Она весело рассказывала, щебетала о том, что летчики полка мало летают, только некоторые из них имеют боевой опыт, а так они были собраны по принципу «из леса по сосенке». Она говорила и смотрела на меня своими удивительными зелеными глазами, а я яростно уничтожал ее бутерброды и не заметил, как съел их все, а ведь хотел пару оставить девчонке на обед. Я почувствовал себя очень виноватым и не знал, куда девать свои глаза от стыда за допущенный промах. А обер-ефрейтор только посмеивалась и говорила, что она счастлива уже тем, что ей удалось всего семью бутербродами накормить хорошего, симпатичного и первого в ее жизни мужчину. От прозвучавшей двусмысленности в ее словах я почувствовал себя совсем растерянно, но меня спас шустрый парнишка вестовой, который появился в дверях и, улыбаясь, сообщил, что первая эскадрилья построена и ожидает встречи с новым командиром.
Около сотни молодых мужчин в военной форме стояли в строю и внимательно наблюдали за мной, стараясь не пропустить ни одного движения. А я, как опытный фронтовой офицер, взад и вперед расхаживал перед строем, всматриваясь в лица вытянувшихся передо мной в струнку ребят и девчат, размышляя о бренности бытия и о том, что война призвала на фронт такую молодежь. В этом строю не было ни одного человека старше тридцати лет, в основном передо мной тянулись ряды двадцатилетней молодежи. В первой шеренге стояли офицеры — летчики-истребители, когда-то детская мечта о небе привела их в аэроклубы, а затем — в военные летные школы, где они и смогли осуществить свою мечту и поднялись в небо на стальных птицах, когда стали летчиками-истребителями. Слава богу, среди пилотов не было девушек! Во второй шеренге стояли такие же молодые люди, что и в первой, но воинские звания у них были чуть ниже, это были авиационные инженеры, техники и специалисты по вооружению. Эти ребята отлично знали устройство любого авиационного двигателя, с закрытыми глазами в мороз и пекло могли собрать или разобрать его. В этой шеренге встречалось немало девушек, чьи личики были перемазаны моторным или оружейным маслом.
Этих парней и девушек собрала и выстроила передо мной война, которую наш рейх ведет со всем миром за расширение своего жизненного пространства. Мало кто из них задавал себе вопрос: а зачем нам расширять свое жизненное пространство? Они по зову родины сели за штурвалы боевых самолетов, чтобы громить врага. Сейчас они выстроились в шеренгу, чтобы встретиться и познакомиться со мной, своим новым командиром эскадрильи. Я мало чем отличался от этих парней и девушек и так же, как и они, был немцем и любил летать на самолетах, только у меня было чуть больше звездочек на погонах. И воевал я немного больше, чем они, да еще на Восточном фронте, где смерть подстерегала на каждом шагу. И теперь я должен был обратиться с напутственным словом к этим замечательным ребятам, которые отдавали свою молодость войне. Я остановился и заговорил с командирским металлом в голосе:
— Друзья и коллеги! Сегодня меня назначили командиром вашей эскадрильи. Два года я воевал на Восточном фронте, где сбил тридцать пять вражеских машин и около десяти машин в групповых боях. На Восточном фронте я начал воевать младшим летчиком и вырос до командира звена, получив звание обер-лейтенанта. Больше о себе мне нечего сказать, этим моя боевая биография только начинается. И продолжать ее мы будем вместе, сражаясь с врагом и дописывая строки нашей боевой биографии. До войны я, Зигфрид Ругге, как и вы, учился в немецкой школе, увлекался авиамоделизмом, со временем выучился летать на планерах. Затем поступил в районный аэроклуб, а после призыва в армию окончил летную школу и стал летчиком-истребителем, которым являюсь и по настоящее время. Мои товарищи по старой эскадрилье сначала учили меня понимать поведение противника, а затем тому, как с ним бороться и побеждать. С вами, мои новые друзья и коллеги, мы вместе будем учиться побеждать любого противника, чтобы остаться живыми и из каждого боя выходить только победителями.
Обычно я не очень-то любил выступать перед большой аудиторией, а предпочитал в тишине и наедине пообщаться с нужным человеком, чтобы его выслушать, а затем обсудить с ним проблему, которая его беспокоила. Поэтому ограничился в своем выступлении этими словами. Так я приступил к исполнению обязанностей командира первой эскадрильи десятого истребительного полка. Иной раз я ловил себя на том, что и сам не понимаю, что происходит с этой войной и почему мы воюем со всем миром, поэтому решил особо не вдаваться в бесконечную игру вопросов и ответов и распустил ребят своей эскадрильи.
А сам я отправился в штаб, чтобы решить проблему своего житейского обустройства. На этот раз у майора Киммеля не было срочных дел, и он смог уделить мне немного времени. Он был чрезвычайно удивлен тем, в каких условиях мне пришлось провести прошлую ночь. Киммель внимательно выслушал мой детский лепет до конца и тут же сообщил мне о том, что еще со вчерашнего дня в офицерском общежитии мне выделили блок для проживания со всеми удобствами. Тут он поднял телефонную трубку и вызвал какого-то фельдфебеля Рооме. Когда здоровый парень с лицом, сплошь усеянным веснушками, появился перед майором Киммелем, тот, небрежно кивнув в мою сторону, представил меня и приказал, чтобы фельдфебель проводил меня в мой блок в офицерском общежитии. Мы с фельдфебелем уже направлялись к выходу, когда майор Киммель бросил нам вслед, чтобы Рооме занялся решением моих личных и житейских проблем, чтобы «капитан больше не беспокоил вышестоящих офицеров своими мелкими проблемами». Не могу сказать, чтобы эта реплика майора пришлась мне по вкусу, я, конечно, правильно понял скрывавшийся в ней намек: Киммель хотел сказать, чтобы впредь офицер такого ранга, как я, все мелкие хозяйственные проблемы решал самостоятельно.
Уладив все дела по моему проживанию в офицерском общежитии, дав мне электрочайник, два сервиза для чая и кофе, банные полотенца и прочие мелочи, необходимые в обиходе, фельдфебель Рооме покинул меня. Чуть позже мы встретились снова в небольшой комнатенке на первом этаже общежития, которая считалась штабным помещением первой эскадрильи. По всей очевидности, Рооме постоянно работал в этой комнате, а бывший командир первой эскадрильи нечасто его навещал, так как он не любил бумажной работы и предпочитал свое время проводить в ангарах и ремонтных мастерских авиабазы. Таким образом, фельдфебель Рооме, занимая пост старшины эскадрильи, взвалил на свои плечи обязанности адъютанта и каптенармуса эскадрильи. В моем присутствии Рооме чувствовал себя как-то скованно, при первой же возможности он сбежал из штабного офиса эскадрильи, прикрывшись надуманным срочным делом.
Я захотел поближе познакомиться с командирами звеньев эскадрильи и попросил их зайти в штабной офис. Лейтенант Фердинанд, обер-лейтенанты Фокс, Гауптман и Линц, а также капитан Фромм, главный инженер эскадрильи, едва разместились в этой комнатушке. Командиры звеньев были молодыми ребятами, старшему из них было двадцать восемь лет, а младшему — двадцать два, но они уже имели боевые ордена и медали. Эти парни были настоящие молодцы! Правда, никто из них не воевал на Восточном фронте… Капитан Фромм на фоне этой молодежи выглядел почти что пожилым, к тому же он был небрит и китель у него был мятый. По всему было видно, что этот здоровый мужчина «пересидел» свой чин капитана и, по крайней мере, должен был уже стать подполковником. Почему этого не произошло, из объяснений капитана трудно было понять, и я решил, что потом как-нибудь нужно будет узнать причину.
Я немного удивился, что первым заговорил капитан Фромм. В нескольких словах он обрисовал ситуацию относительно технического состояния парка истребителей первой эскадрильи. Фромм доложил, что материальная часть истребителей, в частности двигатели машин, сильно изношена, двигатели нуждаются чуть ли не в еженедельной технической профилактике. Инженеры и техники эскадрильи делают все возможное, чтобы истребители летали и пилоты могли бы вылетать на боевые задания, но хронически не хватает запасных частей, которые трудно получать с армейских складов, а нередко бывает и так, что и на армейских складах их просто нет. Одним словом, я изменил свое первое мнение о капитане Фромме. На деле он оказался отличным инженером, знающим свое дело, он полностью контролировал положение дел по технической части в эскадрилье. Я увидел, что на него можно положиться и что он, настоящий профессионал, мог бы быть неплохим моим заместителем.
На его фоне командиры звеньев выглядели не столь убедительно, все это были мальчишки в обер-лейтенантских мундирах, не имеющие жизненного и боевого опыта. Единственное, что они умели делать, это пилотировать истребители. Они побывали в нескольких воздушных боях и даже сбили несколько самолетов, но в основном это были самолеты-разведчики, плохо вооруженные и малоскоростные машины. Но, конечно, я понимал, что делать серьезные выводы из одного только разговора с ними было бы неправильно. Мнение о них я могу составить только после того, как увижу этих молодых обер-лейтенантов в деле, в воздушном бою.
