Как можно ознакомиться с учебником в пятьсот страниц?
Вот и я не знаю.
Жаль, что нельзя позаимствовать голову Ивана на денек, показать Измайлову высший пилотаж, а затем вновь стать нормальным человеком, не обремененным сопроматом.
— Даш, у меня к тебе личный разговор, — загадочно сказала Иришка, стоило мне переступить порог спальни. — Как тебе Сережа Кошелев?
— Ну, он…
Я глубоко задумалась, потому что никаких эпитетов не рождалось. Какой он? Обыкновенный, вот какой. Не совсем придурочный.
— Мне кажется, я ему нравлюсь, — Иришка принялась от волнения заплетать волосы в косу. — Да и он такой… Смешит меня постоянно, вчера помог продукты из магазина дотащить. Может быть, у нас что-нибудь получится?
— Не вздумай! — ужаснулась я, представив, как по общежитию начинают ходить слухи о бурном романе Иришки с Серегой, и Коперник посылает меня лесом.
— В смысле? — Шевченко напряглась.
— Ты Кошелева, что ль, не знаешь? Да он поиграет с тобой и бросит. Как Маринку. Вон, девица до сих пор от стресса не отошла.
— Почему не отошла? Она ж замуж выскочила неделю назад. Ой, Сережа пишет. Как будто чувствует, что мы про него говорим!
Телефон Шевченко завибрировал, и Иришка схватилась за него, глупо улыбаясь. Я вырвала мобильный из её рук и убрала на верхнюю полку шкафа. От греха подальше.
— Поэтому и не отошла, что скоропостижно выскочила замуж ровнехонько после отношений с Серегой, — важно известила я. — Знаешь что? Нельзя встречаться с кем попало. Пообщайтесь немного, но без свиданий и прочих непристойностей. Нечего тут разврат устраивать.
Наверное, так поступать не по-дружески. Но Кошелев ещё успеет обрести своё счастье — возможно, даже с Шевченко, ибо запреты сближают, — а мне позарез нужно вызубрить сопромат. Вряд ли неподкупный Иван согласится закадрить более сговорчивую девушку.
Буквально несколько недель форы, и всё.
Ну, пожалуйста!
— Может, ты и права. — Иришка вздохнула. — Я готова на любого мужика кинуться, так устала от одиночества.
«Вот и кидайся на Коперника, он в таком восторге будет, что отдастся мне в рабство до самого диплома», — подумала я безрадостно.
— Потерпи немного. Твой идеальный парень где-то рядом.
На том и порешали.
Разумеется, я мучилась совестью из-за того, что соврала подруге ради своей выгоды. С другой стороны, Серега тот ещё балбес. Привык жить за родительский счет, кичится новеньким айфоном, выкладывает фотографии своего накачанного торса. Целей жизненных никаких, только футбол и компьютерные игры.
Пусть Ванюша Коперник и не завидный жених, но куда интереснее простого как три копейки Кошелева.
Ну а Серега всегда может доказать свои чувства поступками, коль уж Иришка запала ему в душу. А то пришел на всё готовенькое, разок дотащил покупки. И всё. Герой-любовник.
Вот уж нет.
Пусть победит сильнейший!
* * *
Если вы думаете, что моя оценка по сопромату осталась тайной, покрытой мраком, то глубоко ошибаетесь. Ибо всё, что становится известно девочкам из деканата, мигом разлетается по университету. Вечером того же дня меня отловили после душевой Кошелев с Семеновым и приперли к стенке.
— У тебя единственной на потоке четверка, — подозрительно сказал Серега. — Не считая Коперника, но тот уникум, у него не голова, а компьютер.
— Ой, да? Неужели? — изобразила дурочку. — Ничего себе!
— Даша, что ты сделала, что тебе поставили четыре? — на лице Миши отразились признаки глубокой задумчивости.
Поверь, лапочка, ты бы не хотел получить оценку таким способом.
— Выучила сопромат, всего-то, — пожала плечами и повыше натянула полотенце, в которое была завернута.
Уж больно задумчиво на него посматривал Семенов, словно мысленно уже стянул и выбросил.
— За ночь? — Кошелев скривился. — Брешешь.
— Вот те крест, — фыркнула я, пытаясь вывернуться от двух дознавателей.
Фигушки. Серега вцепился в меня как клещ:
— Ну и что он тебя спрашивал?
— Вторую теорию… — замолкла, понимая, что забыла, о какой второй теории говорил Измайлов.
— То же самое, что на прошлой пересдаче? — засомневался Кошелев.
— Угу.
— Напомни-ка, в чем она заключается?
— Квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов катетов.
— О-о-о, прикольно, — покивал Миша, не сводя голодного взгляда с моей шеи, по которой стекали капельки воды.
— Семенов, ты придурок озабоченный, — Серега пихнул его в бок. — Это теорема Пифагора. А ты, Иванова, шуточки свои оставь при себе. Я выведу тебя на чистую воду.
— И я, — поддакнул Семенов, сглатывая.
— Валяйте, — разрешила я, царственно удалившись.
Делать мне нечего, только тратить время на двух уникумов. Серега хотя бы не глупый, просто ленивый неимоверно, а вот Миша… парень беззлобный, зато в голове у него катается одинокое перекати-поле под завывания ветра.
Соорудив два гигантских бутерброда с колбасой и сыром, щедро залитых майонезом, я уселась за изучение сопромата для чайников. Иришка только покачала головой:
— В одном таком бутерброде тысяча калорий.
— Значит, во мне скоро будет две тысячи калорий. Ир, не мешай грызть гранит науки. — Перевернула первую страницу. — Мне и так сложно.
Подруга не ответила, только скептически фыркнула. Ну а я погрузилась в мир формул и определений.
Не представляю, что творится в гениальной голове Коперника, но в моей через полчаса стало очень пусто. Вместо того, чтобы заполняться знаниями, она включила программу очистки.
Я отложила учебник, размяла затекшие плечи. Так, первая глава успешно пройдена. Можно и поспать. Глаза слипаются, и в голове жужжит.
— Такими темпами ты сдашь экзамен к пятому курсу, — съязвила Иришка, наблюдая за тем, как уютно я укладываюсь в постельку.
— Да я уже сдала, — сонно промычала я, проваливаясь в сон. — А ещё переспала с Измайловым… мне понравилось…
— Чего?! Эй?! Даша, проснись! Даша, что ты сказала?!!!
Шевченко кричала и теребила меня за плечо, но всё впустую. Меня сморил крепкий сон, какой бывает только после чтения непонятного, пугающего материала по сопромату.
Глава 2
Субботнее утро могло бы стать прекрасным за последние недели. С утра никаких экзаменов, только в полдень зачет по философии, который я получила «автоматом», а поэтому просто должна была проставить в зачетке.
Философию я не знала от слова «никак», но её преподавала ярая феминистка, всем своим естеством отрицающая мужчин — в ВУЗе, полном мужиков, ага, — а потому испытывала ко мне особое уважение. Она даже среди философов выделяла немногочисленных женщин из уважения к нашему полу.
Ходили слухи, что она была лесбиянкой. Но почему любая женщина, которая коротко стрижется и носит брюки, сразу зачисляется в ряды ЛГБТ-сообщества?
Бред!
В общем, сегодняшний день мог стать идеальным. Если бы не соседка-цербер, которая нависла надо мной в восемь часов и не рявкнула на ухо:
— Подъем!
Я подскочила с мыслью: «Пожар, наводнение, ядерная война!!!» Что ещё могло заставить сову-Шевченко подняться ни свет ни заря? Да она на пары не ходила, если те начинались раньше десяти утра.
— Мы горим? — Осоловело осмотрелась.
— Насчет тебя не в курсе, а я точно полыхаю. Вся извелась, ночь не спала. — Иришка скрестила на груди руки. — Зачем ты переспала с профессором?
— С чего ты взяла? — Мои глаза округлились.
О чем мы вчера общались? Помню, как рухнула на кровать и заснула сном младенца. Глубоким таким, без сновидений. В какой момент я умудрилась выдать военную тайну?
— О, нет! — застонала она. — Вы точно переспали… Дашка, ты продалась за пятерку?
«Вообще-то за четверку», — чуть не ляпнула, но вовремя осеклась.
— Ир, ты бредишь. Ни с кем не спала и не собираюсь.
— Чем докажешь?
— Как, по-твоему, я смогу доказать, что ни с кем не спала? Показать, как покрылась пылью в том самом месте? Спроси Измайлова, если не веришь.
