным стеклами. Он успел зафиксировать троих.
Глава 3
Посольство Израиля в Москве, спустя час (24 сентября 2019 г.)
Алекс слыл везунчиком, не столько в своем кругу (крайне узком), в котором обитал, сколько он, эксцентрик, сам себя таковым позиционировал. Отсчет охранной грамоте небес он вел с 27.12.1979 г. – даты вторжения СССР в Афганистан. Почему-то двухлетнего зазора между своей демобилизацией в семьдесят седьмом и первым грузом «200» из Афгана он не замечал, твердя: «С тех пор я там на хорошем счету…» Кроме того, умалчивал, что выпускников ВУЗов, годичников, в Афган не призывали, о чем, конечно же, ему было известно…
Его иммунитет от «тюрьмы и сумы», дарованный, он бравировал, небесной канцелярией, куда ближе к категории везения, но и тут без преувеличения не обходилось: калибр его персоналии, незаурядной и изобретательной, да еще не отягощенной амбициями, залог безопасной социальной навигации.
В чем промысел божий в судьбе Алекса не вызывал сомнений, так это в том, что он, вопреки самоубийственному легкомыслию, уживавшемуся с основательностью натуры, дожил до шестидесяти пяти. Ведь тысячи километров за рулем, проделанных с бутылкой «в обнимку», не аукнулись даже царапиной, при нескольких списанных с шоссе автомобилях, вследствие аварий, балансировавших на грани фатальных. Но розочкой на торте его фарта, все же бесспорного, был «роман» с дорожной полицией, не замечавшей на «бетонном» фасаде Алекса тяжких доз опьянения, оттого при расставании неизменно желавшей ему счастливого пути.
Последствия сегодняшнего инцидента, будто из того же диапазона – удачи, но Алексу было не до смакования очередной дарованной провидением отсрочки. Он даже не утруждал себя размышлениями, что именно произошло. Похоже, включился компенсационный механизм, который предохранял психику от перегрузок. Впрочем, главный вывод на поверхности: трон зашатался, и лица,
